Петр стиснул зубы, от ярости его снова начало мутить. Следователь воспринял это как признак слабости и продолжил наседать с удвоенным энтузиазмом. - Ну же, Белоусов, вы же умный человек! У вас вся жизнь впереди! У меня сердце кровью обливается, глядя на вас. Зачем вам гнить на каторге за чужие грехи? Просто скажите «да». Дьявол, да просто кивните! Не губите себя, Белоусов! Дверь с грохотом распахнулась. - Молчите, Белоусов, – раздался громкий голос. – Вы не обязаны говорить с этим человеком. Следователь резко выпрямился. Петр, преодолевая тошноту, с трудом повернул голову. В дверях стоял средних лет офицер с четырьмя звездочками штабс-капитана на серебристых погонах военно-судебного управления. За его спиной маячили фигуры в боевой броне с эмблемами военной полиции. - Ох уж эта Зинаида Максимовна, – с мягким укором произнес следователь, вкладывая папочку в свой портфель. – Ведь ясно сказал, никому не сообщать о моем визите… - Скажите, сударь, у вас глаза есть? – оборвал его офицер, демонстративно подняв руку с вирт-браслетом и сканируя лицо следователя. – На дверях табличка: «Закрытая зона, вход только по спецпропуску». Это для кого написано, а, Пряничников? Титулярный советник развел руками. Дескать, виноват, каюсь. - Очевидно, персонал посчитал мой допуск старшего следователя генеральной прокуратуры более, чем достаточным, – любезно улыбнувшись, проронил он. – Но, раз вам кажется, что я превысил свои должностные полномочия, прошу меня извинить. - Прекратите фиглярничать, Пряничников. – Офицер включил вирт на запись и продиктовал: «Я, штабс-капитан депарамента юстиции Главного штаба Крамер, арестовываю титулярного советника Пряничникова А.П. за несанкционированное проникновение на режимный объект». Петр понятия не имел, что означает внезапное появление в его палате новых персонажей, однако, увидев, как помрачнел титулярный советник, испытал злорадное удовлетворение. Тем временем один из военных полицейских, выступив вперед, аккуратно извлек из рук следователя портфельчик, а второй замкнул на его руках силовые наручники. - Пройдемте, арестованный, – буднично приказал полицейский, мягко подталкивая Пряничникова в спину. - Это вам так просто с рук не сойдет, Крамер, – пообещал Эдуард Порфирьевич, злобно буравя невозмутимого офицера серыми глазками. – Со мной шутки плохи, знаете ли. - Тросточку не забудьте, – безмятежно ответствовал офицер, и Петр испытал к нему прилив симпатии. Уже в дверях следователь обернулся. Его глаза недобро блеснули. - Помните, Белоусов. Они все погибли. Все. Теперь вам с этим жить… - Вон! – рявкнул Крамер. Как только Пряничникова вывели, в палату влетела взволнованная Зинаида Максимовна. - Всё, время посещений кончилось! – начала она было безапелляционным тоном, но на Крамера, похоже, такие фокусы не действовали. - Мне нужно переговорить с юнкером. Доктор возмущенно выгнула густые брови. - Позвольте, но я должна… - Вы должны были проследить, чтобы сюда не проникали посторонние. А вы? Устроили из режимного объекта проходной двор! Мне под каждое окно прикажете ставить по бойцу? - Но господин следователь сказал… - Мне безразлично, что вам наплел этот господин. Приказ был четкий – ни-ко-го. Никого, понимаете? А теперь будьте любезны, дайте нам с Петром Ильичом десять минут. Мы с вами пререкаемся дольше. - Но состояние больного… - Всё нормально, доктор, – слабым голосом поддержал офицера Белоусов. – Со мной все в порядке. Только дайте попить, пожалуйста. Крамер плеснул в стакан воды и протянул юнкеру. - Хорошо. Пусть будет десять минут, – неохотно согласилась Зинаида Максимовна. – Но если монитор покажет ухудшение состояния, я выставлю вас за дверь, будьте вы хоть Белым Вестником. - Договорились, – кивнул офицер. Доктор смерила его строгим взглядом и гордо удалилась. Тем временем Петр автоматически, по привычке, привитой в военном училище, изучал внешность своего нового гостя. Лицо у офицера