«Это ваша жизнь. Зачем ей препятствовать, если можно, наоборот, улучшать, даже в наших условиях? Я на вашей стороне», – ответил Камень на незаданный вопрос и, кажется, вздохнул. Сашка только рукой махнул – ладно, мол, рано еще об этом. Между тем он почувствовал, что сейчас настал тот самый момент, когда можно задавать любые вопросы, спрашивать о важном, пользуясь моментом дружеского расположения могущественного пришельца. Он, как видно, и сам не против пооткровенничать. Не совсем ясно, с какой целью, но с этим можно будет разобраться позже. – Зачем вам все это? – Вопрос прозвучал наивно. Александр ни на секунду не забывал о том, что имеет дело с умным и хитрым противником, но изощряться в формулировках не стал намеренно. Пусть считает его туповатым, главное, чтобы хоть что-то ответил. «Давно жду от тебя этого вопроса. – Камень, казалось, был доволен таким ходом разговора. – Вот вспомни, что ты ответил жрецу, когда тот спросил, почему ты решил стать братом?» Александр нахмурился. Это были неприятные воспоминания, связанные с первыми часами плена, предательством Белова. – Жить хочу, – нехотя ответил он. «Верно. Вот и мы, пришельцы из другого мира, просто хотим жить. Так же как и наши враги, представители древнейшей цивилизации во вселенной, тоже хотели выжить, когда захватили подконтрольную нам планету, сделав нас скитальцами. Нас создали паразитами, способными существовать только за счет внедрения в чужие места обитания, где есть живая энергетика, а Земля оказалась практически идеальным вариантом. Если помнишь историю, пришествие Красных Камней на вашу планету происходило неоднократно, и в древние времена, и не так давно. Самый громкий пример единичного появления Камня вы назвали падением Тунгусского метеорита. Но это были пробные шаги, изучение физических параметров вашей среды обитания. Все последующее время мы пытались познать обитателей вашей планеты – животных, птиц, рыб, насекомых и самих людей, дистанционно, конечно. Это было самым сложным – внедрение в умы представителей вашей цивилизации, выявление инструментов влияния, создание теоретической модели идеального для вас общества, чтобы заинтересовать людей в сотрудничестве. И нам это удалось. Более чем за половину земного века у нас появились верные сторонники, готовые следовать за нами, несмотря ни на что. Кроме того, глубокое изучение человеческой психологии позволило произвести предварительное разделение потенциальных союзников на Высших, приближенных к Камням-владыкам, и Низших, составляющих рабочую основу будущего общества. Заметь, сектантство придумали и принесли на Землю не Камни! Это ваш инструмент управления и подчинения, мы лишь нашли способ его использовать. Избранная верхушка при оптимальном ходе нашего плана должна была постепенно стать земной элитой, оставаясь при этом полностью под нашим контролем. Но миссия в тех масштабах, в которых она планировалась, не осуществилась. Изначально мы следовали принципу естественного отбора, стараясь сохранить только самых перспективных землян, пригодных для использования в наших целях, но не учли, что этим можем так серьезно настроить вас против себя. Люди, как выяснилось, способны на нелогичные поступки, а чувства для них иногда становятся важнее голоса разума. Не обижайся, но по сравнению с нами вы – малоразвиты и примитивны, как ваши дети по сравнению со взрослыми особями. Вы готовы подчиняться, если вам рисуют радужные перспективы, а некоторые особо ценные для нас экземпляры следуют собственным страстям, которые мы можем сполна удовлетворить. Но наша основная ошибка в том, что мы недооценили потенциальные возможности „детей“ и, поддавшись эйфории первых успехов, ослабили контроль за действиями людей, не способных смириться с обновлением мира. Подавляющее большинство Красных Камней сейчас покоится в глубинах земной коры, а избранники, призванные стать нашей опорой на Земле, уничтожены или изолированы и не могут продолжать свое служение. Это большая потеря, но не критическая». Сашка вспомнил мать, отца Павла, других людей, ставших жертвами излучения, и кулаки его сжались. Только бы сейчас не наговорить лишнего! И даже не подумать. «Тебя может удивить, что я, оставшись практически единственным Камнем на вашей планете, так легко рассуждаю