- И что мне теперь делать? Гуревич почесал бороду, размышляя. - У тебя во дворце есть кто-то, чтобы замолвил словечко? – наконец, спросил он. – Сейчас бы ой как не помешало. Петр задумался. Кто? Новый начальник караульной службы? Да ему на поручика Белоусова плевать. Петр в отряде без году неделя, да тут еще это повышение. Выскочек никто не любит, ясно же. Не к императору же обращаться… Остается только Николай Осипович. Петру не хотелось нагружать генерала своими проблемами, но другого выхода он не видел. - Князь Татищев разве что… – нерешительно сказал он. - Ого! Это хорошо, – Гуревич покопался в кармане и вынул прозрачный браслет. – Это то, что надо. Вот твой вирт, набирай, только быстро. Дважды просить Петра не пришлось. - Привет, Петруша, как дела? – Татищев отозвался сразу. – Где это ты? Петр извинился за беспокойство и коротко рассказал о своих злоключениях. Князь выслушал не перебивая. - Дознаватели, значит. – Зловещим тоном произнес он. – Поня-ятно. Всё будет в порядке, Петруша. Ты правильно сделал, что позвонил. Поблагодари Гуревича от моего имени. И Павлова тоже. Неизвестно, на какие рычаги нажал князь, но уже через десять минут дверь камеры распахнулась, и в ней показался безмятежно улыбающийся Павлов. - А что, Петр Ильич, не засиделись ли вы у нас? – шутливо провозгласил он. - А как же, засиделся, – неуклюже постарался поддержать шутку надворного советника Белоусов. – Пора и честь знать. - Тогда собирайтесь. Я, пожалуй, вас провожу, чтобы наши лентяи вас не слишком долго мурыжили. Федор Леонидович, займитесь покуда Арцеуловым. Многообещающий тип. Предлагая сопроводить юношу, Павлов как в воду глядел. В отделе регистрации и вещественных доказательств коллежский регистратор с мятой красной физиономией дважды изучил бумаги, чуть не возя по ним мясистым носом, и только под тяжелым взглядом Павлова отодрал толстый зад от стула и отправился за вещами Белоусова, бурча что-то себе под нос. Водрузив картонную коробку на прилавок своего окошка, он принялся вытаскивать вещи по одной, нарочито громко шлепая ими по поцарапанному пластику. - Шнурки от ботинок – одна пара. Фуражка форменная, одна штука, – бурчал он монотонно. – Ремень – один. Бумажник с удостоверением личности, десятью рублями ассигнациями, тридцать пять копеек мелочью. Проверять будете? - А как же! – Петр демонстративно заглянул в бумажник. – Все верно. - А пятнышко на околыше у вас еще до нас было, – мстительно заметил дежурный. Петр оделся, нахлобучил фуражку. Павлов вышел на улицу вслед за ним. - Погодка-то, как по заказу, – заметил он, щурясь на полуденное яркое солнышко. - Спасибо вам, Андрей Афанасьевич, – Петр приложил два пальца к козырьку. – И примите благодарность от Николая Осиповича. - О чём речь, Петр Ильич. Это я должен вас благодарить. Вы нам сегодня очень помогли, – без своей обычной улыбки ответствовал следователь. – Вы смелый человек и большой умница, Белоусов. Я люблю таких. И потому скажу вам одну вещь. Запомните, дознаватели люди злопамятные и мстительные. Они пользуются особым расположением его высокопревосходительства Юнусова, генерального прокурора. Так что будьте готовы. - К чему? – Петр почувствовал неясную тревогу. - К сожалению, не знаю. Скажу только, что сегодня вы их здорово унизили. - Я? Да я же с ними вообще не говорил! – Возмутился Петр. - Вы – нет. Но вот князь Татищев… в общем, запомните – эти люди привыкли возвращать долги с процентами. Так что, повторяю, будьте начеку. Если что-то случится, если вам потребуется совет – звоните без стеснения. Мне или Гуревичу – всё равно. Его номер я тоже ввел вам в вирт. «Вот так Павлов, – думал Петр, шагая к ближайшей станции метро – А я-то думал, он законченный эгоист!» Младшие следователи, помощники Павлова, работали с полной нагрузкой. Слава Высшим, нынешняя Российская империя находилась на качественно ином техническом уровне, по сравнению с Россией Древней