— Вот только один момент мне все же хотелось бы прояснить. Никак сам не могу догадаться. — Он смущенно улыбнулся и демонстративно развел руки в стороны, демонстрируя собственное бессилие. — Это же такой риск. Что было бы, если полковник Изотов не потерял сознание? Конечно, был еще вариант, что Изотов потерял бы не только сознание, но и жизнь в целом, но меня сейчас интересует именно другая сторона вопроса. Представьте, вы замахиваетесь, в этот момент Изотов оборачивается и перехватывает вашу руку. Или еще хуже. Вы наносите удар. Причиняете полковнику травму, но у него все же хватает сил, чтобы вас обезоружить и позвать на помощь. Вы ведь должны были допускать такое развитие событий. Должно быть, не так просто решиться на подобный поступок, верно? Виктория сидела неподвижно, уставившись на Лунина и внимательно вслушиваясь в каждое слово. Когда Илья сделал паузу, предоставляя собеседнице возможность ответить, она быстро кивнула и вновь превратилась в застывшего истукана. — Верно, — задумчиво повторил Лунин. — Так вот мы и приходим к интересующему меня вопросу, — оглядевшись по сторонам, Илья улыбнулся, — да, наверное, всем интересно. Что же могло заставить столь замечательную девушку, как вы, пойти на такой риск? Прождав секунд двадцать и придя к выводу, что отвечать ему Виктория не намерена, Лунин разочарованно вздохнул. — Молчите? Думаете, что получится слишком громко? — Что — громко? — В голосе девушки явственно слышалось удивление. Не сразу найдя что ответить, Лунин с силой ущипнул себя за кончик носа. Пару месяцев назад, блуждая по просторам Интернета, он наткнулся на небольшую статью, автор которой, доктор каких-то одних наук и в придачу кандидат других, утверждал, что стимулирование нервных окончаний усиливает работу мозга, только не всего, а отдельных его участков. Надавливание на мочки ушей, к примеру, раскрывает потенциал к логическому мышлению, а вот кончик носа отвечает как раз за умение подобрать подходящий ассоциативный ряд и способность к вербальной коммуникации. Уточнив на всякий случай в Википедии, что вербальная коммуникация — это всего лишь общение с помощью слов, Илья решил непременно опробовать предлагаемый способ, как только представится подходящий случай, но на следующий день начисто забыл и о самом авторе статьи, и о его рекомендациях. И вот теперь, машинально ущипнув себя за нос, Лунин вдруг вспомнил забавную статью и понял, что ученый ошибался. Оказывается, стимуляция нервных окончаний на кончике носа влияет вовсе не на способность к какой-то там коммуникации, а всего лишь на память. Хотя, может быть, все это один и тот же участок мозга? Лунин озадаченно причмокнул губами. — Понимаете, Вика. Я уверен, что понимаете. Есть такие слова, которые как ни произнеси, даже шепотом, они все равно прозвучат громко. Например, «любовь» или «я люблю». Во всяком случае, нам так кажется. Поэтому иногда мы не произносим эти слова тем людям и в такие моменты, когда их надо сказать обязательно. Дело ведь вовсе не в том, что мы боимся отказа, что в ответ нам скажут: «А я тебя нет». Иногда, конечно, бывает и такое, но не так уж и часто. Вот, к примеру, родители, они никогда так не ответят, но ведь им мы тоже не очень часто говорим «я люблю». Верно? Мы думаем, что это звучит слишком напыщенно… неуместно. Да, неуместно! Надо такие слова приберечь к какому-нибудь особенному дню, когда все вокруг будет звучать, будет, так сказать, соответствовать. Вот сейчас вам кажется, что для таких слов момент совершенно неподходящий. — О чем вы говорите? — нервно перебила его Вика. — Какие слова я вам должна говорить? — Не мне. — Илья печально покачал головой. — Денису. Вы же в Дениса влюбились, если я правильно понимаю. — Упс, — фыркнул Сипягин-младший. — Что? — вскочил на ноги Кожемякин. — Вика! — последовала примеру мужа Мария Александровна. — Нет! — яростно выкрикнула Виктория, закрывая лицо