Тонкость в том, что львы охотятся прайдом. То же и сейчас. В одиночку тут не сработаешь. Хоть разорвись пополам, он не сможет одновременно служить наживкой и нейтрализовать засаду. Эх, как бы сейчас пригодился его третий учебный взвод… Но взвода в распоряжении поручика Белоусова не было. Гвардейцы-охранники не в счет, от этих толка не жди. Конечно, можно позвонить Павлову и всё ему рассказать. Чтобы он снова вызвал своих самодовольных помощничков во главе с зазнайкой – Заозёрским. А те опять пошлют Петра куда подальше. И не факт, что сработают, как надо. С другой стороны, не поставить Павлова в известность нельзя. За такое можно и статью схлопотать. Остаётся единственный вариант. Петр задумчиво посмотрел на вирт и набрал знакомый номер. Связь установилась мгновенно, как будто на том конце ждали звонка. - Белоусов? Чего не спишь? – прозвучал насмешливый голос. – Все погоны обмываешь? - Вроде того, – торопливо произнес Петр. – Дим, есть дело. Важное. Надо встретиться, прямо сейчас. - Важное для тебя лично? – уточнил Ершов. - И для меня, и для империи. Считай, что-то вроде Бородина номер два. К чести безопасника, он не колебался ни секунды. - Где встречаемся? Петр на секунду задумался. Времени оставалась всего одна ночь, а сделать предстояло многое. - Знаешь трактир на пересечении Торговой и Английского проспекта? Встретимся там через полчаса. Сможешь? - Уже выхожу. Петр прошлепал в комнату. Наташа уже уснула. Спала она крепко, как котенок. Петр поневоле залюбовался. Одевшись, он быстро черкнул пару строк на листке бумаги и оставил записку на подушке. Теперь надо незаметно улизнуть из дома. Петр не сомневался, что где-то поблизости крутится соглядатай. Внезапная ночная вылазка может спугнуть заговорщиков, и тогда вся его затея обернётся пшиком. К счастью, здание можно покинуть не только через парадный подъезд или черный ход. Петр поднялся на чердак. Дверь заперта, но сорвать обычный навесной замок секундное дело. На темном чердаке, затянутом паутиной и покрытом пылью, остро пахло кошками. Петр, лавируя между старыми колченогими стульями, ощетинившимися пружинами продавленными матрасами и поломанными буфетами, пробрался к слуховому окну. Конечно, есть вероятность, что и оно под наблюдением, но молодой офицер сомневался, что заговорщики задействуют такие силы. Ведь, с их точки зрения, он ни о чем не подозревает. Осторожно отодвинув щеколду, он приоткрыл створки окна. Пахнуло свежим ветром. Петр вылез на крышу. Как и большинство крыш в историческом центре, она была покрыта металлопластом, имитирующим крашеное кровельное железо. С той только разницей, что металлопласт практически вечен. И очень скользок, когда мокрый. Вставать во весь рост Петр не рискнул: низкие облака, подсвеченные огнями города, казалось, сами светились светло-кирпичным рассеянным светом. На их фоне нетрудно заметить черный силуэт. Добравшись до края, Петр перелез на крышу соседнего здания: спускаться по пожарной лестнице своего дома он не рискнул. Сработало усвоенное в училище правило: не рисковать, если есть альтернатива. Проделав такой же трюк еще дважды, Петр, наконец, спустился вниз, но уже не на своей Витебской улице, а на параллельной ей Псковской. Отсюда до перекрестка Торговой и Английского рукой подать. Петр поднял воротник, надвинул фуражку на лоб и, засунув руки в карманы, нетвердой походкой вышел из подворотни. Со стороны казалось, что этот загулявший на стороне чиновник возвращается домой. Трактир «Три студиозуса» типичное заведение ночного Петербурга. Приютившись на отшибе, днем он не мог конкурировать с более удачно расположенными трактирами. «Три студиозуса» отыгрывался по ночам, когда большинство приличных заведений закрывались. Не сказать, что после двенадцати тут била ключом ночная жизнь, но за выскобленными начисто столами всегда можно застать троих–четверых полуночников. Сюда частенько заглядывали догуливающие компании, которые вежливо попросили из других заведений. Здесь же были рады всем, а в случае чего дюжий трактирщик, из демобилизованных солдат, быстро отбивал у подвыпивших гуляк охоту буйствовать. Петр появился в «Студиозусах» первым и занял столик на втором, «приличном» этаже, куда