Проснувшись в постели лазарета в институте, Маргарита вспомнила сразу о случившейся беде, о новости, которую ей передали: -Иринушка... Тебя нет?... От новости о гибели сестры она в тот день слишком нервничала, не хотела есть. По пути в дортуар потеряла силы и пала с лестницы, немного не дойдя до второго этажа. Только и сказала своим подругам, которые пришли вскоре следом, и дортуарной даме, что всё хорошо и хочет отдохнуть... Ту ночь Маргарита провела в дортуаре. Только проснувшись утром, после глубокого сна, она поняла, что ощущает сильное головокружение, не может поднять головы с подушки. Осмотревшие её подружки испугались, увидев опухшую грудь и синюю шею... -Я смогу, - окинув взглядом комнату лазарета, где лежала, Маргарита медленно стала пониматься, чтобы направиться к окну, за шторами которого было темно. Резкая боль в груди, что была плотно перевязана под длинной рубашкой, заставила Маргариту опуститься на пол у кровати. Расплакавшись, она с печалью смотрела на небо, а с него падали крупные капли дождя: -И природа плачет по тебе... По телу пробежал холод, ноги не чувствовались. Лишь жестокая лихорадка. Вошедшая сиделка тут же помогла вернуться в постель: -Что же Вы, барышня, не щадите себя. Нельзя Вам пока вставать. -Пришла в себя? - следом за сиделкой в комнату вошла и лазаретная дама с доктором. - Наконец-то! Это после десяти дней! -Десять? - удивилась Маргарита и по щекам потекли слёзы. - Значит,... Ириночку уже похоронили?... Горю, казалось, ничто не могло помочь. Отпускать домой, не опускали, пока силы не вернутся, пока не вернётся жажда к жизни. Маргарита увядала, как цветок. Ею владело равнодушие ко всему происходящему и к себе самой, как бы доктор ни старался убедить или что доказать, даже упоминая, что она находится на краю могилы. Спустя трудные два месяца, пока рана на груди от падения заживала, Маргарита услышала от лазаретной дамы, что в институт прибыл с визитом государь. -И помни, как надо приветствовать, как надо отвечать на вопросы. Обдумывай каждое слово, - говорила лазаретная дама, тут же задав и те вопросы, какие может спросить государь. Маргариту переодели в чистую одежду, вокруг всё стали вытирать, подчищать, хотя и так каждый день здесь блестело чистотой. Всё выполнив, как говорила лазаретная дама, Маргарита вскоре смотрела на стоящего у её постели государя... Он чуть наклонил голову, стоя во весь рост, и вопросил, видимо, зная о её болезни: -Вы и теперь сильно страдаете? -Мне лучше, ваше императорское величество, - еле слышно ответила Маргарита. -Однако, насколько знаю, Вам на пользу будет деревенский воздух. Скоро Вам разрешат отправиться домой, - сказал государь, ласково улыбаясь. - После, когда будете абсолютно здоровы, сможете вернуться в институт да закончить образование. -Благодарю Вас, Ваше Императорское Величество, - кивнула Маргарита и прослезилась от счастья. -Пока Вы ещё здесь, может желаете что сладкого? - продолжал вопрошать государь, и Маргарита невольно улыбнулась: -Мне дают сладкое, даже peau de la vierge. -Что это такое?! - удивился государь. - Скажите по-русски? -О, так мы называем пастилу, которую дают нам, как лакомство для больных. Так мы её называем «девичьей кожей»... На французском - peau de la vierge. -Что ж, замечательно, - улыбнулся государь и обратился к доктору. - Можно и другие сладости давать, которые не навредят здоровью... Эта встреча, эта нежность заботы со стороны государя Маргариту необычайно взбодрили. Спустя несколько дней после этого дня приехал вновь с визитом её отец и было разрешено Маргарите отправиться на отдых домой... Глава 17 Журавлиный крик слышится вдали. На мосту реки жизни без любви. Мчатся тучи птиц, унося тепло. Как же холодно мне без тебя одной. Моей жизни путь долог и суров. Принесёт ли он счастья хоть денёк? Снова прям с утра к окну прильнула я, Чтобы рисовать мечтаний вензеля. Как же жаль, что ты не видишь солнца. Как же жаль, не слышишь пенья птиц. Я одна поплачусь вновь берёзам, Что тоскую,... что выжить нету сил. Как же жаль,... в зеркале нашей речки Не увидеть больше красоты, Той улыбки, оставшейся навечно В памяти моей — всё это — ты. В первую же ночь в родной усадьбе, в спальне, по которой так долго скучала, пока была в институте, Маргарита не спала. Оставшись одна, она в кромешной тьме поднялась с постели и тихонечко села к столу. Она зажгла свечу, с которой тут же поплакала. Маргарита вспоминала все чудесные моменты, что провела с единственной, любимой сестрой с самого раннего детства. Она написала посвящённые сестре стихи и не заметила, как уснула прямо за столом, с пером в руке. Отец, не достучавшись до ответа, вошёл к ней в спальню, когда солнце уже несколько часов сияло на небосводе. Видя спящую за столом дочь и догоревшую рядом свечу, он понял, как она уснула... -Марго? - коснулся он её плеча, осторожно вынув из руки перо и положив рядом. -Папенька?! - вздрогнула та, очнувшись, и протёрла глаза. - Ах, я уснула? Отец тем временем успел прочитать написанное и вздохнул с не меньшей печалью по старшей дочери: -Надо как-то жить дальше... Нельзя так убиваться, Марго. -Тебе легко жить? Кому надо было убивать её? Почему? Правда ли, что из-за младшего князя Нагимова?! - воскликнула Маргарита. -Не знаем мы. И поклонников хватало у Ирины. Ведь ни одному удача не улыбалась до Алексея, - пожал плечами отец, и Марго усмехнулась: -Удача до Алексея... Папенька, не надо! Вы же сами ей этого жениха подсунули. -Как ты разговариваешь?! - поразился отец. - Чему тебя в институте учат?! -Противен мне ваш этот институт! - пересела Маргарита на кровать и уставилась гордо в глаза родителя. - Даже не знаю, хочу ли туда вернуться. Только ради того, чтобы удовлетворить Вас, папенька, и мучаюсь там. -Так, поднимайся, в церковь идём, - приказал отец тут же, от чего Маргарита ещё больше воспротивилась: -Да никогда! Настоялась я в церквях за годы институтские. Нас так утомляли церковными службами, что многие из нас падали в обморок, и я не исключение, папенька. Потом мы стали употреблять все средства, чтобы не посещать церкви. Даже делились на очереди, когда кто пойдёт, когда кто что придумает. -Что же вы такое выдумывали?! - с каждым словом дочери удивлялся отец всё больше. -Да что угодно. То зубная боль, то головная, то ещё какая. Стимулировали и дурноту, а то и рвоту вызывали, - признавалась Маргарита. - Так что никуда я не пойду. Ни в какую церковь. -Бес в тебя вселился. Батюшку сюда вызвать? - остолбенел отец. -Это не поможет, - улыбнулась Маргарита.