Вернувшись в гостиную, Илья обнаружил, что все остававшиеся в здании постояльцы уже собрались вокруг обеденного стола, а расхаживающий из стороны в стороны перед барной стойкой Изотов что-то громогласно вещает притихшим слушателям. Судя по раскрасневшимся щекам полковника, он уже успел заглянуть за барную стойку и явно обнаружил там не только шоколадки. — Еще раз вам повторяю, — перед тем как в очередной раз развернуться, Изотов делал рубящий взмах рукой, — для паники никаких причин я не вижу. В ближайшее время мой сотрудник завершит все необходимые следственные мероприятия, после чего я, как и подобает руководителю следственной группы, произведу задержание преступника. Затем все остальные, не задержанные, граждане смогут проследовать на кухню для приготовления пищи. Я понимаю, это может немного расстраивать, но что поделать. Готовить придется самим. Надеюсь, — полковник хихикнул, — феминизм не проник так высоко в горы и женщины возьмут на себя эту функцию. — Изотов еще раз решительно рубанул воздух ладонью. — Да, очень на это надеюсь. — Можем начинать, — произнес Илья, становясь на пути полковника. — Наконец-то. — Изотов снисходительно кивнул. — Моя функция? — Самая ответственная, — воодушевленно отозвался Лунин, — контролировать, чтобы никто не покидал пределы гостиной. Ну и чтобы не вели лишние разговоры. — Это я обеспечу, — вновь последовал снисходительный кивок. — Они у меня рта вообще не раскроют. Будут слушать. Прочту им небольшую лекцию на тему взаимодействия общества и правоохранительных органов. Илья тихо охнул, испытав легкое чувство сострадания к постояльцам «Ковчега». — Это ты здорово придумал, — уважительно произнес он, — я бы сам не догадался. — Еще бы, — Изотов самодовольно улыбнулся, — ты только сильно не затягивай. У меня лекция небольшая. На час, полтора максимум. — Я постараюсь. — Повернувшись к собравшимся у стола, Илья повысил голос: — Прошу внимания! Понимаю, все уже в курсе случившегося. Должно быть, всем вам интересно, когда представители органов правопорядка наконец поймают преступника или преступников, которые совершают все эти преступления. — Интересно, поймаете ли вы вообще кого-нибудь или нас всех перебьют раньше, возмущенно фыркнула Антонина Владимировна. Илья укоризненно взглянул на Сипягину. — Поймают, непременно поймают, но при одном условии. Все здесь присутствующие должны оказывать следствию содействие, скажем так, по мере сил и возможностей. Чтобы эту возможность вам предоставить, я сейчас побеседую с каждым из вас в отдельности. — Опять эта болтовня! Сколько можно уже? — Виктория демонстративно заломила перед собой руки и тут же получила от отца звонкий подзатыльник. — Я понимаю, — Илья, извиняясь, развел руками, — все эти разговоры вас уже изрядно утомили, но давайте еще раз попробуем. Будем надеяться, что кто-то из вас сможет дать мне полезную информацию, пусть даже. — Но мы же ничего не знаем, — перебила его Латынина. — Пусть даже этот человек и сам не знает, что ею располагает, — докончил фразу Илья. — Поверьте, иногда такое бывает. Это не значит, что вы можете сказать то, чего на самом деле не знаете, но, может быть, что-то кажется вам настолько незначительным, что вы об этом и не думаете, а потом оказывается, что именно эта мелочь имеет решающее значение для следствия. Верно, Виктор Борисович? — Именно так, — на всякий случай напустил на себя важный вид Изотов, — а я тем временем прочту вам небольшую лекцию о взаимодействии правоохранительных органов и гражданского общества. Гостиную моментально наполнил тревожный гул. — Вовсе нет повода так волноваться, — поспешил успокоить собравшихся Лунин, — уверяю вас, наше общение займет не так много времени. Единственное, на что я хотел бы особо обратить ваше внимание, те из вас, кто, пообщавшись со мной, вновь вернутся в гостиную, ни в коем случае не должны раскрывать остальным детали нашего общения. Лучше всего будет, если те, кто еще не беседовал со мной, так и останутся сидеть вокруг стола, а возвращающиеся будут занимать свободные места с противоположной стороны от барной стойки. Таким образом, Виктор Борисович как раз окажется посередине, и ему будет проще контролировать ваше общение, вернее, отсутствие