о понесенных потерях. Потому что наша сила не в массовости, а в способности сохранения вида. Любой новый мир начинается с единиц, а Красные Камни, что бы вы про них ни думали, составляют единый организм независимо от количества осколков. Даже если в конечном итоге на Земле останется только один неприметный кусочек, не подвергнутый консервации вашей варварской бомбой, наше возрождение может начаться с него. Мои позиции здесь, в Табловской, крепки, и мне есть на кого опереться. Эра Красного Камня уже на пороге, она неотвратима, как само будущее». Недостатка уверенности Камень не испытывал, но Сашке показалось, что собеседник пытается сделать хорошую мину при плохой игре, как в сорок пятом гитлеровцы, громогласно заявлявшие о временном отступлении перед грядущей победой. Зато теперь ясно, что нельзя оставлять ни грамма, ни каменной крупинки, не накрытой «хитином». Это была важная подсказка. И раз уж Камень потянуло на откровения, следовало этим воспользоваться. – Да ладно, так прямо сразу и эра… В нашей истории было много диктаторов, строивших планы по захвату мира. Ну и где они сейчас? Чтобы перетянуть на свою сторону людей, одних обещаний мало, – позволил себе недоверчиво ухмыльнуться Сашка. Он рассчитывал, как в детском споре, поймать Камень на «слабо». Результат не заставил себя ждать: амбициозный пришелец не упустил шанса похвастаться, показать незадачливому оппоненту его место. «Разве я сказал, что для выживания мне обязательно нужны люди? – В интонации Камня теперь сквозила неприкрытая издевка. – Лишнее подтверждение примитивности вашего мышления. Прости, ничего личного. Конечно, энергетика людей „вкуснее“, насыщеннее – страх, ненависть, любовь. Но и того „корма“, что могут дать животные, мне хватит. К тому же от вас слишком много проблем… Кажется, ты не совсем поверил в мои возможности возродиться из малого? Подожди немного – и сможешь убедиться в этом лично. Вот-вот появится антимутант, который станет отправной точкой к возвращению власти Камней на Земле. Так и не понимаешь? Потому что человек. Видишь ли, оглушенные люди имеют ограниченные возможности, а оглушенные животные однажды станут моими глазами и руками по всему миру, потому что способны сами добывать себе корм, перемещаться на большие расстояния, и у них никто не потребует документов для пересечения границ. Мышь, незаметно пробравшаяся в самолет, через несколько часов будет на другом конце света и сделает то, что я ей велю! Сейчас управлять ими невозможно: к сожалению, мутация влияет и на инстинкты, к тому же люди настороже, видят в зверье опасность. Но стоит запустить механизм антимутации, как человек перестанет обращать на них внимание, и тогда они станут лучшими бойцами непобедимой армии Красного Камня. Вижу, что от моих слов в тебе зародился страх. Но ты можешь меня не бояться, Птицелов. Люди в новом мире мне тоже понадобятся, правда, не в таком количестве, как сейчас, а в гораздо меньшем. Живи, создавай семью, размножайся – буду этому только рад. Вы с Юлией уже получили шанс стать Избранными, так не глупите, используйте его!» – Я хотел бы верить в свою избранность и в новый мир, да вот утром чуть концы не отдал. Какое уж тут будущее? – Сашка вернул разговор к началу. – Если жрец действительно хочет меня устранить, а я не смогу собрать доказательства, это будет значить, что ему вообще никто не указ? Убьет во имя Камня, так, что ли? «Не забывай, все и вся тут подчинены мне. Я стараюсь по мере сил давать вам желаемое, каждому по игрушке, о которой вы мечтаете. Тебе – семью, Юлии – заботу о ближнем, ученым – работу над открытиями, палачу – тайную власть, жрецу – явную власть, оглушенным – забвение, освобождение от тягот прошлого. Но этим же я вами и управляю, потому что могу в любой момент все это отобрать. Согласен, покушение на тебя произошло по моему недосмотру, один из живых заигрался в свои желания, но возможность все исправить никто не отменял. Пожалуйста, действуй. Только про жреца скажу тебе еще раз – он мне предан, я слишком хорошо изучил его натуру, чтобы лишить доверия. У него есть серьезное преимущество по сравнению с тобой, например: он меня боится, а страх – лучшее лекарство от любых необдуманных поступков. Но от своих слов я не отказываюсь, если он будет