– А как же! Вы посмотрите на него! Ну конечно, разве наша принцесса вышла бы за настоящего дурака? – Ой, а тело-то какое! Батюшки! Да и личико хорошенькое! – Ну уж получше, чем у тебя! – Э-э-э… спасибо! Это да, это потому что я мыться стал часто, да… ха-ха-ха! – растерянно отвечал Ондаль. Чхве Уён ошеломленно наблюдал за происходящим, да и сам Ондаль был удивлен не меньше. Людей становилось все больше, и юноша продолжал принимать их горячие приветствия. Разумеется, каждый в Когурё давно слышал имя Ондаля, но народ с недоверием отнесся к слухам об их свадьбе с самой принцессой. Но как только стало известно о рождении ребенка, люди перестали сомневаться и с радостью приняли их союз. С некоторых пор Ондаль стал единственной надеждой и лучиком света для обездоленных крестьян. – А, кстати, те проходимцы. У одного на щеке большой такой шрам от меча был! В целую пядь прямо! И морда такая грозная… – А одет он был во что? – поспешно влез Чхве Уён, чем заслужил раздраженную отповедь крестьянки: – Я тебе, что ли, говорила? Чего лезешь все время куда не просят? Ишь, нашелся! – Мы с господином Ондалем вообще-то близкие друзья и даже живем в одном доме! Чхве Уён ни разу до этого не чувствовал себя ниже Ондаля, но сегодня на него словно вылили ушат ледяной воды. – И чего? Я спрашивала, что ли? Одежда темная у них была, так что я не разглядела. А на ногах обмотки какие-то… На торговцев похожи были. Благодаря Ондалю Чхве Уён узнал от жителей деревни все, что было нужно. Молодые люди тихонько выскользнули из толпы и отправились к следующему месту. Спустя несколько дней Ондаль и Чхве Уён отправились на масляный рынок. Молодые люди усердно пытались найти того, кто недавно закупал китовый жир в больших количествах, когда Чхве Уёну на глаза попался смутно знакомый юноша в богато украшенной карете. Следом за ней ехало несколько стражников на лошадях. Юноша был облачен в шелковую одежду, но она была непохожа на наряд чиновника. Судя по роскошной карете и личной страже, он мог принадлежать к провинциальной знати. Однако в таком случае его лицо не могло быть знакомым Чхве Уёну. Но он определенно где-то его видел. Людям часто приходят на ум смутные воспоминания. Только человек, который чувствовал беспомощное раздражение от ускользающего воспоминания, может понять, что ощущал Чхве Уён в тот момент. Командир сидел с нахмуренным лицом, не находя себе места, когда к нему подошел Ондаль: – Во-о-он там есть туалет. – О чем это вы? – Да не волнуйтесь вы так, сходите. А я тут подожду. – Да не нужно мне. – Ну чего вы так смущаетесь? Если долго терпеть, так и заболеть можно. Хи-хи-хи. Ондаль смотрел на Чхве Уёна с великодушным выражением лица, которое тому очень сильно хотелось стереть кулаком. В это мгновение внезапно командир вспомнил еще одно лицо. Хотя сейчас он выглядел более знатным и богатым, это точно был тот самый человек: парнишка из травяной лавки Чанбэк. А травяная лавка Чанбэк – логово Черных Смерчей. Он мог переодеться или отрастить бороду. Дойдя до этой мысли, Чхве Уён торопливо спросил у Ондаля: – Та карета недавно… она же появилась оттуда? Не дождавшись ответа, командир стремительно рванул в сторону переулка. Ничего не понимающий Ондаль побежал следом за ним. В переулке их взорам предстала широкая площадка. Там шесть детин угрожающего вида сидели вокруг костра, грея руки. У одного из них алел большой шрам через всю правую щеку, он держал в руке золотую монету, пробуя ее на зуб. Другой парень тряс мешочек с серебром. Серебряные монеты встречались редко, поэтому такой мешочек легко можно было обменять на сто мотков ткани или тридцать мешков риса. Такие большие деньги редко увидишь в рыночных закоулках. Пересчитав противников в уме, Чхве Уён подошел ближе: – Эй вы, а ну посмотрите-ка на меня. Да тут и от костра китовым жиром несет! Вы ведь им пользуетесь на деле, да? – Втянув носом воздух, он задиристо добавил: – А