руками. — Не смейте! — Вот это поворот, — ехидно пробормотал Латынин. — Садитесь, — решительным взмахом Илья вернул чету Кожемякиных на стулья, — у вас еще будет возможность пообщаться с дочерью наедине и прояснить все интересующие вас вопросы. — А заодно выпороть как следует, чтобы она больше пистолеты в костер не подбрасывала, — все тем же ехидным тоном добавил Латынин, — хорошо, у полковника с собой гранат не было. — Помолчите! — вновь махнул рукой Илья. — У вас тоже еще будет возможность наговориться. Сейчас нам всем надо послушать, что скажет Виктория. Все взгляды вновь устремились на девушку. Закрыв лицо руками, она отчаянно мотала головой из стороны в сторону. — Я не знаю, — глухо послышалось из-за стиснутых ладоней, — не знаю, как это сказать. Я не могу. — Вика, — Илья вновь попытался представить, что говорит с Пашкой, на этот раз попытка далась ему гораздо легче, — я не буду ничего утверждать. Скажу честно, я не знаю. Но мое единственное предположение, почему вы могли решиться на столь, — он вздохнул, — столь решительные действия, — это влюбленность. Вы влюбились в Дениса, верно? Влюбились настолько сильно, что не могли представить, как это вы будете сидеть в своих комнатах взаперти, не имея возможности увидеться. А единственным способом помешать этому вам представлялось сделать так, чтобы полковник Изотов не мог запереть всех присутствующих по комнатам. Для этого надо было отобрать у него оружие. Вы подслушали наш разговор, верно? — Верно, — кивнула Вика, наконец убирая от лица руки. На щеках и на лбу девушки остались яркие красные отпечатки прижатых ладоней. — Я слышала, как он сказал, что у него пистолет, что он всех загонит по клеткам. — И вы не могли этого допустить, — мягко продолжил Лунин. — Не могла, — всхлипнула Кожемякина. — Вы так сильно хотели быть с этим молодым человеком? — Илья покосился на Дениса, с преувеличенным вниманием разглядывающего потухший камин. — Ваша любовь не могла подождать даже несколько дней? — Не так! — Вика вдруг вскочила на ноги и замерла, стиснув кулаки. — Все не так, это не я не могла ждать. Это он, — она выставила вперед руку, указывая на младшего Сипягина, — он заставил меня! — Дура, — болезненно поморщившись, простонал Денис, — дура конченая. У Лильки, поди, ума и то больше. — Вы хотите сказать, — неторопливо поднявшись из-за стола, Илья подошел к Виктории, — что Денис Сипягин заставил вас совершить нападение на полковника Изотова? — Чего? — Денис возмущенно вскочил с места. Легким тычком в грудь Лунин отправил молодого человека обратно на диван. — Итак, Виктория, я вас правильно понял? Илья вновь повернулся к Кожемякиной. Они стояли друг от друга совсем близко, и ему хорошо были видны исказившиеся черты лица девушки. Покрасневшие от прилившей крови щеки, раздувающиеся при каждом выдохе ноздри, дрожащие губы, расширившиеся потемневшие зрачки. «Она боится», — отчего-то подумал Лунин. Кого, Дениса? Что он ей может сделать? Уже ничего. Тогда кого? Обернувшись, Илья бросил короткий взгляд на яростно сжимающего кулаки Станислава Андреевича, готового в любой момент ринуться на выручку дочери. — Он сказал, что ему все эти игры с ухаживаниями не интересны, — послышался тихий голос. — Если я хочу, чтобы он проявил ко мне внимание, то не надо тянуть время. Или здесь и сейчас или никогда. — Господи, Викуся, — вытянув руки вперед, Мария Александровна устремилась к дочери, — бедная моя. — Он сказал, если я не приду к нему этой ночью, — уткнувшись в щеку матери, Вика зарыдала, — то уже ничего не будет. Никогда не будет, понимаете, никогда! — Доча, маленькая моя, — Мария Александровна обхватила Викины дрожащие плечи и сильнее прижала к себе, — да что ж ты с собой делаешь? Ведь чуть человека жизни не лишила. Из-за мужика такие глупости воротить. Да вон их кругом мужиков сколько! Подрастешь, какой хочешь твоим будет. — Подрасти, опять подрасти, — еще громче зарыдала