- Попробуем потянуть время, – сказал Белоусов, глядя, как связист заканчивает налаживать связь. - А смысл? Они же сказали – помощи не будет! – нервно воскликнул Кузьмин. Длинный ствол карабина в руках инженера ходил ходуном. «Парень в панике. Это плохо. Паника штука заразительная. Надо что-то придумать». - Мало ли, что они говорят. Если бы это было правдой, зачем им вступать с нами в переговоры? – стараясь говорить веско, пояснил Белоусов. – Похоже, времени у них в обрез. Скоро их отсюда выкурят. - Так что, будем держать оборону? – Алабашев с готовностью хлопнул по прикладу карабина. «А этому не терпится пострелять, – вздохнул про себя Петр. – Вот ведь послали Высшие соратничков». - Какую оборону? – взвыл Кузьмин. – Они захватили целый астероид, а нас всего ничего! «Господи, да чем же занять этого труса?» Белоусов едва удерживался, чтобы не отвесить Кузьмину хорошего тумака. И тут его осенило. Ох и дурной же ты, Петр Ильич. Не знаешь, чем занять инженера в музее техники?! Гнать таких командиров, как ты! - Ты прав, Андрей. Долго мы против них не выстоим. Поэтому сейчас всё зависит от тебя. Кузьмин вытаращил на него испуганные сероватые глазки. - Что значит, от меня? Я едва нормы по стрельбе сдал… - Если ты хорошо сработаешь, стрелять не придется, – пообещал Петр, соображая на ходу. – Честно говоря, только ты и можешь всех спасти. И себя, и нас, и генерала. В сероватых глазах замерцала надежда. - Что я должен сделать? Белоусов с облегчением услышал, что из голоса инженера исчезли панические нотки. Истерика откладывалась. «А ведь и правда, может получиться! – подумал он почти весело. – С Божьей помощью, оставим китайцев с носом». - В общем, слушай вводную. Как известно, на Бородине каждый год проводится военный парад. Теперь Петр говорил спокойно и деловито. Именно так, как и должен говорить командир, ставящий своим бойцам задачу. - И что? – нетерпеливо перебил Алабашев. – Парад, подумаешь… Белоусов строго зыркнул на пилота бронетехники. У того хватило ума заткнуться. - В параде участвует старая музейная техника. Значит, часть из неё работоспособна. Наша задача – найти действующий корабль. Что-нибудь быстрое. Например, многоцелевой истребитель. Найти и оживить его. Сможешь, Андрей? Инженер просиял. Расчет Петра оказался точным: почувствовав под ногами знакомую почву, трусишка мигом преобразился. - Если ядро реактора активно, он у меня полетит как миленький! – пообещал он. Остальные курсанты тоже приободрились. На лицах замелькали улыбки. - Здорово. – Петр поймал кураж, и его настроение передалось остальным. – Алабашев, бери Кузьмина и Касимова и дуйте искать корабль. Мы потянем, сколько сможем. Как только сумеете завести хоть что-то, сообщите. Надеюсь, к тому времени Бондаренко придумает, как оживить связь. Андрей, задание понятно? - Так точно! – Инженер даже каблуками прищелкнул. Ему было неловко за минутную слабость. - Тогда за дело. Курсанты бросились вон из медпункта. - Молодцом, десант, – оценил идею Петра Ершов. Он больше не ухмылялся. Может, он никакой не высокомерный, а просто у него такая реакция на стресс? - Будем надеяться, что они справятся, – буркнул Петр. – Дима, сделай доброе дело, возьми Мажюлиса, осмотритесь на случай, если придется стрелять. - Сделаем. Ершов кивнул здоровенному пехотинцу, и они направились к выходу. - Есть связь с китайцами, – доложил Бондаренко. – Подключу микрофон по команде. - Можешь сделать, чтобы был плохой звук? С помехами там, но чтоб разборчиво? – попросил Петр. - Пожалуйста. - Отлично. – Белоусов прокашлялся и подмигнул связисту. – Давай. «Алло! – негромко, с паникой в голосе спросил Петр – Алло, меня слышно?». В эфире трещало и пощелкивало. Бондаренко, хоть и выглядел форменным теленком, свое дело знал на «ять». - Слышу вас. Кто на связи? – немедленно отозвался динамик. - Кузьмин. Андрей Кузьмин, – все тем же придушенным шепотом отозвался Белоусов. – Я простой инженер, я не подписывался на весь этот ужас! - Вы старший группы? – резко спросил китаец. - Я? Нет, конечно! Тут заправляет какой-то псих, десантник. Они