— Угу. — Илья задумчиво кивнул. — А в чем смысл вашего соглашения? Чего хотел Памусян? Получить информацию о Сергиевиче? — Сергиевиче? — Грачик удивленно взглянул на Лунина. — Это ты о губернаторе? Нет, о нем и речи почти не было. Зарецкий, вот кто был нужен. Памусян хотел унизить его, так унизить, чтобы от него все отвернулись. — Почему? — Э-э-э… откуда мне знать? Разве Памусян правду скажет. Знаю только, что он оформлял на Зарецкого доверенность по продаже некоторых предприятий, а затем, всего через полгода, эту доверенность аннулировал. Я так понимаю, что-то по деньгам не сошлось. — Ну да, пара мешков, — негромко пробормотал Лунин. — Может, и так, — кивнул Грачик, — а Памусян очень не любит, когда его кто-то на деньги обманывает. Мало того что просто не любит, он всегда этого человека наказывает, причем так, что тот на всю жизнь это наказание запоминает. — И какими же методами этот ваш Памусян обычно наказывает? — заинтересовался Лунин. — Бандитов привлекает? — Ну что ты, ара, почему сразу бандитов? — возмутился Грачик. — Ной всегда старался от них в стороне держаться. Да и потом, последние лет десять какие бандиты? Сейчас с другими людьми договариваться надо, это даже я понимаю, а уж он тем более. Не было такого человека в области из руководства, чтобы у Памусяна с ним отношения выстроены не были. — Угу. — в очередной раз кивнул Лунин. — Я бы все же насчет Сергиевича хотел уточнить. Вы сказали «почти». «Почти» — это что значит? — Какой «почти»? — нахмурившись, переспросил Грачик. — Когда я так говорил? — Ну как же. Вы сказали, что наказать надо было Зарецкого, а о губернаторе речи почти не было. — Ах это. Это говорил, точно. Мне Памусян, когда сказал, что Зарецкого надо перед всем его окружением опозорить, посоветовал, чтобы заодно и о губернаторе расспросили. Если адвокат признается, что и Сергиевича обманывал, тогда ему точно не сносить головы. — И все? — Илья недоверчиво вглядывался в лицо собеседника. — И все, ара, чем хочешь клянусь, — закивал Грачик. — Хотя, конечно, не знаю, чем из того, что он услышал, Ной воспользоваться решит. — Как услышал? — От удивления Илья чуть было не выпрыгнул из кресла — Он что, слышал все откровения Зарецкого? — Конечно, слышал. — Корхмазян виновато развел руками. — Безлимитный тариф — удобная вещь, скажу тебе. Дорого, конечно, но удобно. — Это вы сейчас про спутниковый телефон? — уточнил Илья. — Который лежал в гостиной? — Ну зачем про него? — Грачик укоризненно взглянул на Лунина, словно не ожидая, что тот скажет подобную глупость. — Мы же понимали, что вы все звонки проверять будете. Была еще одна трубка, с нее и звонили. Потом, как разговор кончился, в лес ее выкинули, здесь недалеко, метров сто от дома. Но сейчас такие сугробы, с миноискателем только найти можно. — Интересно. — Илья задумчиво потеребил кончик носа и вновь недоверчиво взглянул на собеседника: — Не слишком ли дорого все выходит? Памусян простил вам долги, продал по низкой цене гостиницу, и все ради того, чтобы вы разыграли это представление с Зарецким? Что-то не сходится. Он мог нанять людей за гораздо меньшие деньги. — Каких людей, ара? — вздохнул Грачик. — Вот я раньше, давно уже, любил сериалы смотреть всякие. Про ментов, про бандитов. Знаешь, сидишь, смотришь и радуешься, что ты нормальный человек, ни к тем, ни к другим отношения не имеешь. — Уже имеете, — хмуро отозвался Лунин, — но все равно, рассказывайте. — Так вот, там в кино такое частенько бывает, задумал один человек отомстить другому, или хочет, к примеру, банк ограбить. Для этого непременно оружие нужно. И вот этот человек тут походит, там поспрашивает, а потом раз — и у кого-то где-то все купит, что ему надо было. Так вот, в жизни не так, ты же сам знаешь. Если будешь по улице ходить автомат спрашивать, или наемников искать, которые за деньги будут с твоими проблемами разбираться, скорее за решеткой окажешься, чем найдешь что-то путное. Да и потом, сам Памусян никого искать не будет, это не его уровень, а людей, которые на него работают, уже и не осталось. А разные былые знакомства, они нынче недорого стоят. Вот и выходит, что ко мне ему было обратиться легче всего. К тому же он знал, что эта компания сюда каждый год ездит. Как было не воспользоваться? А что касается отеля, кому бы он его продал за полную стоимость? Так и стоял бы несколько лет закрытый, пока не разграбили. А так, хоть и сделал скидку, зато и отель продал и свою проблему решил. — Он-то решил, — укоризненно вздохнул Лунин, — а вот вы. — Ты обещал, — Грачик вскочил на ноги, — ты обещал мне, что найдешь того, кто Наташу убил. — Обещал, — без особого энтузиазма подтвердил Лунин. — Знать бы еще, как это обещание выполнить. — Получается, что делать, ты не знаешь, — разочарованно констатировал Корхмазян. — Знаю. — Илья постарался придать голосу твердости. — Что делать, я знаю. Я не знаю, как делать. Глава 14, в которой полковник Изотов, к всеобщему сожалению, вновь включается в расследование Вернувшись на кухню, Илья коротко переговорил с Изотовым, уже закончившим предварительный осмотр тела и места преступления. — Ты что так долго? Я здесь уже давно отстрелялся, — обернулся полковник, услышавший шаги Лунина, — фотографии сделал, причина смерти очевидна, время, думаю, тоже. Часа два уже прошло, не больше. Так что где-то в шесть, может, начало седьмого. — В шесть она только встала, — машинально отозвался Лунин. — Я в протоколе осмотра интервал обозначил: с шести до семи. Точнее мы все равно не определим. Хотя, конечно, какое-то время ей нужно было, чтобы одеться, умыться, чаек приготовить. Вернее, кофе. Видишь, на плите турка полная. Приготовила, а выпить не успела. На ножик напоролась. А ведь, у нее, между прочим, тоже в руках нож был. — Нож, — изумился Илья, — она что же, пыталась сопротивляться? — Кто, Корхмазян? — Изотов иронично причмокнул губами. — Это было бы эпичное зрелище. Ножик маленький совсем был. Таким разве что лимон резать или сыр, да и то, если изначально кусок небольшой. Я его, вон, в пакет упаковал на всякий случай. Хотя думаю, там только ее отпечатки. — Я гляну? Подойдя к кухонному столу, Илья раскрыл пакет, в котором лежал небольшой керамический нож с черной рукояткой. Осторожно, стараясь не оставлять отпечатков, Лунин достал нож из пакета и быстро лизнул кончик лезвия. — Это ты что сейчас вытворяешь? — опешил Изотов. — Это что, фетишизм? Ты ж так все отпечатки к чертям слижешь! — Ты сам сказал, нет на нем никаких отпечатков. Вернув нож в пакет, Илья подошел к холодильнику. Внимательно оглядев полки, он заглянул в нишу, обустроенную на внутренней стороне двери. — Лунин, ты что, оголодал безмерно? — нервно взвизгнул окончательно потерявший терпение Изотов. — Я ведь терплю. Так и ты имей терпение. Не надо по всей кухне свои отпечатки разбрасывать. Ты мне лучше скажи, чего ты добился за это время? Показания есть? Ты пойми, если этот черт хромой сейчас уйдет в несознанку, мы потом его долго колоть будем, и не факт, что расколем. Признание, Лунин! Нам от него признание нужно. — Будет тебе признание, — пообещал Илья и на всякий случай уточнил: — Я надеюсь, что будет. Сейчас только некоторые подготовительные мероприятия проведем. — Проводи, — кивнул Изотов, — только не затягивай. Это ведь вообще беда конкретная приключилась. Ты