Не успел Илья выпроводить последнего свидетеля, как в номер к нему зашел Изотов. — Ну и что? Есть что-то интересное? — Полковник явно был готов к тому, что Лунин тут же назовет ему имя преступника. — Что тут может быть интересного, — пожал плечами Илья, — судя по показаниям, все дружно сидели взаперти. — Взаперти, — Изотов наморщил лоб, словно в голову ему пришла важная мысль, — а вот интересно, как это их так запереть ухитрились? Вторые замки в дверях… вот зачем они нужны? Кто это все придумал? — Вторые замки врезали еще три года назад. — Илья быстро пролистнул несколько страниц с записями допросов. — Вот, точно. Зарецкий как раз эту историю и вспомнил. Он, я так понял, здесь частый гость. Тогда он тоже был с компанией, кто-то из гостей перебрал, не мог справиться с дверью и в итоге сломал ключ прямо в замке. Ну а тут, сам понимаешь, мастера не вызовешь, да и запасного замка у Грачика не оказалось. В итоге гость еще два дня жил с незапертой дверью, поскольку переселять его было некуда. А в следующий раз, когда Зарецкий сюда прилетел, во всех дверях были врезаны вторые замки. На всякий случай. Гости ими не пользовались, но, если бы вдруг возникла такая необходимость, достаточно было лишь получить ключ у управляющего. — И что эти ключи, ты их проверял? — Проверял, — кивнул Лунин, — все на месте. Только нам это ничего не дает. — Это как так? — Так. Ключи висят в застекленном ящике в служебном коридоре между кухней и жилыми комнатами, в которых Корхмазяны живут. Коридор не заперт, ну если не брать в расчет вчерашнее утро, когда дверь просверлили. А так туда может зайти кто угодно и взять ключи. На это секунд десять всего надо. — Но они же на месте! — Изотов озадаченно потер и без того раскрасневшийся лоб. — На месте. Но, если я правильно понимаю, так и должно быть. Ко всей этой инсценировке со взрывом явно готовились заранее. Скорее всего, так же заранее с ключей сделали слепки и заказали дубликаты. — Может, и так. — Рука полковника продолжала блуждать по лысому черепу, словно пытаясь поймать раз за разом ускользающую догадку. — Одно только мне непонятно, как они все в итоге вышли, раз все заперты были? Значит, врет кто-то! Очевидно, что врет! — Очевидно, — не стал спорить Лунин, — не очевидно, кто именно врет. Можно предположить, что не был заперт именно тот человек, который освободился первым и выпустил всех остальных. — И кто это? — Михальчук. — Секретарша? — Изотов нахмурился. — Интересно получается. Это ведь у нее была спутниковая трубка Зарецкого, и она отзвонилась шефу. — Они знакомы? — удивился Илья. — Знакомы, — подтвердил полковник, задумчиво проводя ладонью по лысой макушке, — подробностей я, правда, не знаю. Но это сейчас и не так важно. Важно понять, для чего Михальчук, если только она всю эту кашу заварила, звонить Хованскому и вызывать сюда нас. На фига козе баян? — Так же бывает: человек совершил преступление, а затем сам полицию вызывает. Вроде как случайно на тело наткнулся. — Бывает, — кивнул Изотов, — но ведь это когда тело есть. Да и человек понимает, что сам уже засветился. Соседи его видели или в крови весь изляпался. У него тогда выхода другого нет. А здесь у нас что? Тела нет, свидетелей нет. Ничего нет! На фига. — Козе баян, — вздохнул Лунин. — Баян? При чем тут баян? — Изотов недоуменно уставился на Илью. — Зачем она кому-то звонила? Если б нас не было, вся эта история, я так понимаю, сошла бы на тормозах. Максимум — мужики морды друг другу набили бы — ну а потом все вместе Зарецкому наваляли. — Может быть, тогда весь смысл как раз в этом и был, не дать истории сойти на тормозах? Мы прилетели, показания запротоколировали. Теперь уже ничего забыть нельзя. — Может быть, может быть, — Изотов вновь смахнул пыль с макушки, — в таком случае шеф был прав. Все дело в том, что наговорил