тут все психи, хотят драться до конца, а я еще с ума не свихнулся! Белоусов добавил плаксивости в голос. Бондаренко беззвучно показал ему оттопыренный большой палец. - Я понял, Кузьмин. Генерал Татищев с вами? Каково его состояние? Бондаренко, вошедший во вкус, безмолвно свесил голову на сторону, вывалил язык и закатил глаза. Но Петр только отрицательно покачал головой. На первый взгляд, сказать, что генерал мертв, было отличной мыслью. Враг терял причину атаковать музей. Но этот ход ставит крест на всем плане Белоусова. В самом деле, китайцы прекрасно знают, что Татищев получил всего лишь дозу сильного наркотика. От такого не умирают. Вопрос был контрольным. Соври Петр, китайцы прекратят переговоры и пойдут на штурм. А так у Белоусова оставалась призрачная возможность выиграть для настоящего Кузьмина немного времени. - Я не знаю, – проскулил Петр, строя жалобную мину. – То есть, князь Татищев у них, но он без сознания. Они его пытались лечить, но, кажется, все ограничилось перевязкой. - Где сейчас генерал? - Я точно не знаю… Меня послали искать боезапас… Я не хочу умирать! – взвизгнул Белоусов, выразительно поглядывая на веселящегося Бондаренко. Вот ведь попался тип. То дуется, то ржет, как в цирке. Не дай Высшие, прыснет вслух, и вся игра насмарку! Китаец, похоже, купился. После секундной заминки динамик важно выдал: - Вам и не придется умирать, Кузьмин. Мы умеем быть благодарными. Если вы поможете нам арестовать военного преступника Татищева, вы получите не просто свободу, вы получите убежище в Народной республике. Бондаренко показал два оттопыренных больших пальца. Белоусов кивнул, указывая глазами связисту на вирт, дескать, работай давай, а сам вновь завопил. - Я… да, я согласен! Что я должен сделать? - Выясните, где именно прячут Татищева, – объяснил динамик. – После этого придумайте предлог, чтобы уйти, и снимите блокировку с проходов. Чем быстрее вы это сделаете, тем лучше для всех. - Да, да, я постараюсь! - Стараться мало, Кузьмин. Учтите, если вы не уложитесь в двадцать минут, наша договоренность отменяется. - Постойте, кажется сюда кто-то идет… – Белоусов понизил голос и притих. Театр есть театр, надо подпустить реализма. - Нет, показалось, – выдохнул он в микрофон. – Они сейчас на минус восьмом, в запасниках, мне до них, наверное, пять минут добираться. И это… не могу же я прийти, спросить где генерал и сразу же убежать? Они сразу меня заподозрят и перепрячут Татищева. И… они же меня убьют! Зато если я немного задержусь, я вызнаю план их защиты, и тогда вы сэкономите на штурме. Динамик, казалось, задумался. - Еще двадцать минут, Кузьмин. Всего – сорок минут. После этого мы штурмуем музей, и вам уже никто не поможет. Белоусов чуть не подпрыгнул от радости. Восторг в его голосе звучал совершенно натурально. - Я справлюсь! Только запомните, я – русый, глаза серые, у меня серые погоны с шестеренками, не пристрелите меня случайно… - Делайте свое дело, Кузьмин. А мы сделаем свое, – внушительно пообещал динамик. – Как только узнаете дислокацию курсантов и местонахождение Татищева – сообщите. Конец связи. Белоусов вытер выступивший пот. Все-таки сценическое мастерство – это не его. Недаром по этой дисциплине он получил свое «отлично» только титаническим трудом, впечатлив преподавателя не столько выдающимся дарованием, сколько потрясающим усердием. - Ну вот, Бондаренко, мы выиграли для ребят еще сорок минут. - Это потрясающе! – долго сдерживавшийся связист нервно расхохотался, хлопая ладонями по коленкам. - Погоди радоваться, – осадил его Петр. – Когда Кузьмин оживит хоть что-то из этой рухляди, вот тогда порадуемся. А как у тебя с нашей связью? Связист гордо выпрямился. - Все сделано. - Да ну?! Ты же говорил, они глушат частоты связи! Бондаренко сиял так, как будто только что выиграл главный приз в имперской лотерее. - Тут полно проводов, и они хочешь – не хочешь немного фонят. Вблизи провода мощности фона вполне хватит для модулированного сигнала. Как только кто-то из ребят окажется рядом со стеной с проводкой, я смогу настроить его вирт.