скомпрометирован и потеряет мое доверие, от наказания не уйдет. Палач будет тебе помогать в расследовании. Вы, насколько я знаю, уже познакомились. Он приходил недавно, получил добро на проведение допросов. От сеансов очищения я тебя временно освобождаю, силы понадобятся для другого. Да и со жрецом тебе проще будет. Так что вперед, сыщик, и держи меня в курсе». Сашка только плечами пожал. Камень вернулся в образ рубахи-парня, которому хотелось открыть душу, но предшествующие этому откровения наложили свой отпечаток на восприятие. Холодный расчетливый враг зря приоткрыл свое забрало. В каморке его ждала Юлька. Тревожная и даже немного сердитая – такой Сашка видел ее впервые. Строго отчитала его за хождение по ночам, успокоилась, лишь узнав, что ходил он не партизанить – искать преступника, а к Камню, и не один, а в компании. – О чем ты говорил с палачом? – спросила она в первую очередь. Странно, оказалось, что разговор с Камнем волновал ее несколько меньше. Сашка проверил дверь, убедился, что запереть ее снаружи теперь невозможно, вернулся к Юльке и стал рассказывать про Павла. – Слушай и не удивляйся. Вашего палача я знаю с детства. Он мой лучший друг, с ним в моей жизни много чего связано, и хорошего, и плохого. Мы даже одно время врагами были. По недоразумению, считай, по моей глупости. И сюда я, кстати, попал, получается, из-за него, из-за Пашки… Сашка не стал от нее скрывать ни одной детали их с Павлом взаимоотношений. Рассказал про братскую привязанность, про боль и злость, когда Ира предпочла ему друга, про долгие месяцы ненависти и попытки забыть о предателях, вычеркнуть их из жизни. И, конечно, про воссоединение, про тот разговор на кухне. Юлька слушала не перебивая, хотя все переживания были написаны у нее на лице, и оно менялось по мере Сашкиного повествования. В конце рассказа она тяжело вздыхала, качала головой. Когда Александр умолк, сказала: – Значит, он как мой отец. Пришел сюда, одержимый своей идеей, и увяз во тьме… – Почему во тьме? Пашка друг, поверь. Палачом он только притворяется, образ поддерживает. Наверное, не было другого способа завоевать доверие Камня, подобраться поближе. – Он стал чудовищем и убийцей, – не согласилась Юлька. – Ты не знаешь, скольких людей он отправил на тот свет. И твоих товарищей сталкеров в том числе. Сашку как холодной водой окатило. Не поверить словам Юльки у него не было оснований, но и верить совсем не хотелось. Прикрытие – да, но чтобы Пашка стал палачом на самом деле… – Рассказывай подробнее! – потребовал он. – Я должен знать. – Он появился здесь через несколько недель после смерти отца. Мы тогда как раз изменили график работ братьев и сестер, снизили нагрузку, разнообразили питание, я тебе рассказывала. В общем, смертность пошла на убыль. Даже Камень был доволен, сказал, что благодаря мне исправляются основные ошибки, общество развивается, как и задумывалось изначально, идет к новой жизни. Нарек меня сестрой-настоятельницей. И тут вдруг в Зоне появился новый живой и с момента прихода стал устанавливать свои порядки. Камень ему почему-то во всем потворствовал. После прохождения очищения его объявили палачом с особыми полномочиями, и первым своим распоряжением он запретил мне заботиться об «изношенных». Если раньше они сразу поступали в лазарет при медпункте и у меня была возможность их выхаживать, то теперь их помещали к палачу, в палату при складе, куда у меня нет доступа. Ослабленных теперь стало меньше на порядок, один-два в месяц, но они были. И умирали, наверное, в страшных муках… Юлька утерла выкатившиеся слезинки. – Мне сообщали только о факте смерти брата или сестры, когда их уже отправляли на ледник. А однажды произошло совсем странное – ослабленного монаха, того самого, которого отправили к палачу, нашли растерзанным уже за болотной полосой. Лаборант предположил, что он самораскодировался от болевого шока, поэтому смог уйти, но попал в лапы какого-то зверя. Палач тогда страшно ругался и подозревал, что сбежать брату помогли. Камень разрешил ему провести дознание, и нас всех поочередно вызывали на допросы. Твой друг угрожал, требовал исповеди, заставлял сознаться в саботаже. Мне было страшно. И я его с тех пор ненавижу… больше Камня. Сашка, притянул ее к себе, провел рукой по