Земли. Это там сыскарям приходилось применять чудеса изворотливости, добывать информацию по крохам. Сейчас информации вдоволь. Реки, озера. Целые океаны информации. В ней несложно и утонуть, пытаясь отыскать иголку в стоге сена. Помощники Павлова безвылазно торчали перед виртами, просеивая списки контактов задержанных боевиков. Коллеги, друзья, сердечные привязанности. Службы связи выдавали информацию о вирт-соединениях, камеры слежения отчитывались о перемещаниях, мощные процессоры машин прокуратуры сличали снимки с базами данных, выдавая длинные столбцы имен. Сыщики двигались по цифровому следу. И как только становилось понятно, что совпадение не случайно, что с этим человеком кого-то из боевиков связывает нечто большее, чем случайное соседство в вагоне метро, загорался красный сигнал, и наряды оперативников отправлялись по адресам. Число задержанных росло подобно снежному кому. Павлов не хотел рисковать. «Лучше задержать невинного и извиниться, чем упустить ценную добычу», – повторял он. И помощники старшего следователя, соревнуясь друг с другом в усердии, азартно претворяли его указания в жизнь. [1] Потожировые следы. [2] Подробно об этом покушении написано в романе «ФРАНЦИЯ». [3] Мариинский дворец до революции 1917-го года служил резиденцией Совета министров Российской империи. В Новой империи исполняет те же функции Глава 8 ДОМИНАНТА СВЕТА ИНДИЙСКИЙ АБСОЛЮТ Планета Край поющих песков. ЛАКШАЙ ЛАП Казалось бы, сколько там времени прошло? Лакшая всегда поражало, как за короткое время человек может изменить вселенную. Пусть не всю, пусть маленький кусочек. Но ведь может! Из ничего – создать нечто. Сотворить. Удивительно. Богоподобно. Полгода назад его высадили здесь одного, в жалкой скорлупке. За это время Лакшай сжился с Поющими песками так, как не смог сжиться с Уттой за всю жизнь. Эта странная красно-лимонная планета с её кровавыми барханами, бесконечным ветром и постоянным звенящим голосом пустыни действовала на него лучше любого психотерапевта. Она была такой же, как он. Гордой, по-своему прекрасной и бесконечно одинокой. Это непостижимое сродство душ человека и планеты вылилось в необыкновенный подъем сил архитектора. Днями напролет он корпел над чертежами, сначала осторожно, а затем все решительнее внося коррективы в разработанные планы. Спустя месяц он отправил свои исправления в центр и стоически выдержал многочасовой скандал с начальниками, у которых звезд на погонах было немногим меньше, чем на карте галактики. - Предварительный план разрабатывали лучшие умы военных конструкторских бюро! – громче других вопил один из них, долговязый узкоплечий генерал с темным, почти черным лицом. - Значит, увольте своих специалистов по подбору персонала, – невозмутимо парировал Лакшай. Наверное, Богам скромный архитектор показался милее, чем самодовольные кшатрии, потому что, в конце концов, именно он вышел победителем из этого противостояния, тянувшегося чуть не месяц. Благоволивший Лапу полковник-шудр по секрету потом пояснил, что присланные Лакшаем расчеты, за вычетом секретных данных, были переданы для оценки лучшим инженерам доминанты, и те в один голос признали их безукоризненными. Это и убедило спесивцев в погонах. «Признали безукоризненными!» - язвительно хмыкнул Лакшай. Еще бы не признали! Лакшай Лап, уважаемые, это вам не какой-нибудь недоучка, прикрывающийся высокой варной. Это Лашкай Лап, и этим все сказано. Наверное, может показаться, что в армейских КБ сидят идиоты, раз один человек переделал их проект на корню. Но даже сам Лакшай признавал, что тамошние конструкторы не такие уж невежды. Им элементарно не хватило фактов. Проект разрабатывался в такой секретности, что каждое КБ получило только один маленький кусочек работы, не видя целой картины и не зная, чем и как занимаются другие. А также не имея ни малейшего понятия, в чем заключается конечная цель проекта и где именно он будет