Генерал Амиш не торопился. Пока командующий полностью не уяснит себе картину, не имеет смысла лезть к нему с идеями. Почтенный Винаймохан относится к тому типу людей, у которых любая чужая идея сначала вызывает отторжение. Только припертый к стенке, не находящий контрдоводов, он нехотя принимает чужое мнение, чтобы свыкнуться с ним и потом искренне считать своим собственным. Кроме того, в речь необходимо постоянно внедрять зерна лести, которая – проверено – всегда настраивает командующего на благожелательный лад. - Как я уже сказал, для того, чтобы засечь агента противника, необходимо, чтобы его ячейка была расконсервирована и начала действовать. Но, чем глубже проник вражеский агент, тем выше, образно говоря, его цена. И значит, тем меньше ситуаций, ради которых его начальники согласятся подставить его под удар. Скажу честно и прямо: ваш план гениален, господин командующий. Он не имеет аналогов. А значит, никакая цена не покажется русским чрезмерной, чтобы его уничтожить. Ведь если у нас всё получится, мы надолго, если не навсегда, забудем об угрозе со стороны этих варваров. А если нет… тогда нам будет нанесен ужасающий удар, от которого мы еще нескоро оправимся. Ради такой цели русские легко пожертвуют агентом высшего звена. Им можете оказаться вы. Или я, – добавил он, видя, что командующий начал привставать в кресле, гневно раздувая ноздри. – Я назвал вас с тем только, чтобы показать масштаб проблемы. Агент такого уровня – профессионал высшего класса. Он обладает могущественными союзниками. У него связи повсюду. Как бы быстро мы не отреагировали на его расконсервацию, он сумеет затормозить расследование ровно настолько, чтобы успеть переслать своим хозяевам самые важные документы. И тогда весь ваш труд, триллионы бюджетных средств и годы работы пойдут прахом. - Хорошо. Это я всё понял. Так что же вы предлагаете? – командующий всё еще хмурился. – Или вы явились ко мне с пустыми руками? Вот теперь можно говорить. Командующий осознал всю глубину проблемы и готов выслушать чужое мнение. - Почему же с пустыми? Выход есть, и я уверен, что вы его знаете лучше меня, почтенный Варнам. Знаете, как говорят, сказанное слово становится чужим[1]. Значит, нужно, чтобы слово не произносилось. - Хватит ваших иносказаний, Амиш. Говорите конкретно. - Нам, почтенный Варнам, нужен гений, способный заменить собой целый научный центр. Он будет работать один, в полной изоляции. Конечно, разработка займет больше времени, зато будет полная гарантия от утечек. - И в какую же клетку вы его посадите, если найдете? – брюзгливо поинтересовался командующий. - В самую надежную. Я пошлю его прямо на место. Пусть работает там. - Похороните, так сказать, тайну в песках? – прищурился командующий. Идея ему явно понравилась, и он её обкатывал и так и сяк, как леденец во рту. – Ну да… А знаете, я ведь тоже о чем-то таком подумывал. Забавно, что нам с вами пришла в голову одна и та же мысль. Генерал Амиш, скрывая насмешливую улыбку, поклонился. Командующий снова нахмурился. - Все это, конечно, интересно. Но осталась одна мелочь. Где нам найти такого ненормального гения, который на это согласится? Амиш таинственно усмехнулся. - Да не может быть! – ахнул Варнам, в изумлении приподняв кустистые брови. – Светлые Боги, Амиш, хитрый ты лис! Вы уже нашли его! - Разумеется. Разве иначе я осмелился бы побеспокоить вас, почтеннейший? - И кто же он? - Некто Лакшай Лап. Доктор архитектуры, создатель города нового поколения на тридцать миллионов человек и орбитального космопорта галактического класса на орбите Бомбея. - Прямо как по заказу. Боги благосклонны к нам, – задумчиво пробормотал командующий. – Но ведь его надо еще убедить. Вдруг он откажется? - Не откажется, ручаюсь головой. По моим данным, этот Лакшай – полный псих, параноик, помешанный на комплексе неполноценности из-за низкого происхождения. Он из далитов. Убеждённый мизантроп и абсолютный гений в том, что касается конструкций. На Утте его чуть не на руках носят. - И почему вы уверены, что он согласится? – усомнился командующий. - Согласится? – ухмыльнулся шеф безопасности. – Да он нам ноги целовать будет за такую возможность. Особенно, если мы пошлем на его вербовку какого-нибудь шудра или далита, как он сам. - Далита, пожалуй, не стоит… – задумчиво проронил командующий. – Слишком нарочито. Психи, они народ подозрительный. Если он поймет, что вы с ним играете, точно