Вика, — мне восемнадцать уже! Куда еще расти? Я у нас в классе одна такая осталась… все расту. — Вот и хорошо, вот и хорошо, милая, — торопливо бормотала Мария Александровна. — Это ж что значит, раз одна? Значит, ты у нас самая лучшая. Значит, любить тебя сильнее всех будут. Ты подожди, подожди еще немножко. Совсем чуть-чуть! Успеешь еще налюбиться. Так успеешь, что потом знать не будешь, куда от этой любви деться. Вспомнив про лежащий на столе пистолет, Илья вернулся к оставленному без присмотра оружию. Картина происшедшего представлялась ему вполне очевидной, единственное, пока было не очень понятно, что делать дальше, но и на эту тему в голове Лунина уже возникли некоторые идеи. Должно быть, какие-то мысли начали появляться и в голове все еще остававшегося на своем месте Кожемякина. С силой обрушив кулаки на деревянную столешницу, Станислав Андреевич вскочил на ноги. Издав нечленораздельный угрожающий вопль, он ринулся к дивану, на котором сидел Денис. Молодой человек, проявив поистине восхитительные чудеса ловкости и реакции, ухитрился в последний момент выскользнуть из-под нависших над головой кулаков и помчался вокруг стола. — Убью гада, — сметая все на своем пути, ринулся в погоню Кожемякин. Пробегая мимо Лунина, Денис, очевидно, сообразил, что более надежного и крупногабаритного защитника в гостиной ему не найти. В последний момент он резко изменил направление движения, шмыгнув следователю за спину. — Ничего же еще не было! — жалобно выкрикнул он из-за плеча Лунина. — Сейчас будет, — заверил его Кожемякин, — сейчас я тебе здоровье-то малость подрасшатаю. На взгляд Ильи, сложившаяся ситуация удивительным образом напоминала мультфильм, который он видел еще в далеком детстве. Обезумевший от страха заяц пытался укрыться от разъяренного медведя за стволом огромного, но оказавшегося совершенно трухлявым дерева. Правда, в конце концов в мультфильме, после того как дерево было вырвано с корнем, все заканчивалось примирением, но сейчас такой финал казался совершенно невероятным. В последний момент на выручку Денису, а заодно и растерявшемуся Лунину пришла Сипягина. Антонина Владимировна набросилась на Кожемякина со всей яростью матери, защищающей единственного ребенка. — А что, что он тебе сделал, что ты руки распускаешь? — выкрикивала она, пытаясь впиться ногтями Кожемякину в лицо. — Твоя девка нас чуть всех здесь не поубивала, и мы ничего, сидим терпим, а он, вишь ты, обиделся! Кого ты убить собрался? — Сделав особенно удачный выпад, она оставила наконец на левой щеке Станислава Андреевича две ярко-алые полосы. — Сына моего? Тогда меня сначала убей. Убей, попробуй, пока я тебя самого не убила. — Все. Все! — вскинув руки, Кожемякин отступил на несколько шагов. — Вот семейка у тебя, — бросил он вскочившему на ноги, но все же оставшемуся в стороне от конфликта Артуру Львовичу, — чертенок и ведьма. Смотри, как бы они тебя в водяного не обратили. — Непременно. Должно быть, Сипягин понял, что ситуация стала менее опасной. Подойдя к жене, он одной рукой обхватил ее за плечи, а другой потянулся к высунувшемуся из-за спины Лунина Денису, однако тот раздраженно стряхнул отцовскую ладонь. — Ну все, успокойтесь. Все уже кончилось. — Кончилось все у них, — раздраженно прогудел Кожемякин, доставая из кармана смартфон. Переключив телефон в режим фронтальной съемки, Станислав Андреевич несколько мгновений мрачно вглядывался в экран, рассматривая полученные ранения, затем ожесточенно сплюнул. — Подвернитесь мне только под руку. Поняв, что накал страстей спал, Илья, прихватив с собой завернутый в тряпку пистолет, двинулся к барной стойке. Заглянув в холодильник, он разочарованно обернулся: — Наталья Сергеевна, а что, нарзан уже кончился? — Как, разве здесь нет? — Корхмазян тут же подбежала к холодильнику. — И точно, весь выпили. Когда только успели? Сейчас я вам вынесу, у меня в подсобке еще ящик