- Думаешь, сработает? – недоверчиво уточнил Петр. - Я уже связал наши с тобой вирты с Ершовым и этим… как его? Который литовец. - Мажюлис. - Да, с ним. И с пилотом тоже. Сейчас добавлю Кузьмина с Алабашевым и всё. - Бондаренко! – Белоусов даже задохнулся от избытка чувств. – Да ты просто гений какой-то! Связист радостно улыбнулся. Белоусов немедленно связался с остальными. Ребята отозвались сразу, удивленные и обрадованные ожившей связью. Кузьмин бодро доложил, что они нашли более-менее сохранившийся «Смерч» и уже запускают реактор. Узнав, что Петр выторговал им еще полчаса жизни, инженер пришел в совершеннейший восторг и заявил, что за это время он не только заставит эту птичку летать, но и постарается оживить артиллерийское ядро. Ершов с Мажюлисом, которых было едва слышно, обещали подойти к медпункту в течение минуты. В медпункте нашлась кресло-каталка. С помощью связиста Петр усадил в кресло бесчувственного генерала и крепко пристегнул эластичными ремнями. Ангар находился под самым куполом музея. Путешествие предстояло длинное. По дороге к ним присоединились Ершов с Мажюлисом. Дюжий блондин был чем-то явно обрадован, да и будущий контрразведчик усмехался в свои щегольские усики так таинственно, что становилось ясно: эти двое что-то придумали. - Это… мы там такую штуку нашли! – Первым не выдержал Юргис. – Такая красота… Прямо картинки с бабами. - В смысле? – не понял Петр. - Наш пехотный друг пытается сказать, что мы нашли запасники зала диверсионных операций, – пояснил Ершов. - И? – Петр был настолько занят мыслями о Кузьмине и его успехах, что не сразу въехал в услышанное. - Головой поработай, десант. – Ершов вызвал лифт. –Экспонаты по диверсионной работе. Comprenez-vous[4]? Петр, наконец, смекнул, что ему пытается втолковать довольная парочка. - Взрывчатка? – не смея поверить такой удаче, уточнил он. - Ассортимент на любой вкус, – с видом приказчика в лавке сообщил Ершов и принялся загибать пальцы. – Противопехотные мины, пауки, ушастики. - Я ж говорю, картинки с бабами, – подытожил сияющий Юргис. Бесшумно подошедший лифт гостеприимно распахнул двери. Но Петр замялся у входа. Находка досужих курсантов изменила его планы. Конечно, рискованно… но может здорово помочь. - Ладно, – решил он. – Мажюлис, пойдешь со мной, покажешь… свои картинки. Ершов, доставишь Николая Осиповича в ангар. - Сделаю. - Если они ещё не прогревают двигатели, разрешаю дать Кузьмину в морду. Ершов только хмыкнул, встопорщив свои усики. Лифт ушел. - Ну что, пехота. – Белоусов обернулся к Мажюлису. – Пошли, приготовим китайским товарищам пару рождественских подарков. Дюжий Юргис азартно фыркнул. Ребята не обманули. Стоило только Петру переступить порог запасника (двери которого, с аккуратно отстреленными петлями, валялись перед входом), как у него разбежались глаза. Будь его воля, он бы выгреб отсюда всё и подорвал бы награбленным половину астероида. - Тут вон и тележка припасена, – сообщил Юргис. - Отлично! Так… давай думать. Нам нужно заманить китайцев в коридор и взорвать, лучше с двух сторон одновременно. - Две пары ушастиков, – уверенно рубанул воздух ладонью Юргис. – Термобарический заряд в замкнутом помещении – самое милое дело. Мажюлис знал, что говорил. Этот тип зарядов оказался настолько удачным, что выпускался без серьезных изменений уже больше ста лет. Мины–брикеты назвали ушастиками за своеобразную форму ручек контейнеров, в которых находились заготовки. Самим минам можно было придать любую форму – мягкая взрывчатка допускала любые вольности в обращении. К каждому брикету прилагалась управляющая микросхема с взрывателем. При активации заряда пластичная часть мгновенно переходила в газообразную форму, смешиваясь с воздухом. Затем схема воспламеняла эту адскую смесь, гарантируя в закрытых и полуоткрытых помещениях ударную волну чудовищной силы. Настроить ушастика можно на что угодно: внешний сигнал, движение, вибрация, шум, световые импульсы, изменение магнитного или