откажется. А вот шудра, пожалуй, можно. Есть у вас кто-нибудь подходящий? - Найдем, – с готовностью подтвердил генерал. – Так что, позволите выполнять? - Давайте, выполняйте. – Проблема благополучно разрешилась, и главнокомандующий перешёл на неформальный тон. – Кстати, Амиш, заходи-ка после работы на чашечку чая. Чандана будет рада тебя видеть. Заодно покажешь мне материалы на этого твоего Лакшая. - Это высокая честь, почтеннейший. Генерал снова поклонился. Какая удача, что ему удалось протолкнуть на должность командующего этого надутого спесью индюка. Просчитать его не сложнее, чем партию в чаупар[2]. Что ж, мудрый и дальновидный генерал Амиш как в воду глядел. Лакшай действительно прижился на Поющих песках. Здесь он сам себе хозяин, и ему не приходится видеть, слышать и обонять беспокойных, раздражающих соплеменников. На этой планете есть только он и шедевр, черты которого проступают всё четче, всё ярче по мере работы. Но не стоит думать, что Лакшай Лап из тех ненормальных, которые поглощены одной идеей и готовы носить рубище и питаться горстью риса в день. Место таких фанатиков на базарной площади, у чаши для подаяния. Нет, Лакшай, как бы ни был захвачен проектом, первым делом позаботился о собственном комфорте. На поверхность Края поющих песков его доставил бот-трансформер, созданный на основе стандартной модели, но с коррективами и дополнениями, внесенным самим архитектором. Боты-трансформеры – идеальное решение для экспедиций и первопоселенцев. Пронзив атмосферу планеты, эти неуклюжие здоровенные цилиндры с носовыми обтекателями приземляются на заранее выбранном месте и с этого момента навсегда лишаются способности к передвижению. Утвердившись с помощью гидравлических лап в идеально горизонтальном положении, бот приступает к трансформации, превращающей его в комфортабельное жилье. Буры вгызаются в почву, в случае необходимости в шурфы заливается быстротвердеющую смесь, которая в считанные секунды становится мощным фундаментом. Стянутые внапряг листы обшивки бота распрямляются, образуя крышу. Раздвигаются внутренние переборки, выходит из пазов складная мебель. За один час бывший бот превращается в удобный просторный дом, оборудованный всем необходимым и надежно защищающий своих обитателей от влияния внешней среды. Серийные трансформеры разработаны для колонизации планет с гравитацией не превышающий три Же, в температурном промежутке от абсолютного нуля (для безатмосферных планет) до плюс двухсот градусов по стандратной шкале Цельсия. Внешняя обшивка выдерживает воздействие любых атмосфер, за исключением галогеновых. Другими словами, это уютное четырехкомнатное жилище гарантирует жильцам защиту ничуть не худшую, чем космический корабль. Энергию дому дает многофукнциональный термоядерный реактор, служивший до этого силовой установкой бота. В режиме «дома» он может служить без дозаправки и ремонта свыше двухсот лет. Столько Лакшай проводить на Поющих песках не собирался и поэтому тратил энергию совершенно безбоязненно, перепланировав скромную квартиру по своему усмотрению. Так в его жилье появился миниатюрный бассейн, кадки с зеленью и деревянные панели на стенах. Лакшай никогда не стремился к рсокоши. Просто он отлично знал, что лучше всего работает в обстановке привычного комфорта. Единственная уступка, на которую пошел архитектор, был кухонный синтезатор. Дома, на Утте, Лакшай Лап покупал исключительно натуральные продукты, но с собой их не возьмёшь, а о доставке не приходится даже мечтать. В первые дни своей добровольной робинзонады Лакшай только озадаченно чесал макушку, изучая требования к проекту, который ему предстояло разработать до мелочей и потом, уже в качестве директора строительства, воплотить в жизнь. Как правило, стройка подобного масштаба требует работы нескольких проектировочных институтов в течение полугода. Над такой громадой работала бы сотня сотрудников, не меньше. А с учетом смежников – так все три сотни. А тут один архитектор, он же – главный ученый проекта, он же – глава отделов энергетики, жизнеобеспечения, логистики и еще десятка поменьше. Тут любой впал бы в отчаяние. Любой, но только не изумительный и уникальный Лакшай Лап. И знаете, почему? Потому что Лакшай имеет большой опыт работы с проектными институтами. Из этого опыта он вынес одно простое суждение: чем больше народа работает над проблемой, тем медленнее она решается. Потому-то Лакшай с