рыжим волосам, поцеловал. – Все в порядке. Я разберусь. Понимаешь, не тот Пашка человек, чтобы вот так начать зверствовать. Должны быть причины. И еще, думаю, этому всему есть объяснение. Бояться не нужно, я с тобой. Да, а что ты про сталкеров говорила? Снова тяжело вздохнув, она продолжила рассказывать: – Надеюсь, ты сможешь и этому тоже найти объяснение. Я могу только передать, как это выглядело со стороны. Не знаю, понял ты или нет, но пленников охраняют живые. Были случаи, поручали оглушенным, но ничем хорошим это не заканчивалось – братья не способны контролировать состояние пойманных и правильно реагировать на ситуацию. Поэтому жрец и палач берут все на себя, наблюдают за бойцами в яме, озвучивают условия сделки. То, что в прошлый раз охранниками стали я и Лед, случилось впервые. Просто в тот момент жрец был занят, а захватили тогда две пары, тебя с напарником и еще двоих – помнишь, они еще пытались сбежать? За теми двумя как раз и присматривал палач. – Слушай, – перебил ее Сашка, – а тебе не показалось странным, что Комов и Грушин успели перед поединком сговориться, продумать побег и совсем не выглядели изможденными? Я же их видел тогда, на площади. Не пришло тебе в голову, что кто-то им пытался помочь? Юлька задумалась, кивнула. – Возможно, ты и прав. Но как ты тогда объяснишь, что до этого у жреца один из пленников выходил победителем, а у палача погибали оба? Меньше месяца назад охрана притащила двух сталкеров, так они еле-еле ночь прожили. Утром палач объявил, что была схватка, но никто не выжил. Такое, конечно, было бы возможным, если бы не одно «но»: у обоих бойцов были сломаны шейные позвонки. Как будто сначала одному, а потом другому свернули голову. Не думаешь же ты, что это были взаимные травмы? Сашке было нечем крыть, здесь явно вылезали нестыковки, прояснить которые мог только Пашка. – Кто еще обратил на это внимание? – серьезно спросил он. – Никто, – ответила Юлька. – Я случайно заметила, но никому не сказала. Зачем? Все равно ничего не докажешь. – И слава богу, что не сказала, – успокоился Сашка. – Разберемся, Юля. Теперь вместе разберемся. А про Пашку ты пока вообще перестань думать, ни хорошо, ни плохо. Поговорю с ним, тогда и будем делать выводы. Расскажи-ка мне лучше вот что – ты говоришь, что у жреца всегда бывает победитель, один из пары сталкеров. Что с ними потом происходит? Где они сейчас? – Так они братьями становятся, оглушенными. Жрец дарует им новую жизнь, не отягощенную предательством, а вместе с памятью стирает и воспоминания об убийстве. И плюс к этому обеспечивает ему посмертную славу в прежней жизни, незапятнанную репутацию. – Это как? – не понял Сашка. – Ты, наверное, в курсе, что через некоторое время после исчезновения ваших разведчиков в лесу находят обгоревшие трупы с жетонами. Ваше руководство, вероятно, думает, что с ними проводят какой-то дикий первобытный ритуал. Нет, это как раз операция прикрытия. Труп умершего брата берут с ледника, сжигают, чтобы было невозможно провести опознание, вешают на него жетон перебежчика и подбрасывают в лес. Таким образом боец признается погибшим, а на самом деле он просто становится адептом секты Красного Камня, братом-монахом. Живыми таких не оставляют, да они и сами не хотят – выбирают компромиссный вариант, чтобы жить и не мучиться совестью за совершенный проступок. Таких тут много. Для жреца это лучшие помощники из оглушенных. Их после очищения назначают в охрану, где важна хорошая физическая подготовка, выносливость. – Да чтоб они сдохли, предатели! – не удержался Сашка, сам не понимая, что вызывает у него большее омерзение – сами переметнувшиеся бойцы или хищники-манипуляторы, Камень и жрец, придумавшие этот чудовищный способ отбора и выживания. – А ты их еще и лечишь, заботишься, переживаешь. Не заслуживают они милосердия! – Может, и не заслуживают, – согласилась Юлька. – Только, став братьями, они и так расплачиваются, несут вечное наказание. – Они становятся оружием в руках врага, – резко сказал Сашка. Юлька вздрогнула от этих слов, как от удара. – Я, Лед – мы тоже враги? – в отчаянии прошептала она. – Ну какие враги, дурочка! – разом смягчив тон, ответил Сашка и еще крепче обнял ее. – Вы сами пострадавшие. А у меня сейчас так вообще нет никого ближе и