будничное, ничем не примечательное. Повстречай такого на улице и забудешь раньше, чем разминешься. И только волосы, в которых не по возрасту много седины, служили какой-никакой приметой. Всё это юноша отмечал машинально. В голове по-прежнему крутились последние слова следователя: «Они все погибли. Вам с этим жить». - Уф. Такой врач в могилу вгонит… Штабс-капитан Андрей Альбертович Крамер, – отрекомендовался офицер. – Как вы, верно, уже догадались, я представляю контрразведку. - Юнкер Белоусов. Волжское военное училище космического десанта, фронтовая разведка, – механически отозвался Петр, пытаясь подняться. Почему-то закололо бок, накатила тошнота. Что за чёрт? И вообще, почему с простой травмой руки он валяется в койке, как какой-нибудь тяжелобольной? - Лежите, Белоусов. Вам запрещено вставать. – Крамер поспешно положил руку Петру на грудь, удерживая юношу в постели. - Да у меня всего-то регенерация кисти! – попытался протестовать Белоусов. - Что? А… Так вы не знаете… – пробормотал штабс-капитан. - Не знаю чего? – встревожился Петр. Крамер без лишних слов поднес запястье с виртом к планшету истории болезни, закрепленному на спинке кровати, и вывел перед юношей сферу. Петр пробежал глазами по строкам диагноза и едва не вскрикнул он неожиданности. - Вы, Белоусов, в рубашке родились. Феноменальное везение. Или наоборот. Это уж смотря с какой стороны посмотреть, – философски заметил штабс-капитан, наблюдая за юнкером. - Ничего себе… – наконец, выдохнул Петр. – Как же так? - Когда вы закрывали люк, осколок разрывной иглы срикошетировал от перегородки трюма и пропорол вас насквозь. Множественное прободение кишечника, разрыв печени, прободное ранение правого легкого, сложный перелом ключицы. Чудо, что осколок прошел мимо сердца. Ваши друзья сделали что могли, чтобы спасти вам жизнь. Курсант Ершов догадался снизить температуру в трюме до плюс двух, чтобы выиграть вам время. Когда вас передали на борт эсминца «Добрыня», вы были почти трупом. В состоянии клинической смерти. На борту вас погрузили в медикаментозную кому и кое-как дотянули до Петербурга. О том, что они находятся в столице империи, Петр уже и без того догадался, заметив вензель военного министерства на погонах Крамера и сопоставив это с тем немногим, что он уже выяснил об этой планете, пока рассматривал свою палату. Вот значит, почему он валяется в госпитале… кстати, а давно ли? - Сколько времени я был без памяти? - Вы пробыли в коме неделю. Петр Ильич, я понимаю, у вас нынче смятение духа, но времени у нас немного, так что давайте перейдем к делу. Что было нужно Пряничникову? - Показания против Татищева… похоже, у него зуб на генерала. - Точнее, – подобрался офицер. - Он предлагал мне признаться, что я действовал по приказу его превосходительства. Говорил, что я виноват в смерти всех на Бородине… но если я скажу, что мне приказал Николай Осипович... - Ясно. Пряничников блефовал. Погодите-ка. Крамер щелчком убрал сферу и активировал на своём служебном вирте поиск прослушки. Вирт мигнул зелёным и успокаивающе пискнул. - Значит, не успел… Хорошо. – С удовлетворением произнёс Крамер и продолжил: – Так вот, Петр Ильич. Хочу совершенно официально вам заявить… «Ну да, что в отношении меня возбуждено уголовное дело по обвинению в преступном пренебрежении жизнями штатских», – уныло подумал Петр, но услышал совсем другое: - … что печальные события, имевшие место на астероиде Бородино, засекречены по протоколу «Водяная завеса». Вы в курсе, что это означает? Петр знал. «Водяная завеса» – промежуточный протокол, нечто среднее между «Воздушной завесой» и «Каменной стеной». Протокол «Каменная стена» подразумевал полное засекречивание всех фактов и событий, касающихся того или иного случая. Отрицание всего и вся. «Воздушная завеса», напротив, была наименьшей из возможных степеней секретности, утаивавшая лишь некоторые подробности, при полном допуске общественности к основным