— А можно я здесь? — Илья кивнул на стоящий в углу кухни небольшой стол, за которым с трудом могли бы разместиться два человека. — Не хочу коллеге аппетит портить. — Конечно. — Корхмазян гостеприимно махнула рукой, указывая на стул. — Я вас понимаю. Одно дело — с человеком только работать, а другое — еще и целый день рядом находиться. Вот мы с Грачьей, уж на что живем душа в душу, и то иногда друг от друга отдохнуть хочется. Хорошо, он иногда на целый день на охоту в тайгу уходит, а то порой и вовсе где-нибудь в зимовье ночует. На столе перед Луниным появилась сперва круглая деревянная доска, затем, поверх нее — небольшая чугунная сковорода с глазуньей, в придачу к которой прилагались обжаренные колбаски и приличная порция фасоли. — А ружье вы ему вернете? — В ожидании ответа Корхмазян застыла возле стола, нервно сжимая в руках прихватку. — В тайге без ружья жить, сами понимаете, не дело. — Вернем, — торопливо пообещал Илья, чувствуя, как набежавшая слюна начинает переполнять рот, — непременно вернем. Хотя, если честно, не очень понимаю, как ваш супруг с больной ногой охотиться ухитряется. — Так ведь здесь людей в округе нет никого, а зверья полно. Ему шибко много и ходить не приходится. Уковыляет куда-нибудь, самое большее, на километр, сядет себе на пенек, или на ствол какой поваленный, и сидит, ждет. Как дождется, так выстрелит. Дело нехитрое. Вот только ружье для этого дела обязательно требуется. — Вернем, — повторил Лунин. — Вот со всем разберемся — и сразу вернем. — Не скоро, значит, — вздохнула Наталья Сергеевна. — Ну почему же не скоро? — Подцепив кусок жареной колбасы, Илья с наслаждением отправил его в рот. — Сейчас должна группа прилететь, которая этим делом заниматься будет. Эксперты, оперативники, я не думаю, что слишком много времени понадобится. В конце концов. — Они не прилетят, — перебила его Корхмазян. — Сегодня не прилетят, это точно. И завтра, скорее всего, тоже. Вернувшись в квартиру, Юрка с каменным лицом прошел в свою спальню мимо выскочившего из кухни отца. Рухнув на диван, прямо в пуховике и ботинках, он некоторое время сидел в оцепенении, толком не понимая, что же теперь делать и можно ли каким-то образом вернуть старую жизнь, если с новой ничего не получилось. Так и не придя ни к какому выводу, он стянул с себя тяжелые ботинки, следом на пол полетел пуховик. Под одеялом оказалось тепло, темно и уютно. Так уютно, что отчего-то вдруг захотелось плакать. Несколько минут Юрка отчаянно хлопал ресницами, пытаясь удержать в себе соленую влагу, затем понял, что бороться с собственными желаниями не имеет никакого смысла, и зарыдал. — Просыпайся, к тебе гости. — Отец рывком стянул с его головы одеяло. Юрка и сам слышал, как кто-то усиленно барабанит в дверь кулаком, не обращая внимания на наличие электрического звонка. — Ну кого еще принести могло, — простонал Юрка, выбираясь из-под одеяла. — Мужик какой-то, — отозвался отец уже из прихожей, — я спросил кто, он говорит, что участковый. Не знаю, может, врет. Я не стал открывать. Ты своего участкового в морду знаешь? — Ни разу не видел, — Юрка привычно поискал взглядом на полу носки, затем вспомнил, что они и так у него на ногах, — повода не было. — А сейчас что, получается, появился? — В голосе отца послышалась настороженность. Милицию, позже переименовавшуюся в полицию, равно как и прочих блюстителей порядка вне зависимости от принадлежности к той или иной организации, Дмитрий Александрович, мягко говоря, недолюбливал. Корни этой нелюбви крылись в его уже достаточно далекой молодости, значительная часть которой прошла в местах, которые отчего-то принято называть не столь отдаленными, хотя назвать