дороже вас. Да как можно тебя обвинять или упрекать? Ты никого не предавала, наоборот, ломала всю эту сучью систему. И меня сколько раз спасала, и других. Вот вернемся домой… Тут он замолчал. Загадывать, что будет, когда они вернутся домой, было рано. Слишком много еще предстояло сделать для того, чтобы это возвращение состоялось. Помечтать они еще успеют. Глава 3 Черное племя ворон Объяснение с Павлом состоялось на следующий день. Утро, к счастью, началось без происшествий. После пробуждения Сашка первым делом проверил дверь, а затем сразу увидел флакон с заветным «глотком жизни» на столе. Отдохнувший организм ничем не напоминал о вчерашних потрясениях, настроение было бодрым. Не успел он умыться, как увидел прибежавшего в каморку Льда. Кот привычно забрался на топчан, но всем своим видом показывал готовность к сопровождению подопечного туда, куда тому заблагорассудится. Сашка пошел на завтрак. Охранников на улице не было: то ли их приставляли временно, то ли теперь они хорошо маскировались. Второй вариант в принципе устраивал – даже если за ним будут присматривать издалека, лишь бы соглядатаям не были слышны разговоры. В трапезной он высматривал Павла, но, как и прежде, его там не нашел. Возможно, у него свой стол в другое время, а может, еду ему доставляют персонально, пока это было неясно. Кстати, и жрец, и ученые тоже дистанцировались от коллектива, в трапезной во время общего завтрака и ужина не появлялись. Вдруг живые вообще питаются отдельно от всех, а Сашка просто застрял в переходной фазе, не подтвердив свой статус? Или это из-за того, что у каждого живого была своя сфера деятельности, свое занятие, и поэтому им полагались привилегии? Тем более что на работы их не посылали, а наоборот, направляли к ним. Сашка задумался, а кто он среди здешних живых? Птицелов? Очень важное занятие, просто необходимое в секте! На распределении жрец посмотрел на Александра хмуро и произнес непривычную фразу: «На расследование, в распоряжение палача. Во имя Камня!» Это означало, что высочайшее разрешение подтверждено и можно начинать действовать. К Павлу Сашку проводил Лед – довел до здания склада, обогнул его справа, остановился у неприметной двери. Затем, почуяв хозяина помещения, напрягся, выгнул спину и угрожающе зашипел. А когда Павел вышел встретить гостя, вильнул хвостом и умчался прочь. Да, палач здесь явно не был всеобщим любимцем. Поговорить решили на улице, причем на открытой местности, страхуясь от прослушки. Это была оправданная мера – кто знает, на какую хитрость может пойти жрец. Первым делом Сашка решил выяснить, чем же друг тут занимается и насколько правдивы услышанные вчера страшные истории про палача. Пашка тяжело вздохнул, совсем как вчера Юлька. – Даже не знаю, с чего начать. Лучше ты мне скажи – поверил, что я изморенных монахов душу по ночам? Или что мечтаю кому-нибудь из здешних живых смертельный укольчик засадить? Вместо ответа Сашка мотнул головой из стороны в сторону. – То-то и оно. Ну ты ладно, ты меня давно знаешь. А остальные шарахаются. Ладно бы только жрец – ученые, как мыши, по углам прячутся, Юлька твоя в струну вытягивается, глазами режет, котяра вон ее шипит. Хотя ладно, значит, хорошо маскируюсь. Только поговорить, кроме Камня, не с кем, не с болванами же этими несчастными. Ладно, с самого начала. Попал я сюда с проводником-вербовщиком. Ребята мои его на рынке засекли, ходил бомжей выспрашивал, не хотят ли они к новой жизни приобщиться. Если помнишь, я про свою команду рассказывал. Ну команда – одно название, три человека, да все семейные, с детьми. Решил сюда, в Табловскую Зону, то есть в секту, идти один, никого с собой не тащить и следов не оставлять, поэтому ни тебе, ни Ирке ничего сообщать не стал – был уверен, что сам справлюсь. Друзья помогли заряд «хитина» достать, ну и так, по мелочи, запас обезболивающих, витаминов на всякий случай, патроны к пистолету. Как я сюда оружие протащил – отдельная песня, не суть важно. Тряхнул я этого проныру с рынка, он и раскололся, что платят ему за то, что бомжей в туннель доставляет, а что с ними дальше происходит, ему неведомо, да он этого и знать не хочет, чтобы спать спокойно. Короче, заставил я его взять меня с собой, так и попал в секту вместе с другими страдальцами.