Зарецкий. Кому-то очень надо, чтобы его болтовня стала известна всем. — Но зачем это может быть нужно Михальчук? — А мы ее спросим, — усмехнулся полковник. — Не сомневайся, как следует спросим. Вот только я сперва с шефом созвонюсь, уточню все же степень их знакомства. А то, мало ли что, сам понимаешь. На всякий случай Илья кивнул, хотя и не очень понял, что именно должен был понять. — Может, я пока с показаниями Зарецкого ознакомлюсь? — спросил он у возбужденно расхаживавшего по комнате Изотова. — Зарецкого? — равнодушно переспросил полковник. — А что там с ними ознакамливаться? Знаешь, ничего особенного. Илье показалось, что в голосе Изотова промелькнула какая-то странная интонация, тут же скрывшаяся за показным безразличием полковника. — Так я взгляну? — Тебе они зачем? — Прекратив метаться по комнате, Изотов бросил бланки протоколов свидетелей на стол и уселся в кресло напротив Ильи. — Что ты там хочешь увидеть? — Не знаю. — Собрав разлетевшиеся по столу протоколы, Лунин убрал их в папку. — Сперва надо посмотреть, о чем он вообще рассказывал. Если тот, кто все это организовал, получил от Зарецкого нужную информацию, значит, проанализировав все его откровения, есть шанс найти этого человека. — Там три часа откровений, — презрительно фыркнул Изотов. — Удивительно, как в одном человеке столько дерьма накопиться может. — Так ты мне протоколы оставь, я покопаюсь, — более настойчиво попросил Лунин. Полковник тяжело вздохнул и на несколько мгновений погрузился в состояние отрешенной задумчивости. — Тут вот какая ситуация, — наконец заговорил он. — Хованский тебе не все объяснил. Объясню я сейчас. Мы здесь не из-за Зарецкого как такового. Конечно, если бы его и впрямь убили, то напрягаться бы имело смысл, а поскольку в конечном итоге ничего не случилось, можно и не пыжиться. — Тогда что мы здесь делаем? — Что мы делаем? — усмехнулся Изотов. — Выполняем распоряжение руководства. Причем сугубо устное и сугубо неофициальное. Полковник вновь вскочил на ноги и заметался из стороны в сторону, раз за разом отмеряя шагами небольшое пространство от письменного стола у окна до входной двери и обратно. — Видишь ли, руководство нервничает. Причем речь сейчас не только о Хованском, можно сказать, совсем не о нем. Этот Зарецкий, будь он неладен, много чего наговорил, причем не только о себе и своих приятелях, которые сейчас все здесь собрались, но и о тех людях, которых здесь нет. Вернее, об одном человеке. Но каком! Полковник наклонился к Илье и прошептал ему почти на ухо: — Сергиевич. Понимаешь? Сергиевич! Изотов вновь рухнул в кресло и, вытянув ноги, уставился на Лунина. — Так вот, основная задача, во всяком случае, у меня, не допустить распространения этой информации за пределы отеля — это раз, понять, кто был так заинтересован в ее получении, что устроил весь этот бардак, — это два. — Поэтому ты велел не задавать вопросы о содержании откровений Зарецкого? — уточнил Лунин. — Боишься, что одним информированным человеком станет больше? — Боюсь, не боюсь, не в этом дело, — поморщился полковник, — ни к чему это тебе, Лунин, поверь мне на слово. Подойдя к необычной формы небольшому круглому окну, Илья постучал костяшками пальцев по толстому стеклу. — Интересные здесь иллюминаторы, да? Как на подводной лодке. Грачик сказал, что Памусян специально такие заказал, на случай схода лавины. Если что-то случится, то окна выдержат любую нагрузку. — А эта информация мне сейчас к чему? — удивился Изотов. Лунин пожал плечами: — Нас тут сейчас пятнадцать человек. Получается, что четырнадцать, все кроме меня, знают, о чем шла речь. Тебе не кажется, что я выгляжу довольно глупо, пытаясь найти виновника, но толком не представляя, что именно произошло? Некоторое время Изотов молчал, затем на его лице появилась кривая ухмылка. — Лунин, иногда полезно