их приближенными к чему бы то ни было, похожему на нормальную человеческую жизнь, вряд ли у кого-то повернулся язык. Виной всему были юношеские влюбчивость и горячность только что вернувшегося из армии Димы Ушанкина, неземная красота встреченной им на дискотеке девушки и подлость некоего молодого человека, оказавшегося сынком районного милицейского начальника. Во всяком случае, именно так утверждал сам Дмитрий Александрович в те, к счастью, не часто случавшиеся минуты, когда воспоминания о четырех годах, проведенных им в заключении, начинали рваться с языка, уже заплетающегося от выпитого самогона. Как представлялась ситуация самому Юрке, папашу, бывшего в изрядном подпитии, отшила на танцах какая-то девица, а когда тот начал упорствовать, за нее вступился оказавшийся поблизости парень. В итоге заступник оказался на больничной койке, ну а папашу за хулиганку и нанесение травм средней тяжести на четыре года отправили искупать вину, а заодно валить лес, преимущественно хвойный. — На вот тебе, держи, — отец протянул Юрке небольшой металлический флакон, — может, пригодится. — «Аэрозоль перцовый», — вслух прочел Юрка. — И зачем мне это счастье, комаров травить? — В морду ему прыснешь, больше ходить не будет, — посоветовал Дмитрий Александрович. — А что, ко мне на ферму тоже как-то раз приперся. — И что, ты его из баллончика опылял? Участкового? — Остановившись возле входной двери, Юрка с сомнением оглянулся на отца. — Зачем? Я ему навоз в рожу кинул, он и убежал. Навоз, знаешь ли, похлеще любого аэрозоля будет. — Вот так прям убежал и потом не вернулся? — с еще большим недоверием спросил Юрка, думая о том, что неплохо было бы набить морду тому идиоту, который не переставая колотит кулаками по двери. — Вернулся, конечно, как без этого, — с неохотой признался Дмитрий Александрович, — пришлось ему самогона нацедить банку. Три литра. Так сказать, за моральный ущерб. Ты открой наконец, а то этот дурак дверь погнет. Последовав совету отца, Юрка повернул защелку и немного приоткрыл дверь. В образовавшемся просвете тут же показалось недовольное мужское лицо, а неприятный, почти каркающий голос громко потребовал: — Дверь открой широко и два шага назад сделай, так, чтобы я тебя видел как следует. — Это с чего вдруг? — удивился Юрка, которому уже стало надоедать то обстоятельство, что весь день кто-то пытается ему что-нибудь приказать, причем не имея к этому совершенно никаких оснований. — Ты что, не понял? — Голос мужчины, стоящего в коридоре, сделался совершенно не отличимым от вороньего карканья. — Я тебе сказал, отошел от двери на два шага! — А вот этого в морду не желаешь? Юрка выставил в щель руку с зажатым в ней перцовым баллончиком. Мужчина, матюгнувшись, шарахнулся куда-то в сторону и исчез из виду. Удовлетворенный достигнутым результатом, Юрка захлопнул дверь. — Так убежал, без навоза. — Придя вдруг в необычайно хорошее настроение, он глупо хихикнул и хлопнул отца по плечу. — Ну что, мы с тобой кофе сегодня пить будем? Глава 8, в которой Изотов занимается интеллектуальным трудом — Очень вкусно. — С трудом запихав в рот последний сырник, Илья сделал большой глоток кофе и обессиленно прислонился спиной к стене. — Удивительно, как все остальные еще на запахи не прибежали. Неужели никто не голодный? — Так ведь сказали же в номерах сидеть. — Корхмазян удивленно посмотрела на Лунина. — Ваш товарищ всем и приказал. Вы разве не слышали? — Точно, было такое, — виновато спохватился Лунин. — И что, никто до сих пор не вышел? Удивительное дело, прямо день послушания какой-то. Выбравшись из-за стола, он погладил себя по животу и блаженно улыбнулся. — Спасибо, Наталья Сергеевна! Уж