такового. — А я всем напомню, что всякая болтовня будет расцениваться мною как попытка помешать следствию со всеми вытекающими из этого последствиями, — рявкнул решивший принять более активное участие в разговоре Изотов, — и последствия эти могут быть весьма печальными, вплоть до предъявления обвинения в соучастии преступнику. — Да сколько уже нас пугать можно, — вскочил на ноги Сипягин-старший. — Хотите в очередной раз нас допрашивать? Пожалуйста! Можете начинать с меня. — Одобряю ваше стремление к сотрудничеству, — Илья ободряюще улыбнулся Сипягину, — но, видите ли, у меня в голове уже сложилась некоторая логическая цепочка, согласно которой я и собираюсь упорядочить общение со всеми вами, и, согласно этой цепочке, первой я хотел бы пригласить на беседу. Сделав демонстративную паузу, Илья обвел взглядом присутствующих, улыбнулся напряженно смотревшей в его сторону Латыниной: — Татьяна Николаевна, прошу вас. На мгновение на лице женщины появилось удивленное выражение, но, быстро совладав с собой, она поднялась из-за стола. — Куда мне идти? На второй этаж? — уточнила она, обходя стол и приближаясь к Лунину. — Нет, там не очень удобно, — покачал головой Илья, — а вот здесь, рядом, как раз есть подходящее помещение. — Надеюсь, вы сейчас говорите не про кухню? — боязливо уточнила Татьяна Николаевна. — Ну что вы, разве я бы мог такое позволить, — успокоил ее Лунин, — мы с вами воспользуемся кабинетом управляющего. Маленькую комнатку, предназначенную для ведения бухгалтерии и хранения документов, с большим трудом можно было назвать кабинетом. С еще большим трудом в ней могли одновременно разместиться сразу два человека. — Немного тесновато, — признал Лунин, втискиваясь в узкое пространство между стеной и миниатюрным компьютерным столом, — зато здесь нас ничто не будет отвлекать от беседы. Итак, начнем. Первый вопрос, возможно, вас несколько удивит, но все же постарайтесь на него ответить. Скажите, сколько ступенек на лестнице, ведущей на второй этаж? — Что? — Латынина удивленно уставилась на следователя. В течение следующего часа Илья еще не раз слышал это удивленное «Что?». — Какого цвета узор орнамента на ковре в вашей комнате? — Что? — Сколько всего номеров на втором этаже? — Что? Кажется, двенадцать. Хотя, погодите, четырнадцать. — Чтобы приоткрыть окно в вашей комнате, в какую сторону надо повернуть ручку? — Что? А зачем открывать окно в такой холод? Вентиляция, слава богу, работает исправно. Но вообще ручка всегда смотрит вниз и поворачивается в сторону от замка. Что вы так улыбаетесь? Неправильно? — Каждое утро, проснувшись, вы спускаетесь в гостиную. Не обращали внимания, сколько ступеней на лестнице? — Что? Почему вы спрашиваете? Это как-то может помочь расследованию? Единственным человеком, не задававшим встречных вопросов, была Лилия. — Четырнадцать. Зеленый на светло-бежевом фоне. Двадцать. Если считать снизу, то сперва восемь ступеней, восьмая это площадка, а потом еще двенадцать. Нет, я не все запоминаю. Один раз посчитала, не знаю зачем. Не знаю, я не открывала окно. Одна рука у него заложена за спину, а вторую он держит перед собой ладонью вверх. Сколько от пола, я не считала, а вот начиная от бортика ванной шесть рядов плитки. Илья взглянул на часы. На то, чтобы провести девять бесед (ибо допросами свое общение с постояльцами отеля он назвать никак не мог), у него ушло чуть больше часа, семьдесят три минуты, если быть точным. Примерно восемь минут на человека. Что же, этого должно быть вполне достаточно. Захлопнув блокнот для записей, Илья кое-как выбрался из-за стола и вышел из кабинета. Прежде чем вернуться в гостиную, он заглянул в комнату Корхмазянов. Грачик сидел в кресле, закрыв глаза и скрестив на груди руки. Казалось, что он крепко спит, однако, едва только Лунин появился на пороге комнаты, Корхмазян тут же вскочил на ноги. — Чай или кофе? — уточнил у него Илья. — Чай, — уверенно отозвался Грачик, — чай лучше всего. — Я так и думал, — кивнул Лунин и вышел из комнаты. Вернувшись в гостиную, Илья застал Изотова потягивающим виски у барной стойки. Остальные обитатели «Ковчега» предпочли сгруппироваться вокруг обеденного стола. Судя по обилию выставленных