База диверсионных подарзделений НОАК ШАО и ГУЛЯН База диверсионных подразделений – одна из немногих, располагающих собственным стартово-посадочным коридором. В условиях постоянного аврала диверсионные группы не могут позволить себе роскошь ждать очереди на взлет. Поэтому, когда замаскированные под русские транспорты корветы прикрытия вернулись в орбитальные доки, борт лейтенанта Гуляна продолжил снижение. Бойцы оживленно переговаривались, предвкушая выходные, сержанты снисходительно улыбались. Рота понесла ощутимые потери: Бородино забрало пятнадцать отличных ребят. О них вспоминали с теплотой, но без печали: смерть – верная спутница солдата, тут ничего не поделаешь. Сейчас, за минуты до посадки, в кубрике витало радостное настроение. Жаль, конечно, что первая часть плана не удалась. Русскому генералу удалось спастись бегством. Но зато основная, самая секретная часть задания выполнена на отлично! От вражеской военной святыни осталось облако остывающей плазмы. Сон Хонг Тайянг отомщен! Как тут не радоваться? Только лейтенант Гулян Жонг не разделял общей радости, запершись в офицерской каюте под предлогом составления рапорта. Бойцы отнеслись к хандре начальника спокойно, и только сержант Гуньсунь, прошедший с Гуляном не одну заварушку, явно что-то заподозрил. Но виду не подал и в душу командиру не лез, за что Гулян был ему искренне признателен. Борт снизился до пятисот метров и спланировал на гравитационниках четко в посадочный квадрат, подсвеченный мигающим оранжевым пунктиром. Зенитные орудия подозрительно сопровождали крылатую машину до самой посадки, но стоило только кораблю утвердиться на стеклобетоне космодрома, как они потеряли к нему интерес. Внизу десантников встретили техники, разразившиеся традиционными аплодисментами. Поредевший десант выстроился в три шеренги. - Приветствую дома! Поздравляю с успехом! – козырнул Гуляну дежурный по космодрому, совсем еще зеленый мальчишка. Лейтенант сухо ответил на приветствие. - Майор у себя? - В кабинете. С утра как засел, так и сидит, – сообщил дежурный, с восторгом глядя на легендарного лейтенанта. - Ясно. Организуйте обсулуживание машины, – распорядился Гулян, хотя в этом не было никакой необходимости: техники уже облепили корабль, словно муравьи дохлую гусеницу. - Гуньсунь, я к старику. Ты за старшего. Веди роту в казармы. Построение через час. Гуньсунь кивнул и принялся за дело. А Гулян, хмуро пиная мелкие камешки, выщербившиеся из бетона посадочного квадрата, направился в штаб. Майор встретил его внизу. - Пошли обедать, – вместо приветствия предложил он. – С утра сижу над документами, голодный как собака. Лейтенант неохотно согласился. Понять уловку Шао несложно. Майор не хотел начинать разговор с глазу на глаз. А значит, Гулян не ошибся в своих подозрениях. В столовой в этот час немноголюдно: время обеда давно прошло, а для ужина еще слишком рано. Пока майор выбирал, Гулян, не глядя, заказал четвертый комплексный, забрал с лотка выдачи поднос с тарелками и направился к ближайшему столику. - Как твои? – спросил, усаживаясь рядом, Шао. - Радуются, – односложно ответил лейтенант, наблюдая, как майор с аппетитом поглощает сянь ся чаомянь[6]. Сам он к еде не притронулся. - Правильно делают. – Майор потянулся за соевым соусом. – Помнишь Доу Биня? Ну, того полковника партконтроля, который приезжал смотреть тренировку? - Помню. - Он отправил доклад на самый верх. – Шао, по примеру Биня, глазами указал на потолок. – Говорит, в Бейдзине довольны. Составляй наградной список, лейтенант. Гулян не выдержал и достал из кармана кителя сложенный лист бумаги. Он хотел отдать прошение об отставке наверху, в кабинете Шао, но и дальше терпеть этот спектакль больше не мог. - Это еще что? – Майор отложил палочки и развернул лист. К еде он так и не вернулся. - Ко мне в кабинет, – бросил, он вставая. – Немедленно. - Какая муха тебя укусила?! – набросился Шао на десантника, едва за ними закрылась тяжелая звуконепроницаемая дверь. – Что ты себе позволяешь?! Майор смял рапорт и швырнул его в урну. - Я могу написать еще один, – вытянувшись по стойке смирно, проронил Гулян. - Ты с ума сошел? – топнул ногой майор. – Что ты понаписал? Что за «служебное несоответствие»? Какой ещё «провал операции»? Бинь аплодировал стоя, когда Бородино взлетело на воздух! - Учитель, не надо. Не унижайте себя и меня ложью, – попросил Гулян. Шао осекся. Какое-то время он стоял так близко к лейтенанту, что их носы едва не соприкасались. Наконец, Шао не выдержал и вернулся за свой стол, с размаху плюхнувшись на стул. Гулян остался стоять. - Значит, ты считаешь, что твой старый учитель, который взял тебя зеленым сержантом, тебе врёт? И в чем же я тебе солгал? - Если бы главной целью было взорвать астероид, вы бы сказали мне заранее. - А секретность уровня «Один плюс» тебе ни о чем не говорит? О некоторых заданиях не сообщают до момента исполнения, не мне тебе объяснять. - Вы бы всё равно сказали. - Вот как? Хорошо, допустим. Тогда будь добр, просвети меня: как так получилось, что