такой легкостью согласился на условия военных. Работать от начала до конца одному? Без того, чтобы кто-то мешался под руками, давал непрошеные советы и бегал наушничать в ученый совет? Да это же подарок судьбы, а не работа! Наконец-то он, Лакшай Лап сможет показать всей вселенной, на что способен! Это будет полная и окончательная победа, настоящий триумф! И, возможно, он станет тем камешком, который вызовет лавину изменений. И, наконец-то, идиотская и насквозь прогнившая система варн будет отменена. Ну ладно, не отменена, всё-таки Лакшай прагматик, а не какой-нибудь сумасшедший идеалист. Не отменена, а улучшена. Например, далиты получат право хотя бы на одну бесплатную попытку. Вот это вполне реалистично. Отменять систему, данную людям Высшими? Богами доминанты? Да как такая глупость только может прийти кому-то в голову! Лакшай босиком прошел на кухню. По его заказу, полы в жилой секции выстелены ковровым покрытием в классических бордово – коричневых тонах. Ноги утопают в ворсе, приятно ласкающем ступни. Лакшай совсем не ощущал себя песчинкой в океане бесконечности, единственной искоркой жизни на миллиарды километров вокруг. Напротив, он чувствовал себя как никогда защищенным. И благодаря этому работал куда успешнее, чем обычно. За три месяца он закончил разработку силовых структур гигантского сооружения, того самого скелета, вокруг которого теперь предстояло нарастить плоть энергосистем, воздуховодов, фильтров и информационных жил. Как раз сегодня он закончил последние расчеты жесткости с учетом сейсмического профиля планеты. Результаты совпали с техническими требованиями до десятого знака после запятой. Это стоило отпраздновать. Наполнив бокал живительным соком серебристой бунитты, канистру которого Лакшай прихватил с собой именно для таких случаев, архитектор вернулся в салон. Посередине комнаты, над небольшим журнальным столиком, медленно и величаво вращалось изображение Поющих песков. Полупрозрачный шар планеты, пронизанный ходами и полостями будущего шедевра. Отсалютовав своей работе бокалом, Лакшай удобно расположился на ковре[3] с удовольствием пригубил сок. Пьянящий аромат ласкал ноздри. Сок бунитты делал алкоголь ненужным и бессмысленным. В самом деле, кто захочет травить свой организм перебродившим соком примитивной винограднгой лозы, когда Высшие в своей бесконечной любви и милости даровали людям сок бунитты? Уникальный напиток, вкус, аромат и воздействие которого изменчивы и подстраиваются под самые глубинные желания того, кому посчастливилось его пригубить. Сок бунитты всегда идеален, всегда к месту. Лакшай медленно, не торопясь, опорожнил бокал, не сводя глаз со своей работы. Шар Поющих песков увеличился, заиграл яркими красками, вовлек архитектора внутрь себя, закружил в вихре красок и звуков. Лакшай закрыл ставшие ненужными глаза и погрузился в симфонию совершенства, дарованную его собственным гением и соком растения с далеких планет божественных Высших. ДОМИНАНТА УРЗЕТ. Санкт-Петербург БЕЛОУСОВ, ПАВЛОВ и ГУРЕВИЧ Смерть Дифенбаха запустила цепную реакцию. Принадлежность покойного к элите имперской полиции скомпрометировала МВД, выведя его из игры. Войсковая контрразведка, попытавшаяся забрать расследование в свои руки, так же оказалась не у дел: в генштабе у Дифенбаха осталось достаточно друзей, чтобы возник конфликт интересов. В итоге дело забрал к себе вездесущий Юнусов, успевший за время своего правления превратить генпрокуратуру из придатка МВД в самое влиятельное силовое ведомство империи. Генпрокурор поставил на дело Дифенбаха лучшую команду, которая, хоть и отличалась своеобразием методов расследования и даже определённой экстравагантностью поведения, неизменно добивалась успеха там, где пасовали другие. Павлова и Гуревича, следователей по особо важным делам при генеральном прокуроре, подняли посреди ночи, ничего толком не объяснив. Примчавшись во дворец едва не в пижамах, они с ходу принялись за дело. Вводных было всего ничего: только сам факт самоубийства выскопоставленного офицера Министерства Внутренних Дел, оказавшегося в неурочное время у покоев императора. Самоубийство было произведено посредством крошечного иньектора с ядом, который, не исключено, нашел бы совсем иную цель, не встань на пути статского советника Отто Дифенбаха некий сверхбдительный подпоручик. Первыми, разумеется, следователи допросили непосредственных свидетелей. С гвардейцами