реализован. Это все равно, что поручить ста архитекторам постройку дома, не позволив им общаться друг с другом. Да еще не объяснив толком, на какой почве и в каком климате будет стоять это сооружение. И что они создадут, позвольте поинтересоваться? Правильно. Они построят уродца, который не простоит и минуты. Разве можно их в этом винить? Признайтесь, вы уже подумали, что нельзя. Ну и зря. Лично Лакшай Лап был уверен, что винить их не только можно, но и нужно. Ответственные люди на месте этих конструкторов должны были сразу послать заигравшихся в тайны генералов куда подальше. Те бы покрутились–покрутились, а потом пошли на попятный. Как им пришлось сделать это с Лакшаем. Но нет, жалкие типы, работающие в военных КБ, слишком трясутся за свое место, за свои зарплаты и социальные надбавки, чтобы отстаивать свои права. Ничтожества. Если бы Боги в своей несказанной мудрости не послали армии гениального Лакшая, важнейший проект столетия закончился бы ничем. Исполнительные подрядчики построили бы разработанного разрозненными КБ монстра, и тот бы рухнул под собственной тяжестью, похоронив под собой миллионы жизней и все надежды доминанты на реванш. И вот теперь, наконец, настал тот день, который Лашкай Лап приближал своим напряженным трудом столько месяцев. Сегодня, да-да, именно сегодня, он закончил последний лист. Теперь Проект абсолютно, полностью готов. Более того, в качестве отдыха, чтобы отключиться от бесконечных схем и чертежей, Лакшай полностью переделал схемы и планы поставок. А это, между прочим, совсем не тривиальная задача, учитывая все те же маниакальные требования секретности. Вместо того, чтобы просто составить контракты с двумя–тремя крупными концернами, военные требовали заключения договоров с множеством мелких, не связанных друг с другом компаний. Более, того, каждый груз должен был идти не напрямую на Поющие пески, а через буферные орбитальные склады у черта на рогах, откуда их должны были доставлять уже другие транспортники. Лакшай раз пять переделывал всю схему поставок, прежде чем у него получилось что-то удобоваримое. И то только потому, что он немного смухлевал. Проект требовал двух десятков запитывающих термоядерных реакторов, объединенных в единую сеть и работающих как единое целое. Генералы, обитающие в каких-то собственных вымышленных мирах, требовали, чтобы все реакторы были разных производителей. Но Лакшай прекрасно знал, чем это закончится. Это только для тупого солдафона термоядерный реактор – простая штука. Надменный кшатрий уверен, что если у двух реакторов разных производителей одинаковые паспортные данные, то и сами реакторы идентичны. Да никогда в жизни. Если вы попытаетесь объединить такие реакторы в общую резонансную структуру, как того требовало техзадание, вас ожидает разочарование. Разные материалы, разные конструктивные особенности. Разная периферия, в конце концов. Все это в сумме приведет к тому, что ваши реакторы не синхронизируются. А если и синхронизируются, то на тех титанических мощностях, которыми оперировал проект, это продлится доли секунды. Можно попробовать скомпенсировать рассинхрон специальными блоками стабилизаторов и конфигураторов, но это потребует увеличения объема и стоимости проекта, а главное – снизит общую надежность схемы. Чем выше сложность системы, тем вероятнее она выйдет из строя под нагрузкой. Это правило столь же неоспоримо, как и закон всемирного тяготения. Такой расклад Лакшая Лапа не устраивал. И он построил хитрую схему, в которой реакторы поступали от разных оптовиков, под разными торговыми наименованиями, но производились на самом деле одним концерном «Сияние вершин» в рамках одной партии, то есть были братьями-близнецами. Вот теперь Лакшай был уверен, что они не подведут и дадут нужную мощность в той конфигурации и ровно на тот промежуток времени, как того требовал проект. И, конечно же, самодовольные индюки в форме проглотили