на столе бутылок, каждый из присутствующих счел нужным попытаться снять стресс после общения со следователем, причем способ снижения стрессовой нагрузки на организм, несмотря на раннее время, был выбран один и тот же. — А что, лекция уже закончилась? — на всякий случай уточнил Лунин. — Ты вроде говорил, на полтора часа будет. — Да ну их, — небрежно махнул рукой полковник, — все равно ни черта не запомнят. Вот решил горло промочить малость, а то першит что-то. А что у тебя? Что-нибудь путное наговорили? Илья покрутил перед собой пальцами, словно пытаясь собрать невидимый кубик Рубика. — Что-то наговорили, а уж насколько путное, это сейчас попробуем разобраться. У тебя наручники при себе? — А то как же, — Изотов похлопал себя по поясу, — при полном параде. А что, уже доставать? — Погоди пока, — разочаровал полковника Лунин, — я пока сам не уверен, что они понадобятся. — Ну как обычно, — разочарованно отозвался Изотов. — Ладно, если вдруг уверенности в тебе прибавится, подашь звуковой сигнал. — Непременно, — кивнул Илья и, подойдя к столу, постучал по деревянной поверхности папкой для документов. — Хочу сказать всем вам спасибо! Не знаю, как для вас, а для меня наше общение оказалось весьма продуктивным. — Еще скажите, что знание числа ступенек на лестнице помогло вам вычислить преступника, — язвительно перебила его Латынина. — В какой-то мере, Антонина Владимировна, в какой-то мере, — благодушно отозвался Лунин. — Не могу сказать, что все дело именно в ступенях, но все же, общение с вами, я имею в виду со всеми вами, — Илья обвел взглядом присутствующих, — навело меня на некоторые размышления. Размышления эти касаются человеческой памяти и человеческой наблюдательности, хотя правильнее будет сказать, их почти полного отсутствия у большинства присутствующих. — Вот уж спасибо на добром слове, — пробасил Кожемякин, — уважили. — Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, Станислав Андреевич, — торопливо отозвался Лунин, — ни вас, ни кого-либо из присутствующих. Уверен, будь на вашем месте другие люди, они дали бы примерно те же ответы, что и вы. Если хотите, давайте с вами вместе убедимся на примере Виктора Борисовича. Спросите его о чем-нибудь, не стесняйтесь! — Это о чем же вы собрались спрашивать? — моментально насторожился Изотов. — Весь теоретический материал я раскрыл в ходе лекции. Добавить мне нечего. — А вот скажите, господин полковник, — изящно вскинув руку, Виктория указала в сторону лестницы, — сколько ступеней на лестнице, по которой вы каждый день ходите? — Э-э-э… и-и-и… — Полковник бросил быстрый взгляд в сторону уходящих наверх ступеней. — Не подглядывайте! — прикрикнула на него Вика. — И-и-и… и к чему эти глупости? — покраснел Изотов. — Это что, проверка какая-то? К чему она мне? Я и так, знаете ли, со всех сторон и проверен, и аттестован. Да и вообще, несерьезно такой ерундой заниматься. Честное слово, не серьезно! — Вот видите, — Илья печально вздохнул, — порой профессионалы самой высокой квалификации не могут ответить на, казалось бы, такие простые вопросы. Но это и неудивительно. Людям свойственно проводить предварительную оценку любой готовой поступить в мозг информации, и если ей присваивается статус бесполезной, то мы данную информацию игнорируем, отказываемся запоминать, пусть даже каждый день спускаемся и поднимаемся по одним и тем же ступенькам или видим орнамент на ковре в своей комнате. Тем приятнее мне было все же получить от вас некоторые ответы на мои, так сказать, несерьезные вопросы. Самым наблюдательным человеком из всех присутствующих оказалась Лилия. — Илья кивнул равнодушно сидевшей за столом девушке. — Прекрасная память и наблюдательность. Я думаю, вашим родителям стоит серьезно задуматься над тем, какую пользу они могут принести семейному бизнесу. Удовлетворенно отметив проявившийся на лице Кожемякина напряженный мыслительный процесс, Илья продолжил: — А вот последнее место в нашем своеобразном конкурсе я с некоторым разочарованием вынужден присудить представителю мужской части коллектива. Сейчас я говорю о Денисе Сипягине. — Ну как же так? — громогласно возмутилась Антонина Владимировна. — Денис, у тебя ведь всегда была хорошая память.