гравитационного полей, проникающая радиация, температура. Все это вкупе с полнейшим равнодушием мины к внешним условиям делало ушастика любимым оружием диверсионных групп. У Белоусова сложились особые отношения с этими минами после того, как на первом курсе он ошибся с таймером, и настроенный на звук ушастик добросовестно рванул, услышав топот его ног. С тех пор Петр трижды проверял настройки управляющей схемы, прежде чем запускать безобидную на вид мину. Он и сейчас настороженно следил, как дюжий Юргис с размаху ставит стокилограммовый контейнер с ушастиками на тележку. - Так что, какой план-то? – спросил пехотинец, проверяя, надежно ли закреплен контейнер. Белоусов посмотрел на часы. Время, которое он выторговал у китайского офицера, неумолимо таяло. - Мне нужно будет встретить китайцев у служебного входа. Я представился им предателем, – пояснил он поспешно, потому что Юргис встал как вкопанный, вытаращив на Петра свои блекло-голубые глаза. – Я смогу заманить их в ловушку. - Ничего себе… – фыркнул Мажюлис. – И куда ты их поведешь? - Скажу, что вы держите оборону в зале бронетехники, а Татищева для верности спрятали в один из танков. Мне только и надо, что завести их поближе к танковому залу и взорвать ушастиков. - Дельно! – одобрил Юргис, запуская двигатель тележки. – Может выгореть. И только когда они уже добрались до лифта, здоровяк спохватился: - Эй, погоди-ка… Но ведь ты-то будешь с ними? Ты чего, Белоусов, решил геройски погибнуть? - Ничего я не решил. – Петр поморщился. – Давай ты не будешь вставать столбом каждые две минуты. Лучше думай, как поставить ушастиков так, чтобы я мог улизнуть до взрыва. Вернувшись в знакомый коридор, они принялись строить планы. Время поджимало. Белоусов должен был выйти на связь с китайцами уже через десять минут. Но первым с ним связался Ершов. - Эй, десант! – Похоже, он из принципа не соблюдал уставные обращения, хотя и не оспаривал лидерство Петра. – Тут Бондаренко кое-что услышал. Ты что, серьёзно решил сыграть в древнего Сусанина? Да что они, сговорились, что ли?! - Слушай, Ершов, я принял командование. Ты вроде не возражал. Теперь не указывай мне, что делать. Черт. Неправильно. Какая-то дамская истерика получилась, а не строгая отповедь. Сейчас Ершов выдаст мне по первое число. Но Ершов не выдал. - Никто твое командование не оспаривает, – миролюбиво произнес он. – Я не сомневаюсь, что у тебя есть блестящий план, как обвести узкоглазых вокруг пальца. Но всё-таки послушай меня. Я как-никак спец по чужим диверсиям. Не воображай, что китайцы тебе поверили. Они дали тебе время на всякий случай, ничем не рискуя. Они знают, что мы в западне. Как только ты откроешь двери, они прижмут тебя так, что ты пикнуть не сможешь. При первом же подозрительном движении они тебя пристрелят. И что тогда толку с твоей жертвы? Белоусов, собравшись уже возразить, призадумался. В контрразведке тоже чему-то учат. Ершов наверняка знает, что говорит... С другой стороны, если удастся выиграть хотя бы пять лишних минут, чтобы спасти Татищева, игра стоит свеч. Юргис снова фыркнул. Что за идиотская манера. - Слушай, командир… этот тип, Ершов, он мне тоже не очень-то нравится, – вполголоса пробасил пехотинец. – Но тут он прав. Белоусов молчал, думая. Ершов ждал, а Юргис гнул свое: - Ну смотри, кто мы, и кто они. Мы еще, считай курсанты, а этот китаец, наверное, полжизни как в бою. Думаешь, так он тебе и поверил? Внезапно вновь ожил вирт, передавая через костный имплант голос Ершова. - Десант, я тут попросил Бондаренко, он блокирует остальных. Так что меня слышишь только ты. Слушай, Петр, я знаю, что ты задумал. Это ведь ты заставил гражданских заслонить Татищева. Я по голосу узнал. Ты погоди, не отключайся, дослушай меня. Что бы ты там не думал, ты действительно почти спас генерала. Почти, но еще не до конца. Так не бросай дело на полпути, иначе получится, что эти люди наверху полегли зря. Ты взял командование, так и командуй, а не ищи искупление. В