выглядеть глупо. Это позволяет скорректировать собственную самооценку. Поднявшись из кресла, полковник сунул руку во внутренний карман пиджака. Достав затянутый в серый чехол смартфон, он аккуратно положил его на стол. — Наслаждайся. Главное, чтобы потом не пришлось пожалеть. — Послушай, Виктор, — окликнул Илья направившегося к выходу из комнаты Изотова. — Я тут подумал. Я был не прав. Тогда, в машине. Полковник стремительно обернулся. — Лунин! Все, что ты можешь сделать, — голос полковника звучал почти равнодушно, но лицо было искажено гримасой не то боли, не то отвращения, — это никогда не вспоминать ту историю. И уж точно не говорить о ней вслух. Ни со мной, ни с кем-либо еще. Ты меня понял? — Да, все очень доходчиво, — признал Илья. Дверь номера захлопнулась с оглушительным грохотом. Взяв со стола телефон, Илья покачал его на ладони. Сущая безделушка, ничего и не весит почти. А что внутри? Если верить Изотову, может и придавить. — Оно мне надо? — пробормотал Лунин, возвращая мобильник на место. Глядя в окно, он вдруг заметил две быстрые неясные тени, промелькнувшие на заснеженной площадке, там, где несколько часов назад стоял вертолет. Илья не был точно уверен, но ему показалось, что это промчался пытавшийся спасти свою жизнь заяц, а вслед за ним лиса, во что бы то ни стало стремящаяся настичь ускользающую добычу. Илья отчего-то вдруг подумал, что на самом деле заяц не просто пытается спастись. Он еще и решает судьбу преследующей его лисы. Если она догонит ушастого, то получит трофей, дающий возможность безбедно прожить три, а то и четыре дня. А если нет? Интересно, когда рыжая хищница последний раз ела? Быть может, вчера ей вовсе никто не встретился, а быть может, это был еще более быстрый бегун. — Интересно, — пробормотал Лунин, — очень интересно. Не глядя, он нашарил лежащий на столе смартфон и, открыв последнюю запись, нажал кнопку PLAY. * * * Для Юрки утро седьмого марта началось поздно, ближе к полудню. Обычно на следующий день после застолий мучающийся головной болью и оттого встающий ни свет ни заря, он проспал почти до обеда и проснулся с четким пониманием того, что надо делать. А делать надо было следующее. Согласно созревшему за ночь и успевшему настояться в алкогольных испарениях стратегическому плану, жизнь надо было начать заново, или, как говорят личности, гордящиеся тем, что прочитали за свою жизнь больше одной книги, с чистого листа. В глубине души Юрка понимал, что особой оригинальностью мысль не блещет, но других вариантов у него попросту не было. Соваться назад, на те листы, что были безжалостно перевернуты шефом и Ритусиком, никакого смысла не было. Уж больно там было грязно. Просмотрев исходящие звонки за вчерашний вечер, а также переписку в мессенджерах, Юрка с удивлением узнал, что неоднократно звонил как девушке, так и генеральному. Очевидно не найдя возможности установить хотя бы с одним из них вербальный контакт, он перешел к эпистолярному жанру и отправил около десятка сообщений. Каждому. Быстро ознакомившись с содержанием написанного, Юрка удивленно ущипнул себя за щеку и вновь перечитал сообщения. Некоторые речевые обороты показались ему достаточно остроумными, но вывод из всего написанного и прочитанного следовал не очень оптимистичный. В случае неожиданной встречи что с одним, что с другим адресатом лучше от греха подальше заблаговременно перейти на другую сторону улицы. Ну а что, осторожность никогда не бывает чрезмерной. Шеф как-никак обычно перемещается с охранником, а то и двумя, ну а Ритусик… у Ритусика такие ногти, что она и одна, безо всякого охранника, может нанести невосполнимый ущерб и внешности и здоровью любого обидчика. Итак, решено — новая жизнь! Юрка вскочил на ноги и, переполняемый энергией, заметался кругами по комнате. Теперь все будет иначе. Все! Абсолютно все!