майор Шао тебя обманул, да ещё и в присутствии полковника партийного контроля? - Татищев был единственной целью. – Гулян говорил легко. За эту неделю, пока они пробирались задворками российского сектора домой, у него было достаточно времени, чтобы разложить события проваленной миссии по полочкам. – Целью операции было подчеркнуть разницу между преступным генералом, уничтожившим Сон Хонг Тайянг, и армией Народной республики. Но мы не смогли выполнить задание. Я не справился. Я позволил русским себя обмануть. Потерял людей и упустил военного преступника. Это полный провал. Нас бы отправили под трибунал, и меня, и ребят. И правильно бы сделали, насчёт меня, конечно, ребята ни в чём не виноваты. Но вы придумали, как всех нас спасти. Но какой ценой, лао ши[7]? Вы свели всё к банальной кровной мести, как будто мы какие-то древние дикари. Татищев взорвал планету с невинными людьми, я – их святыню, тоже с людьми. И тоже – невинными. Так чем, спрашивается, я от него отличаюсь? Майор молчал. На офицерских курсах Гулян Жонг был его любимым учеником, но сейчас Шао хотелось придушить не в меру проницательного офицера. - Ты хотя бы бойцам не рассказал про свои… выдумки? - Нет. Они непричем. Это моя вина, не их. Шао невесело вздохнул. - Сядь. Гулян продолжал стоять. - Да сядь ты, наконец! – рявкнул Шао. Гулян всё также неохотно подчинился. Но даже сидел он, деревянно выпрямившись и глядя прямо перед собой. - О какой. – Шао достал из портсигара сигарету, сломал её и с проклятием швырнул порсигар на стол. – Гордишься собой, да? Принципиальностью, честностью? Глупостью тебе надо гордиться, лейтенант, глупостью и ничем больше! Гулян промолчал, только на скулах выступили коричневые пятна румянца. - Гулян, да пойми ты, дурачина, если я дам ход твоему рапорту, если о твоей отставке станет известно, тебя точно посадят. Или поставят к стенке, что, кстати, вероятнее. А твои бойцы вместо отпуска отправятся в штрафбат, в компанию к гражданским преступникам[8]. - С чего бы? Мало ли офицеров перегорает на операциях? За такое не расстреливают. Шао не сдержал нервного смешка. - Неужели не понятно? Ты что, думаешь, наверху не найдется того, кто сложит два плюс два? Ты только посмотри, как будет выглядеть эта отставка: твоя команда под прикрытием легенды об охоте на генерала Татищева, призванной ввести в заблуждение русскую разведку, блестяще выполняет задание и уничтожает главный мемориал русских, символ мощи их армии. Кстати говоря, Бородино проходило у русских по военному ведомству, так что им даже не на что пожаловаться в арбитраж[9]. Одним словом, русский император получил звонкую пощечину, партия в восторге, народ рукоплещет. А по возвращении главный герой успешной операции, который, по идее, должен быть горд за себя и команду, внезапно подаёт в отставку. Ты действительно считаешь, что никто не сопоставит факты и не поймет, что мы пошли на подлог? Сопоставят. Сопоставят и поймут. А это уже трибунал. - Ладно, пусть трибунал. Пусть меня судят. Пусть даже расстреляют. Я заслужил. Но ребят-то за что? Я виноват, мне и отвечать. – Буркнул лейтенант. - Вот как? А ты не подумал, какой мне толк от тебя, болтающегося в петле? Ты, значит, решишь свои проблемы, облегчишь совесть, а мне тут одному разгребаться? Нет уж, товарищ лейтенант Гулян, не выйдет. Так легко ты не отвертишься. Ты нужен мне здесь. Ты и твои люди. Мы с Бинем душу продали, чтобы вас выручить, а ты мне тут в благородство играешь?! - Я не… - Молчать! Молчать, когда я говорю! Да, ты провалил задание, это правда. Но покажи мне хоть одного офицера, который никогда не проигрывал! Я не собираюсь из-за одной ошибки терять отличного солдата, что бы там себе не воображал Бейдзин. Считаешь, что виноват? Так искупи свою вину. Не в штрафбате, не на эшафоте, а здесь, со мной и со своими людьми, которые в тебя верят, которые пойдут за тобой к демону в зубы! Докажи, что ты – лучший. Ты понял меня, солдат? Гулян сглотнул. - Так точно, учитель, товарищ майор. Вы правы. Шао облегченно выдохнул. Еще немного, и Гулян со своей некстати проснувшейся совестью разрушил бы всё, что они создавали столько лет. - А раз я прав, то слушай и запоминай всё, что я тебе сейчас скажу. Это и будет правдой о том, что случилось на Бородине. Это, и ничто другое. Ясно? И только попробуй отклониться от нашей версии хоть на фэнь[10]! ДОМИНАНТА УРЗЕТ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. Санкт-Петербург Зимний дворец, приемная императора. ПАВЕЛ IV - Двадцать семь тысяч жизней Ваше Величество! Двадцать семь тысяч! А военное министерство ставит следствию палки в колеса! У меня просто в голове не укладывается! Покорно прошу меня извинить, Ваше Величество, но я в полнейшем недоумении и возмущении! Граф Родион Лукич Губанов, председатель Первого департамента Государственного совета[11] картинно поднес руки к жидким напомаженным прядям, прикрывающим бледную лысину. Павел Четвертый прикрыл глаза. Опять грызня. Хоть бы в такой момент подумали о чем-то большем, чем мелочные дрязги.