его схему логистики, не поморщившись. После Лакшай сокрушенно подумал, что имело смысл и другие поставки провести аналогичным образом, как реакторы, но было уже поздно. В любом случае, работа завершена. Сегодня Лакшай отошлет готовый блок документации и всё, прощай тишина, прощайте безмятежные и вечные Певучие пески. Уже через неделю сюда прибудут первые тяжелые корабли с псевдо-поселенцами, а на самом деле рабочими для строительства титанического сооружения. По официальной версии, Поющие пески колонизируются. Обычное дело. В центральных мирах тесновато, что и говорить. Люди живут буквально друг у друга на головах в стоэтажных домах – муравейниках. Лакшай содрогнулся, представив, что буквально в метре от него, сразу за тонкой стеной, будут чьи-то грязные, вонючие ноги. Что над ним, под ним, по бокам, на расстоянии вытянутой руки – везде дышали бы, жрали, испражнялись, совокуплялись и занимались еще Боги знают чем десятки людей. От такого недолго и умом тронуться! Лакшай настолько привык к уединенному существованию на Поющих песках, что осознание факта, что в ближайшие дни на этой планете появятся другие люди, причиняло ему настоящую боль. Именно поэтому предусмотрительный архитектор специально договорился о том, что строительство начнется на противоположной стороне планеты. Это обеспечит ему тишину и покой минимум на год вперед. Лакшай проверил еще раз сохранность информационного пакета, надежность многослойного шифрования и только после этого запустил на своем вирте, объединенном с его жилищем-лабораторией в единую систему, алгоритм посылки пакета данных по сверхсвету. Замигал свет, затих кондиционер. Сейчас реактор работал на накачку генератора пробоя реальности, жрущего дикую энергию. Наконец, генератор заработал. Свет окончательно погас. Наступрила полная тишина. Даже не верилось, что сейчас, в этой тишине и покое, в бездну рушатся мегаватты энергии, что сама ткань реальности прогибается, прорываясь в микроскопической точке, в которую уходит информационный пакет, чтобы в тот же миг возникнуть в любой точке вселенной, настроенной на те же частотные характеристики, что и генератор. Перехватить сигнал теоретически невозможно, а расшифровать – и того более. Тем не менее, параноики–военные требовали такой степени шифрования, что даже мощный вирт Лакшая протестующее пищал, трудясь на грани своих возможностей. Наконец, пакет ушел. Вновь вспыхнул свет, загудел холодильник, зашелестел прохладный ветерок в воздуховодах. Обитель архитектора приходила в себя после неимоверного усилия. Всё. Дело сделано. Лакшай заслужил отдых. Сегодня он закатит пир и будет весь день валяться на ковре, с любимым вирт-сериалом. Но перед этим нужно сделать еще кое-что. Лакшай вышел наружу. Ветер упрямо дул с той же силой и в том же направлении, что и вчера, и третьего дня, и месяц назад. Наверное, он может так дуть годами. Точнее, мог. Ведь скоро здесь, под этим лимонным небом начнется такое, что навсегда изменит облик Певучих песков. Ветер и не подозревал, что доживает последние дни. Как не подозревали об этом алые барханы, звенящие о чем-то своем, словно миллиарды крошечных колокольчиков. Планета была прекрасна симфонией безжизненности и покоя. И он, Лакшай Лап, уничтожит эту гармонию, этот удивительный, уникальный лимонно-алый мир. - Простите меня, – тихо сказал Лакшай. Колокольчики тихо звенели. ДОМИНАНТА УРЗЕТ РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ПАВЛОВ, ГУРЕВИЧ. - Есть, Андрей Афанасьевич, есть! В кабинет старшего следователя вбежал один из молодых помощников – Мираев. - Что есть, дружок? – Павлов оторвался от чтения стенограммы допроса Окуня. - Есть совпадение! Я по поводу связей Арцеулова. - Наш героический марксист заговорил? – удивился Павлов. - Так он и не прекращал. Твердит, как заведенный, о неизбежной победе коммунизма. Прямо попугай какой-то. Те тоже… - Отставить орнитологию. Ближе к делу.