общем, послушай доброго совета. Минируйте с пехотой входы и дуйте сюда. Ты нужен здесь. - Ладно. – Белоусов радовался, что Ершов не видит его сейчас. Щёки и уши горели огнем. – Как у вас там с транспортом? - Кто его знает. Реактор работает, орудийное ядро запитано. Но тут внутри все так раскурочено, страшно смотреть. Алабашев вообще сомневается, что эта штука взлетит. Но Кузьмин с Касимовым божатся, что поднимут эту рухлядь. Словом, выбора нет. Мы грузим генерала. Давайте, не тяните там. - Договорились. Узнав, что планы Петра поменялись, Юргис просиял. Для своих устрашающих габаритов и зверской физиономии литовец оказался на удивление добродушным типом. - Разделимся, – решил Белоусов. – Ты минируешь главный вход, я – служебный. - Тут есть еще пожарный выход, сзади, – напомнил пехотинец. - Тогда… – Белоусов на миг задумался. – Тогда бес с ним, с главным входом. Они наверняка подумают, что там засада и пойдут в обход. Пожарный выход на тебе. На том и порешили. Юргис вытащил из контейнера свою часть взрывчатки, великодушно оставив тележку Петру. Установить ушастиков – невелика сложность. Другое дело, правильно рассчитать ход ударной волны и сделать так, чтобы мины не засек противник. Белоусов внимательно осмотрелся по сторонам. Так. У самого входа ставить ушастика не имеет смысла. Много народу здесь не поместится, часть останется снаружи, а вне помещений эффект от термобарического заряда быстро сходит на нет. Значит, нужно отступить вглубь коридора. Служебный вход в пяти метрах от дверей изгибается под прямым углом. Вот за этим поворотом можно устроить настоящую мясорубку. А если ещё направить волну так, чтобы она отразилась от стены, возвратом добьет тех, кто уцелеет при самом взрыве. Хорошенько помяв брикет, Петр аккуратно раскатал его в длинную кишку и пристроил заряд за опорной балкой, выступающей из стены на два пальца. Но, критически осмотрев напоследок место будущего взрыва, передумал, отлепил ушастика и перенес его на полметра назад, так, чтобы под прямое воздействие ударной волны попал стык потолочных плит. Теперь после взрыва потолок обрушится и станет серьезной преградой для тех, кому посчастливится уцелеть. Чтобы разгрести завалы, китайцам потребуется какое-то время. А оно сейчас дороже всего золота империи. Закончив с установкой взрывателя, Белоусов удовлетворенно потер руки и бросился к лифтам, на ходу слушая доклад Юргиса. Педантичный пехотинец, как и следовало ожидать, уже закончил свою часть работы и поднимался наверх. Петр нетерпеливо тыкал в кнопку вызова кабины. Вирт подсказывал, что отведенное китайским офицером время вот–вот истечет. «Ничего, успеем. Не может быть, чтоб не успели», – подбадривал себя Белоусов, поднимаясь в неторопливом грузовом лифте в купольный ангар. Вирт сообщил о том, что время вышло, аккурат тогда, когда двери лифта распахнулись. Рванув с места, Белоусов вылетел в ангар. Огромная полусфера занимала весь купол музея. Её вершина терялась в полумраке: горели только служебные огни, окаймляющие ангар по окружности. Холодное синеватое сияние выхватывало из мрака темные силуэты старых звездных кораблей. Эти машины своё отвоевали и заслужили право доживать свой век здесь, в тишине и покое музея Воинской славы. Хотя сейчас тишиной тут и не пахло. Шумели разогреваемые двигатели, перекликались голоса, звенела сталь. Ребята цепляли остроносые ракеты на подвески унивесарльного катера «Смерч – 12», пробужденного от старческой дремы дерзким разводным ключом курсанта Кузьмина. Петр отчаянно замахал руками, призывая к тишине. Курсанты замерли. - Алло! – выпалил Петр, подняв настроенный на слабую чувствительность вирт к самому рту. – Алло, меня слышно? Китайцы ответили сразу. - Вы не торопились, Кузьмин. – В голосе китайского офицера явно слышалось нетерпение и угроза. - Никак не удавалось незаметно… – пояснил Белоусов, жестами показывая, чтобы курсанты бросали все и быстрее грузились на отвисшую беззубую челюсть аппарели. – Я уже иду к вам!