абы кого не пускали. Тут было пусто, хотя внизу, в общем зале, вовсю веселилась компания едва размороженных юнцов в зелено-желтых мундирах юридического факультета. Будущие адвокаты и обвинители были в подпитии и вовсю горланили студенческие песни. Трактирщик бдительно наблюдал за ним из-за стойки, но студенты вели себя скромно, посуды не били, не сквернословили, к другим посетителям не приставали. А петь песни кто ж запрещает, особенно если певцы заказывают ещё и ещё вина, не особенно приглядываясь к его качеству. Петр попросил двухлитровый самовар крепкого черного чаю с имбирем. Не успел расторопный половой принести небольшой самовар с непременной связкой соленых сушек на тусклом боку, как в залу поднялся Дима Ершов. Окинул темноватое помещение цепким взглядом и приземлился на скамью напротив Петра. - Привет. Так что случилось? Куда летим? - Никуда. Тут совсем другая история. Помнишь, вы спрашивали, за что я получил поручика? Так вот… Дима слушал не перебивая. Было у него такое замечательное качество. Со стороны могло показаться, что два приятеля просто неторопливо болтают о том – о сем, коротая ночь в трактире. Почему не дома? А кто их знает, почему. Может, одного жена выгнала, а другой с ним за компанию сидит. А может, они командировочные и ждут ночного экспресса до пассажирского космопорта Луга-1, что в сто сорока километрах от столицы. А может и просто туристы, которым жалко тратить время на сон, когда в столице еще столько всего надобно посмотреть. - Могу представить, какого уровня должна быть организация, чтобы хозяйничать в Зимнем, как у себя дома, и использовать полковников за наемных убийц, – резюмировал Ершов в своей насмешливой манере. – Это настоящие титаны. И ты всерьез считаешь, что раз ты случайно сорвал их планы, они бросятся мстить тебе лично? Кем ты себя возомнил, Белоусов? - Ты мне не веришь? – упавшим голосом спросил Петр. Меньше всего он ожидал, что старый друг подвергнет его слова сомнению. - Почему? Верю, конечно. Я просто указываю на слабые места твоей теории. Согласись, если тебя укусит случайный муравей, ты вряд ли станешь перерывать весь муравейник, чтобы отыскать обидчика. - Давай без аналогий, – поморщился Петр. – Аналогии ничего не доказывают. Есть факт – я сорвал покушение на государя. Есть факт – Филлипов и Окунь при мне вели скользкие разговоры. И есть факт – через день после покушения Филиппов бьётся в истерике и умоляет меня изменить завтрашний маршрут. Если ты знаешь, как иначе согласовать эти факты, я тебя слушаю. - Я могу с ходу придумать десяток версий, но не стану. Если ты свалял дурака, Белоусов, то ты останешься живым дураком, и я с удовольствием над тобой посмеюсь. Но если ты прав, а я тебя отговорю, то дураком окажусь я, а ты, братишка, окажешься покойником. Так что лучше я перестрахуюсь. - Мог бы просто сказать «да», – буркнул Петр. – Вечно у тебя всё с подвыпертом. Так что, ты со мной? Ершов сделал деревянное лицо и коротко выпалил: «Да», после чего выжидающе уставился на Петра. Тот только рукой махнул. - У тебя есть надежные ребята, которых можно использовать? - Найдутся, – поняв, что начался конкретный разговор, Дмитрий оставил насмешливый тон. – Но твоего следователя, Павлова, действительно надо предупредить. Иначе нас по головке не погладят. - Да знаю я. Но дарить его людям такой жирный кусок задарма… Вот веришь – не хочу и всё. Не заслужили. Дмитрий покосился на друга. - А ты изменился, Белоусов. - Ничего я не изменился, – запальчиво возразил Петр. – Посмотрел бы ты на их самодовольные рожи. Как будто они одни тут умные, а мы, военные, умственно отсталые. Ты мне лучше другое скажи: как сделать так, чтобы Павлов не прислал свою кавалерию и не увел добычу у нас из-под носа? Ершов ненадолго задумался. - Ну смотри… В принципе, можно попробовать сыграть в паранойю. У тебя это здорово получается. - То есть? - Скажи Павлову, что не доверяешь его людям. Если уж такой высокий чин МВД, как Дифенбах оказался предателем, то и в прокуратуре может сидеть крот. Если боевиков предупредят, они по-тихому смоются, и мы потеряем ниточку к их хозяевам. Скажи, что неофициально берешь доверенных людей из другого ведомства и без связей в