сам-то это понимаешь? — Ну да, печально, конечно, — согласился Лунин, не ожидавший, что полковник так эмоционально воспримет гибель Натальи Сергеевны, — хорошая была женщина. — Уж не знаю, какая она была женщина, — фыркнул полковник, — мне это вообще глубоко до лампочки, но то, что она померла, — это плохо, а то, что она померла посреди кухни, — это вдвойне плохо, Лунин. У нас сразу две серьезные проблемы, Лунин, из которых вытекает одна очень серьезная. Я бы сказал, глобальная. — Это как же? — Илья удивился оригинальности выстроенной словесной конструкции. — Первая проблема, — Изотов загнул мизинец на левой руке, — кто на всю толпу теперь жрать готовить будет? Вторая проблема, еще хуже первой, — где готовить еду? Кухня — это место преступления. Тело мы, конечно, сейчас в сарай унесем, чтобы оно тут у нас под носом запахи не распространяло. Но ведь помещение мы должны опечатать! — Беда. — Илья задумчиво покачал головой. — И что из всего этого глобально вытекает? — А тебе непонятно? — Глаза полковника округлились от возмущения. — Проблема в том, что мы должны теперь либо опечатать кухню и голодать, незнамо сколько, пока вертолет не появится, либо затоптать к чертям место преступления. Сразу тебе говорю, первый вариант меня не устраивает. — Значит, будем топтать? — усмехнулся Лунин. — Топтать мы будем, как только ты получишь признание, — разъяренно прошипел полковник. — А если у тебя с этим какие-то проблемы, скажи мне, я с этим армяшкой сам потолкую. — Нет, — быстро отозвался Илья, — никаких проблем нет. Ты как, без еды пару часов продержишься? Нахмурившись, Изотов переводил взгляд то на Лунина, то на лежащее на полу тело. — Пару часов можно, — наконец кивнул он, — я в баре шоколадки видел. — Там еще и орешки есть, — вспомнил Илья. — Давай только сперва тело вынесем, а затем ты займешься баром. Тело Натальи Сергеевны переносили в сарай на том же куске брезента, что и тело убитого днем ранее Зарецкого. Как и в прошлый раз, первым, тяжело опираясь на палку, шел Грачик, за ним следовали остальные. Кожемякин вновь составлял пару Латынину, а Лунин шагал рядом с Денисом. Шли молча, в полной тишине, лишь иногда нарушаемой поскрипывающим под ногами снегом. Положив уже второе по счету тело в автомобильный прицеп, все так же молча стояли, глядя на то, как Грачик что-то шепчет на ухо убитой жене. — Если еще кого принесем, в прицепе уже места не будет, придется на пол класть, — буркнул Кожемякин, — или на стеллажи. — Если тебя потащим, то точно на пол, — ехидно отозвался Латынин, — такую тушу на стеллаж не закинем. — Прошу прощения, — сделав шаг вперед, Илья осторожно положил ладонь на плечо Грачику, — надо идти. Потом у вас еще будет возможность прийти сюда. Одному. — Идем, — коротко отозвался Корхмазян и, не глядя ни на кого, двинулся к выходу. Они уже проделали большую часть пути назад, когда Латынин вскинул руку, указывая на показавшееся из тумана крыльцо. — А ведь рассеивается понемногу! — Точно, — согласился Кожемякин, — прошлый раз ни черта не видно было, считай, пока в него не уперлись. Расходится туман, может, к обеду совсем разгуляется. Как думаешь, Грачик? К удивлению Ильи, не ожидавшего, что Корхмазян ответит, Грачик остановился и медленно огляделся по сторонам, будто пытаясь увидеть что-то сквозь окружающую их пелену. — Кто знает, что к обеду будет, — наконец послышался его хриплый голос. — Горы. В горах что угодно быть может. Выдав столь глубокомысленное изречение, Грачик начал неторопливо подниматься по ступеням. — Что угодно, — Кожемякин недовольно причмокнул губами, — такие прогнозы и я выдавать могу, причем по сто раз на день.