стоит. — Не надо. — Лунин вяло махнул рукой. — Пойдемте лучше на кухню, нальете мне стаканчик, а я в тишине посижу. Что-то от этого шума у меня в ушах гудеть начинает. — И то верно, — тут же согласилась Корхмазян, — это ж ужас, что творится, я еще в жизни не видела, чтобы люди друг на друга так бросались. Оказавшись на кухне, Илья уже привычным движением выдвинул из-под стола табуретку и сел, прислонившись затылком к стене. Мысли гудящими, растревоженными пчелами метались по черепной коробке, время от времени пытаясь ужалить стенки своего собственного улья. Глупость! Какая глупость! Убивать она не хотела. А если бы удар получился чуть сильнее? Или в висок? Что тогда? Убийство ради любви, это же надо такое придумать! Да и не ради любви. На самом деле ради секса. Это секс ради любви. Во всяком случае, так у нее в голове все сложилось. Она ведь не Изотова по голове била, она таким образом себя приносила в жертву. Думала, после этого «Он» уж точно не устоит. А что в итоге? Ни любви, ни секса, и папа в ярости. Хотя, какие у нее могут быть претензии? Пусть скажет спасибо, что Денис, узнав о лежащем в камине пистолете, не вышел один подышать свежим воздухом. Проявил галантность. Или гуманность? Правда, на всех остальных эта гуманность не распространилась, даже на собственных родителей. Да и у нее то же самое. Отец, мать, сестра. Постоим, воздухом подышим. А что потом? Кто знает, как на самом деле взрываются эти патроны. Как бы потом ей дышалось над телом матери? Или сестры? Лунин представил Станислава Андреевича, лежащим на полу с дыркой во лбу, из которой вытекает тоненькая струйка темной крови. Увиденная картина ему отчего-то понравилась, понравилась до такой степени, что даже стало немного стыдно. Шумный он все же, этот Кожемякин, успокоить бы его немного. Илья мечтательно улыбнулся. — Вот и ваш нарзан. Прохладненький. — Наталья Сергеевна появилась в кухне, неся в каждой руке сразу по две стеклянные бутылки. — Мне кажется, вы слишком много пьете кофе, из-за этого у вас и в ушах шумит. Я сама как на чай зеленый полностью перешла, так сразу гораздо лучше себя чувствовать стала. Из гостиной донесся постепенно усиливающийся шум. Судя по всему, сразу несколько человек общались на повышенных тонах. К своему удивлению, среди прочих Илье послышался и возмущенный голос Изотова. Надо же, спустился. Видать, заскучал в одиночестве. Теперь-то ему точно нескучно будет. — Держите. — Наталья Сергеевна протянула Илье высокий стакан, наполненный до верха пузырящейся минералкой, и прислушалась. — Пойду гляну, что там творится. А то вдруг там снова Дениску мутузят. Молча кивнув, Илья сделал несколько быстрых глотков и, расплывшись в блаженной улыбке, опять прижался к стене затылком. — Там же убивают его! Илья открыл глаза. Перепуганная Наталья Сергеевна стояла в дверном проеме, отчаянно хватая ртом воздух. — Полковника вашего убивают. — Опять? Лунин не сразу осознал всю серьезность происходящего. Он уже было вновь поднес стакан к губам, но в то же мгновение, увидев на лице Корхмазян выражение ужаса, вскочил на ноги. Лежавший у него на коленях пистолет с грохотом соскользнул вниз. Илья поспешно подхватил оружие с пола и бросился в гостиную. Как оказалось, отношения между собой выясняли полковник Изотов и Кожемякин, не имеющий специального звания, но компенсирующий этот недостаток избытком грубой физической силы. Возможно, все дело было в том, что полковник был в штатском, и отсутствие на плечах погон с золочеными звездами лишало его привычной уверенности в себе, а быть может, причиной всему была травма головы, полученная Виктором Борисовичем ранее. На взгляд Ильи, Кожемякин был просто сильнее и килограммов на двадцать тяжелее своего оппонента. Так или иначе, переросший в рукопашную схватку конфликт, за которым, не вмешиваясь, увлеченно наблюдали все присутствующие, стремительно продвигался к своему логическому финалу.