столице. И что Павлову это только на пользу. Понимаешь, или разжевать? - Понимаю, понимаю. Отличная идея, – обрадовался Петр. – Все логично и чётко. Сейчас же его наберу. Надворный советник Павлов отнесся к ночному звонку поручика Белоусова менее благосклонно, чем подпоручик Ершов. Но, выслушав Петра, сменил гнев на милость. - Так в чем вы видите нашу роль, Петр Ильич? – подавляя зевок, спросил он. - Просто будьте наготове. Если мы с людьми моего друга не справимся, ваши сотрудники должны оказаться на месте за пару минут. Но уговор: сначала работаем мы. - Хорошо. Я расположу десятку у Думы под предлогом сообщения о возможной угрозе сенаторам. Канал связи сбрасываю на ваш вирт. Наручный браслет поручика вздрогнул и пискнул, приняв кодированный пакет. - А теперь вы перешлите мне ваш маршрут. - Но… - Петр Ильич, я уже согласился с вашими условиями, теперь послушайте меня. Вы, друг мой, еще птенец, а я – стреляный воробей. Я хочу быть уверен, что вы не наломаете дров. Следователь говорил таким тоном, что Петр не рискнул спорить и выслал Павлову карту. Закончив разговор с надворным советником, Белоусов вернулся за стол. - Ура! Выгорело дело, – выдохнул он. - Отлично, – одобрил Ершов. – А я пока поднял своих, они уже выезжают. Давай, Белоусов, расплачивайся и дуем ко мне. Будем разрабатывать операцию. В квартире Ершова Петр оказался впервые. В отличие от служившего в Зимнем дворце Петра, безопасник не мог позволить себе жильё в историческом районе. Его обиталище располагалось в обычной высотке в районе Шушары, вклинившимся между историческим Санкт-Петербургом и историческим Царским селом. Экипаж с друзьями, поднявшийся в воздух, едва они пересекли границу исторической зоны, плавно опустился в посадочный контур по центру квадрата, образованного жилыми корпусами. У парадной их уже поджидали несколько крепких парней, поеживавшихся на ночном холодке. Пока хозяин ставил кофе, Петр, наскоро перезнакомившись со всеми, вывел по центру гостиной большую вирт-сферу коллективного доступа. В центре сферы появилась увеличенная план-схема Адмиралтейского района столицы, по которому пролегал утренний маршрут поручика. Жилье Белоусова располагалось на Витебской улице, в первом доме от угла Лоцманской. - Как видите господа, я выхожу на Витебскую, иду налево до Дровяной. Сворачиваю на Дровяную и продолжаю движение до пересечения с Офицерской. Офицерская упирается в Вознесенский проспект. Я сворачиваю налево, по Вознесенскому иду мимо Исаакиевского собора до Александровского сада. Прохожу садом, пересекаю проспект и далее через Дворцовую площадь прибываю в Зимний Дворец. Всего полчаса пути. - Где-нибудь останавливаетесь? - Только в Александровском саду. Я там покупаю кружку сбитня. - Известное место, – заметил Ершов, входя с огромным подносом, на котором стояли чашки и парил огромный кофейник. – В прошлом году там взорвали одного генерала из Адмиралтейства. Громкая была история[2]. - Думаешь, меня тоже решат взорвать? – Петр увеличил изображение Александровского сада. - А ты думаешь, нет? Петр вернул карту к исходному масштабу. - Сомневаюсь. Даже не так: уверен, что нет. - Простите, Петр Ильич, – вмешался один из парней Ершова. – Но откуда такая уверенность? - Объясняю, – обсуждение операции настроило Петра на привычный лад, и в его голосе тут же прорезались командирские нотки. – В это время в парке довольно людно. Если использовать взрывчатку, будет множество сопутствующих жертв. - И что? – Ершов спокойно откусил кусочек печенья. – Это же преступники, заговорщики. Они планировали убить… – он на миг осекся, – убить высокопоставленного офицера прямо в императорской резиденции, так с чего им тут разводить чистоплюйство? (Петр строго-настрого предупредил Дмитрия, что о покушении на императора не должна знать ни одна живая душа). И на этот вопрос у Белоусова был готов ответ. - В Зимнем они тоже пытались провести ювелирную операцию. Хотя с тем доступом, который у них был, проще было взорвать нужный зал, и всё. Но они пошли на риск, чтобы убить только того, кого нужно. Думаю, и здесь они не захотят превращать личную месть в побоище. К тому же, если там будет месиво, это будет… не так наглядно, что ли.