— Да эта чертовка играет с нами! — усмехнулся Самарин. — Ну, что-с, сударь, — обратился он к Гариссу. — Кто первый стреляет? Англичанин вежливо поклонился: — Предоставляю вам п-право выбора. — Как знаете! Капитан вскинул винтовку к плечу. Зрители замерли. Самарин медлил, пытаясь войти в резонанс[129] с качкой корабля. Наконец он выдохнул, на секунду задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Все повернулись к акуле. Плавник ушел под воду, чем вызвал ликование на корабле, но оно было преждевременным — через мгновение он вновь появился над поверхностью океана. — Дьявол! — воскликнул капитан. Гарисс слегка поправил шляпу и тихо проговорил: — Теперь понятно, почему вы проиграли войну. — Что-о-о?! — Голос Самарина прогремел над водой как пушечный выстрел. — Если бы у нас были ядра, вы бы никогда не вошли в Севастополь! Мы отвечали одним выстрелом на вашу дюжину! Ладно турки, они прирожденные вояки, но и их мы не раз бивали, а уж вас и лягушатников мы бы размазали, как гусиный паштет по хлебу! Англичанин был невозмутим — казалось, выпад капитана его совсем не задел. — Готовьте ваш хлеб, сэр, сейчас мы посмотрим, кто кого размажет. Самарин побагровел от злости, но, преисполнившись самообладания, заставил себя успокоиться и посмотрел на плывущую вдалеке акулу. — Ваш выстрел, сударь. Гарисс прислонил дуло револьвера ко лбу, будто мысленно разговаривая с оружием, затем сделал глубокий вдох, вытянул руку, прикрыл, целясь, один глаз и выстрелил. Акула вильнула — должно быть, пуля вошла ей в правый бок, — нырнула, скрываясь под водой полностью, но вскоре вновь появилась на поверхности. Видимо, разозленный поведением людей хищник устремился к кораблю, ударил со всей силы его в борт, после чего взял левее и направился своим курсом. На корабле раздался хохот. — Мазила! Точно в молоко! Промазал! — закричали зрители наперебой. Самарин поднял ружье вверх, успокаивая толпу: — Цыц, горлопаны! — Затем он обратился к лейтенанту: — Я, как вы уже успели заметить, немного понимаю в военном деле. Это был хороший выстрел. Не хотел бы я находиться с той стороны вашего прицела. Даже странно, что вы ее не убили. Заговоренная она, что ли? С этого момента прошу считать меня своим другом. Обещаю: более никаких нападок и подковырок. Капитан протянул Гариссу руку, и англичанин после недолгого замешательства пожал ее. — Вот и отлично! Господа, по сему случаю прошу всех сегодня в баню! В ответ грянуло: «Ура!» Повернувшись к Марте, Самарин уже чуть тише сказал: — Прошу прощения, миссис Петтерс, но это не женское развлечение, поэтому приглашены только мужчины. — О, не волнуйтесь, капитан! Я найду чем себя занять. Сказав это, она спустилась к себе в каюту. В это время на палубе начало происходить что-то странное. Матросы достали куски пемзы[130] и выложили их в виде прямоугольника. Сверху на нее они поместили лист железа. Затем разложили вокруг этого сооружения что-то вроде палатки, конусообразный шатер из парусины с вырезом наверху. Самарин подошел к Гариссу, который с удивлением наблюдал эту картину. — Что они делают, к-капитан? Алексей Степанович растянул губы в довольной улыбке: — Это мое изобретение! Баня на плаву! — Капитан на секунду отвлекся от собеседника, чтобы раздать новые рекомендации: — Давайте, черти, разворачивайте чум! И камней побольше положите, чтобы от пара до ногтей пробирало! После команды матросы зашныряли быстрее, а Самарин вновь обратился к лейтенанту: — Видите ли, друг мой, я очень люблю баню, ну, просто жить без нее не могу, я ведь еще по суворовским традициям закалялся. Щи да каша, ну, и так далее… Жаль, под его началом не пришлось послужить. — Капитан задумался, потом продолжил: — О чем это я?.. Ах да! Баня! Ходить по волнам долго приходится, бывает, и год суши не видишь, а как без бани я вас спрашиваю?! Так вот, я придумал, как устроить ее на корабле. За основу взял жилище ненцев — чум. Гарисс удивленно посмотрел на собеседника: — Немцев? Никогда не видел у них п-подобного сооружения. — Ни немцев, а ненцев! Народ такой у нас на Севере. Так вот они в таких шалашах живут, называют их чумами. Тепло сохраняют колоссально. Осталось придумать, как пару туда добавить. Камни-то нагреть не проблема, а как корабль не спалить? Василь Егорыч на помощь пришел, подсказал пемзу под стальной лист подложить, а чтобы чум не сгорел, водой снаружи поливать. Вот так, брат, и балуемся уже который год. Гарисс, впервые видя такое своими глазами, был слегка ошарашен: — И что? Работает? Самарин вновь заулыбался: — Еще как работает! Сейчас сам увидишь! Раздевшись догола по просьбе капитана, Гарисс, Самарин