разобрались быстро, а вот за Белоусова взялись основательно. Петра отвели в подвальный этаж. Отключили вирт. Заперли в крошечной холодной клетушке без окон. И на какое-то время оставили одного – понервничать и подумать. Оказавшись в камере, Петр огляделся. Ну что… цивильных может впечатлить. Тусклая желтоватая лампа едва разгоняет сумрак. Посреди комнаты – обшарпанный стол для допроса, два простых жестких стула. Стены выкрашены тускло-серой краской, низкий потолок побелен известкой. В левом углу краска вспучилась, вокруг желтеют разводы. Из трещин торчит белесая бахрома плесени. Видимо, недавно была протечка. В воздухе затхлый, влажный запах. Усевшись на стул, Белоусов про себя улыбнулся. Может, подобная обстановка и подействует на простодушных гвардейцев, но уж ему-то могли бы не подсовывать эти декорации. Основы ведения допросов он проходил ещё на первом курсе, и глава об организации комнаты дознаний шла в учебнике под вторым номером. Петр недолго наслаждался одиночеством. У следователей не хватало времени для полноценной психологической игры. Не прошло и десяти минут, как дверь со скрипом распахнулась. Следователи вошли стремительно, всем своим видом показывая, что им не до шуток. Первый, аристократического вида мужчина средних лет, представившись надворным советником Павловым, устроился напротив Белоусова. Второй, коллежский асессор Гуревич, остался стоять у Петра за спиной. Павлов, не пожелав раскрывать сферу, вывел в приватном режиме аскетичную вирт-плоскость и принялся за чтение, время от времени поправляя изящным жестом модные круглые очки. Аккуратный пробор надворного советника в желтоватом свете лампы казался начерченным по линейке. Петру он чем-то напомнил недоброй памяти следователя Пряничникова, вынуждавшего юнкера оговорить Николая Осиповича. Высоченный, широкоплечий Гуревич, словно по контрасту со своим щеголеватым патроном, выглядел этаким простачком и сиял лаконичной лысиной. Зато природа, словно извиняясь, одарила его окладистой рыжей бородой. Грозно сопя, он прохаживался за спиной Белоусова. - По графику сегодня была не ваша смена, не так ли, подпоручик? – спросил Павлов, просматривая документы. - Так точно. Но меня попросили выйти. - Его попросили, – недоверчиво громыхнул Гуревич откуда-то из-за спины Петра. - Кто попросил? – сверкнул очками Павлов. - Начальник смены. К нему обратился камергер Его величества, касательно усиления охраны. - Понятно. - Это мы еще проверим. Белоусов обернулся к маячившему за его спиной коллежскому асессору. - Разрешите внести предложение, господа? Гуревич остановился. Павлов оторвал взгляд от своего вирта и с интересом взглянул на Петра. - В смысле? - Я по основной специальности фронтовой разведчик, – Теперь Петр обращался исключительно к Павлову, логично посчитав Гуревича ведомым. - Продолжайте. - Сейчас, в первый час после самоубийства полковника Дифенбаха, каждая минута на счету. Проводя допрос по классической схеме, мы теряем темп. Сообщники полковника успеют принять меры, и мы потеряем след. - Мы! – фыркнул Гуревич. – Шутник нашелся. Павлов поправил очки, сползшие на кончик короткого носа. - Кто вам сказал, что у полковника были сообщники? - Разумеется, никто, – Отрезал Белоусов с досадой. Павлов все равно играл по стандартным правилам. – Про сообщников я понял сразу, как только Дифенбах принял яд. Простая логика. Он прервался, ожидая реакции. - Знаете, фразу «я это понял из простой логики» чаще всего используют, чтобыскрыть компрометирующую информированность, – Павлов вновь поправил очки кончиком карандаша. Хоть бы пластырем приклеил, что ли. - Конечно, знаю, – нетерпеливо ответил Петр. – Господа, я вас прошу, давайте работать серьёзно. У меня отличные оценки по технике допроса. Если я захочу вас запутать, мы увязнем в говорильне на добрых три часа. Поймите же, мы с вами на одной стороне. Вы только выиграете, если хоть на пять минут перестанете воспринимать меня как подозреваемого. - Ну что, попробуем, Андрей Афанасьевич? – совсем другим голосом спросил Гуревич, выходя из-за спины Петра. - Давайте, Белоусов. У вас пять минут, – решил Павлов. Петра не пришлось просить дважды. - Давайте начнем с конца. – Торопливо начал он. – Дифенбах в прошлом образцовый боевой офицер. Прошел огни и воды. Такие не сдаются. Будь он одиночкой, он бы боролся до конца. Но он предпочел самый быстрый выход из положения. Яд. Это крайняя, отчаянная мера.