накормили, так накормили. Пойду, пожалуй, остальных позову, а то ведь у них скоро голодные обмороки начнутся. — И вправду сходите? Сами? — Корхмазян радостно всплеснула руками. — А я тогда на стол быстренько соберу. Выйдя из кухни в гостиную, Илья чуть было не столкнулся с Изотовым, взволнованно мечущимся из стороны в сторону. — Ты представляешь, что творится? — Ухватив проходящего мимо Лунина за рукав, полковник потряс зажатым в руке телефоном спутниковой связи. — Вертолета не будет! Во всяком случае, сегодня точно не прилетит. — И завтра, скорее всего, тоже, — с видом знатока отозвался Лунин. — Это как? — оторопел Изотов. — Ты откуда знаешь? Тебе что, тоже звонили? А у тебя разве спутниковый телефон есть? Почему я не знаю? — Все? Больше нет вопросов? — на всякий случай уточнил Илья. — Тогда на крыльцо выйди и сам все поймешь. Кучевое облако зацепилось за вершину и будет висеть до тех пор, пока его либо ветром не сдует, либо оно само снегом не разродится. — Разродится? Облако? Кучевое? — нервно взвизгнул полковник. — Лунин, ты где всей этой мути набрался? — На кухне, — честно признался Илья, плечом отодвигая коллегу в сторону. — Я наверх пойду, соберу людей. Пусть позавтракают. А потом, я так понимаю, нам надо будет браться за работу. — За что ты браться собрался? — еще больше разъярился Изотов. — Ты что, не слышал, что я сказал? Ты к этому расследованию больше отношения не имеешь. — Но ведь группы не будет, — примирительно вздохнул Лунин. — Во всяком случае, пока не будет. Или ты все один делать будешь? — Делать. Что там делать? Людей допросить? — презрительно фыркнул полковник. — Помнится, когда ты делом Фильченко занимался, тебе чья-то помощь не очень-то и требовалась. — Как знаешь. Миновав несколько ступеней, Илья обернулся: — Ты бы все же посоветовался с Хованским. На всякий случай, чтобы потом крайним не оказаться. Раздраженно отмахнувшись, Изотов почесал затылок торчащей из кулака антенной спутникового телефона. Уже почти поднявшись наверх, Илья услышал, как негромко хлопнула дверь. Перескочив последнюю ступень, Лунин заглянул в коридор и успел увидеть стройную женскую фигуру, которая спустя долю секунды уже исчезла из вида, скрывшись в одном из номеров. Вновь послышался хлопок закрывшейся двери. Илья не был уверен, но ему показалось, что первый раз дверь хлопнула где-то совсем недалеко от лестницы. Если он ничего не путал, то в первом номере слева по коридору располагалась чета Сипягиных, а в номере напротив их сын Денис. Немного помешкав, Илья постучал в дверь справа. — Что, не терпится? Дверь распахнулась почти мгновенно, словно обитатель номера ждал, когда к нему кто-нибудь постучится. Увидев Лунина, Денис удивленно отступил на шаг назад. — Вы? — Молодой человек явно не ожидал увидеть следователя. — Что-то случилось? — Ну, здесь уже случилось всего достаточно много, чтобы так сильно удивляться визиту следователя. С высоты своего роста Илье не составило большого труда окинуть взглядом номер Сипягина. — Я имел в виду, что-то еще случилось? — Денис на мгновение обернулся, пытаясь понять, что именно могло привлечь внимание незваного гостя. — Что-то еще? Нет. — Илья отрицательно покачал головой. — Завтрак готов, так что всех ждут внизу, в гостиной. Вас ведь не затруднит пригласить остальных? — Ах это. — Молодой человек облегченно вздохнул. — Без проблем. Я правильно понял, комнатный арест пока снят? — Комнатный? Да, комнатный снят, — кивнул Лунин. — Но здание пока лучше не покидать. Туман. Можно заблудиться. Пройдя по коридору несколько шагов, Илья скользнул взглядом по опечатанной двери номера, в котором лежало тело Зарецкого, и направился к своему номеру.