разве поджигателям позволено использовать его для своих нужд? Лица бандитов посуровели, и они вынули из-за пазух кинжалы. Чхве Уён усмехнулся и насмешливо сказал: – Ишь какие нервные ребята… От каждого слова за ножи хватаются… – Что ты несешь? – Это же вы подожгли деревню у северных ворот? – Мы ничего не знаем. А ну пошел отсюда! – А зачем смотреть-то было, если уж подожгли? Эй ты, со шрамом, тебя там люди видели! Думаю, если покажу им тебя, то сразу узнают! – Ты что, смерти захотел? Поджигатели в Когурё непременно подвергаются смертной казни. Этим бандитам жить осталось всего ничего. Чхве Уён рассмеялся про себя. – Кто вам приказал это сделать? Раз вы получили деньги, значит, и наниматель имеется! – Ха-ха-ха. Мы просто получаем денежки. А вот тебе отсюда сегодня живым не уйти! Парень со шрамом громко свистнул, и из дома напротив высыпало еще несколько бандитов. Судя по виду, они были просто мошенниками, державшими игровой дом под видом торговой лавки. В общей сложности их оказалось около пятнадцати человек. Чхве Уён даже опешил от такой наглости: – Эй, вы думаете, я один тут с вами драться буду? Вот, со мной еще товарищ есть. Чхве Уён мог бы раскидать этих проходимцев одной левой, но ему было лень трудиться самому, поэтому он позвал Ондаля. Вскоре подоспели караульные, и мошенников быстро скрутили и оттащили в тюрьму. В доме обнаружилось еще целых десять с лишним кулей китового жира. Бандитов отволокли в тюрьму и допросили каждого по отдельности. Но все они как один утверждали, что не знают, кто приказал им устроить поджоги. По их словам, каждый раз после успешно выполненного дела во дворе просто появлялся мешочек с деньгами. – Но ведь кто-то же нанял вас в первый раз? – вспыхнул Чхве Уён. Однако бандиты продолжали стоять на своем: неизвестные отправили им письмо со значительной суммой и предложением о работе. После первого же поджога во дворе неизменно начали появляться мешки с наградой и порох. Кули с китовым жиром, найденные в доме, были заготовлены для того, чтобы устроить несколько крупных пожаров в столице прямо перед началом игр на горе Наннан, а золото и серебро получено авансом за предстоящую работу. Тот, кто нанял их для грязной работы, тщательно все продумал. Серебряные монеты и порох – достаточно редкие вещи. Однако, по словам одного чиновника, оказалось, что неподалеку от Пхеньяна, в горах Норён, находится известный серебряный рудник, где легко можно приобрести и то и другое. Добычей серебра там занимались около двух с половиной тысяч рабочих. Но главное – ранее этот рудник принадлежал Пак Бугилю, а недавно там появился новый хозяин – Ким Сончжип. Наконец-то Чхве Уён и Ондаль начали понимать, откуда растут ноги в этом деле. Разбросанные кусочки сведений собрались в целую картину. Серебряные рудники принадлежали стране и не могли быть частной собственностью. Это означало, что здесь замешаны крайне могущественные люди. Если копнуть глубже, непременно выяснится, кто стоит за этим заговором. Ондаль встряхнул парня со шрамом и, резко подняв на ноги, посмотрел ему в глаза: – Поджигателям не избежать смертной казни. Но ведь среди твоих людей есть те, кто не принимал участия в поджогах? Признайся, пока не поздно! Ты еще можешь спасти невинные жизни! Веки бандита дрогнули, когда он понял, что имеет в виду Ондаль. Остальные мошенники обреченно сидели на коленях на полу темницы, связанные одной веревкой. По лицу парня со шрамом текли слезы, когда он прошел мимо товарищей и тронул за плечо семерых из них. Стражи вывели тех, на кого он указал, в соседнюю клетку. Спасенные узнали причину слез своего друга много позже, уже после того как остальных преступников казнили. Скоро по всей столице были развешаны объявления с датой и временем казни поджигателей. Все произошло необычайно быстро: во дворце хотели успокоить подданных, которые все это время жили в страхе. Место казни выбрали неподалеку от сожженной