материалам. Что же касалось «Водяной завесы», то она предоставляла доступ к предварительно отобранной информации, которая подавалась исключительно в заранее спланированном ключе. Таким образом, не замалчивая происшествие целиком, министерство получало возможность толковать его исходя из государственных интересов. - Какая легенда? – спросил Петр, чтобы хоть что-то сказать. Вина за смерти тысяч людей давила многотонной плитой. Он даже не подумал о том, что если бы его собирались обвинить в гибели людей, Крамер не стал бы говорить ему про «Водяную завесу». Его бы тайно переправили в тюремный госпиталь и дело с концом. - Как вы совершенно справедливо предположили, китайский десант был послан за князем Татищевым. Вы со своими людьми расстроили их планы. Китайцы рассчитывали устроить громкое судилище над русским генералом, нанесшим им оскорбительное поражение. Их целью было унизить империю и государя. А заодно вытянуть из генерала жизненно важную информацию. Не скрою, угроза была крайне серьезной. Страшно подумать, к чему привел бы допрос Его превосходительства китайскими мозгососами. Но благодаря вашей решительности руководство Китайской республики оказалось в нелепой ситуации. Они не могли признаться во всеуслышание, что их отборные десантные части оставила с носом горстка безоружных юнкеров, и что Татищев ускользнул у них прямо из-под носа. У них не оставалось другого выхода, кроме как представить дело так, будто они с самого начала планировали уничтожить музейный комплекс, невзирая на сопутствующие потери среди гражданских. Чушь, конечно же, но для таких болванов, как кули[5], и это сошло. Пропагандистская машина Народной республики вовсю трубит о показательной акции, которая якобы послужит нам назиданием, а народ возносит хвалу компартии. Крамер с видимым удовольствием рассмеялся. Петр тоже выдавил из себя улыбку. У него из головы не шли «сопутствующие потери». Тем временем, офицер продолжил: - Правительство считает, что в сложившихся обстоятельствах неразумно упоминать имя генерала Татищева в контексте главной цели операции противника. Согласно плану «Водяной завесы», генерал считается случайным пострадавшим, а его присутствие на Бородине в момент китайской атаки рассматривается как совпадение. Китайцы не станут это опровергать, чтобы не выставить себя идиотами, так что секретность гарантирована. Вы должны запомнить это. С кем бы вы ни говорили – коллеги, друзья, начальники – всё равно: вы обязаны придерживаться этой версии. Подробности я внес в ваш вирт, ознакомитесь после. Вам понятно, Петр Ильич? - Да… да, конечно! – Петр был в недоумении. Он совершил преступление, за которое вообще-то принято расстреливать, а Крамер говорит с ним, можно сказать, совершенно по-дружески. В дверь постучали. - Ваше время вышло, господин Крамер! – прозвучал из коридора требовательный голос Зинаиды Максимовны. - Еще минуту, доктор! – отозвался Крамер, на секунду приоткрыв дверь. – У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы, Петр Ильич? – спросил он у Белоусова. - Я… «Водяная завеса»… это всё? Вы только за этим приходили? Чтобы предупредить меня о режиме секретности? Крамер проницательно посмотрел в глаза Белоусова. - Именно за этим, – подтвердил он. – Но, думаю, вам стоит также знать, что специальная военная коллегия тщательно проанализировала ваши действия в сложившихся обстоятельствах и признала их оптимальными. Все ваши действия, Петр Ильич. Вы проявили отвагу и профессионализм в весьма непростых условиях, требовавших жестких и решительных действий. Поэтому, несмотря на то, что формально церемония присяги не была проведена, вы и ваша команда считаетесь закончившими обучение с присвоением соответствующих воинских званий. Так что поздравляю, господин подпоручик Белоусов, отныне вы – офицер российской армии. КРАСНАЯ ДОМИНАНТА. КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА. Система Датун, планета Датун-8