и еще пара офицеров корабля забежали в чум. Через четверть часа раскрасневшиеся мужчины с воплями и криками прыгнули за борт охлаждаться. После чего, поднявшись по скинутой веревочной лестнице, забрались на корабль и снова направились в чум. Так повторилось еще три раза. Гарисс, не желая показывать свою слабость, решил, что будет держаться до конца, но и его силы не выдержали. — Прошу прощения, Алексей Степанович, я, пожалуй, воздержусь от еще одного захода. Вопреки ожиданиям лейтенанта капитан не стал ехидничать и высмеивать англичанина, а, напротив, учтиво согласился: — И то правда, голубчик. Поберегитесь. С непривычки можно и поизноситься. Бывает, люди в обморок падают или еще какая оказия случается. Отдыхайте, вы и так молодцом были. — Большое спасибо, капитан, вы очень любезны, — устало выдохнул Гарисс. Самарин удивленно поднял брови: — А что это с вами, голубчик? — В каком смысле? Я не понимаю? Капитан растянул губы в довольной улыбке: — Вы совсем перестали заикаться, любезнейший! — Да? — Лейтенант задумался. Наверное, еще не понял. — Ай да баня! — восторженно воскликнул Самарин. — Вот что русский пар с людьми делает! Это ли не чудо? Еще пару подобных процедур, и хворь как рукой снимет, уверяю вас! — Спасибо, сударь, но как-нибудь в другой раз, если позволите. — Конечно, конечно, голубчик. Отдыхайте. Не смею мешать. Воспевая дифирамбы русской бане и пару, Алексей Степанович вприпрыжку вернулся в чум. Получив разрешение ретироваться[131], Гарисс оделся и устроился в тени паруса у фок-мачты. Несмотря на то что силы, казалось, вот-вот его покинут, он с удивлением для себя отметил небывалую легкость. Тело будто стало воздушным. Все-таки есть что-то в этом варварском русском обычае. Пока лейтенант Британской империи приходил в себя, сидя в одних кальсонах на палубе, Марта Петтерс металась по своей каюте с тревожным ощущением надвигающейся беды. Из головы не выходили увиденный несколько месяцев назад сон и сегодняшняя встреча с акулой. Будто бы она не случайно появилась рядом с кораблем и плыла с той же целью, что и они. Теперь только время покажет, кто окажется первым в этой гонке за жизнью или смертью. Глава 36. Тонкости палитры Тем временем юные Петтерсы вовсю осваивали свой новый дом. Теперь, глядя на них, мало кто бы увидел тех запуганных детей, что прибыли сюда три месяца назад. Постепенно, шаг за шагом, методом проб и ошибок, они пришли к пониманию, что для комфортной и спокойной жизни на острове не надо бороться с окружающей дикой средой или пытаться ее подчинить. Им надо научиться жить с ней в любви и согласии. Это дало свои плоды, и теперь уже брат не боялся отпускать Эйшу в джунгли, опасаясь, что ее кто-то обидит. Дети начали составлять карту своего острова. Используя обломок коры старого, векового дерева и уголь из костра, они тщательно наносили на него все отметки и знаковые места. Так на карте появились Холм надежды, Родник, Дом, Рыбья заводь, Коса дельфинов и Пасека. Кстати, о пасеке. Благодаря стараниям Эйши Лиза и ее сородичи начали давать мед. Теперь у детей было свое безумно вкусное лакомство, и дни на острове стали куда «слаще». Несмотря на то что у маленькой пчелки теперь был свой дом, она продолжала везде сопровождать свою подружку, прячась в кармашке платья. Помня договор с кабанихой, Майкл старался довольствоваться лишь малым, необходимым для их пропитания, беря с охоты или рыбалки столько, сколько требовалось им с сестрой, неизменно отпуская мелкую рыбу и детенышей, попавших на крючок или в его силки и ловушки. Наука мистера Блэйка в этом вопросе оказалась куда как кстати. Дельфины чаще стали навещать маленьких робинзонов, и теперь Эйша подолгу проводила время с ними на берегу. Благодаря млекопитающим девочка перестала бояться воды и научилась плавать. Сначала Майкл переживал за нее и контролировал процесс, но позже, осознав, что дельфины не оставят сестру в беде, полностью доверился им. Застать девочку, рассекающую гладь океана верхом на одном из них, теперь стало обычным делом. Купание с дельфинами было не единственным занятием юной Петтерс. Благодаря брату она выучила все буквы и теперь пробовала читать слогами и даже выводить их на песке. Кроме этого, девочка увлеклась рисованием, как и ее мама. Она распорола одно из своих белых платьев, сшила из него полотно и растянула на рамке из прутьев. Брат смастерил ей небольшую треногу из бамбука, и получился вполне неплохой мольберт, а кроме этого, принес немного кабаньей шерсти, из которой девочка сделала себе кисть. Теперь Эйшу было не оторвать, она могла заниматься живописью часами напролет.