деревни – на небольшой площади у северных ворот. На глазах у толпы трем главным виновникам отрубили головы, а остальных повесили. Когда волнения после казни немного утихли, Северные Мечи со своими учениками из каждой школы стали потихоньку прибывать в столицу для участия в играх на горе Наннан. Они разбили небольшие палатки на берегу реки в окрестностях горы и мирно ждали начала соревнований. Хотя убийцы, которые охотились на участников игр, в отличие от поджигателей, все еще не были пойманы, жители столицы перестали дрожать от страха. Так, заговор по устранению Северных Мечей с помощью мучжолей и смещению с должности генерала Ыльчжи закончился провалом. А причиной тому послужил человек, которого до этого никто не брал в расчет, – Ондаль. Го Вонпё и Го Гон не считали сколь-либо значимыми соперниками никого, кроме принцессы Пхёнган, поэтому не обращали внимания на Ондаля и пристально следили только за действиями принцессы. Даже коварный как змея Го Вонпё не ожидал, что человек может так сильно измениться и возмужать за столь короткий срок. Ондалю, разумеется, было далеко до мудрости принцессы. Он все еще оставался медлительным и простодушным увальнем. Однако теперь его отличало невероятное упорство. Переняв у Пхёнган ее настойчивость, он добавил к ней свое упрямство и шел к цели напролом, не обращая внимания ни на что другое. Некоторые люди, для того чтобы построить крепость, приносят целую сотню тяжелых камней, а затем останавливаются, утирая пот. Другие не успокоятся, пока не принесут тысячу. Но как только начинается дождь, они проклинают небеса и прекращают работу. А что же Ондаль? Он был из тех, кто несет тысячу камней и не останавливается, когда начинается дождь, лишь радуясь тому, что тот смывает пот. Многие смеялись над глупостью Ондаля. Но когда такая глупость встречается с упорством и страстью, она становится огромным преимуществом. – Из-за какого-то несчастного дурака… – сетовал Го Гон, сжимая кулаки от ярости. Если бы перед ним не сидел отец, чайная чашка полетела бы в стену. Го Вонпё сурово отчитал сына: – Почему ты перекладываешь вину на другого? Это на тебя непохоже! Лишние эмоции только вредят делу. Если что-то идет не так, нужно выяснить причину и исправить это. Нечего винить других, сначала ты должен покопаться в себе. Тогда в следующий раз не допустишь той же ошибки. Принцесса Пхёнган отвергла тебя и выбрала Ондаля, значит, у нее имелись на то причины. Если этот дурак становится помехой на твоем пути, просто убери его. Вот и все. Го Гон низко опустил голову, боясь встретиться с проницательным взглядом отца. – Да, отец, я поступлю так, как вы сказали, и ни за что не прощу принцессу. Теперь у меня не осталось никаких причин для колебаний. Скоро я собственными руками лишу их обоих головы. – Разве ты не видел, что стало с твоим братом? Даже если враг недооценивает тебя, ты не можешь позволить себе эту роскошь. Запомни, что говорит тебе отец. Глаза Го Вонпё наполняла отеческая любовь, он нежно потрепал сына за плечо. Для Го Гона его отец был самым заботливым на свете. Как умирающий от жажды в пустыне ищет воду, так и народ всегда изнемогает в поисках новой темы для сплетен. Игры на горе Наннан издавна проводились каждый год, поэтому людей больше интересовали не сами соревнования, а новые участники. В этом году главным героем сплетен выступал муж принцессы Пхёнган – дурак Ондаль. Люди разделились на два лагеря. Если кто-то говорил, что Ондаль – дурак, тут же находился тот, кто утверждал обратное. Несмотря на то что теперь Ондаль был сведущ в науках и боевых искусствах, люди помнили только его старый образ. Третье число третьего месяца. Наконец настал день, которого все ждали с нетерпением. Толпы зрителей собрались на горе Наннан, от вершины до самого подножия яблоку негде было упасть. Воинов, принимающих участие в играх, насчитывалось около тысячи, а зрителей – в десять раз больше.