— Вы были правы, — кивнул Илья. Он хотел было добавить, что, к сожалению, Сипягин-старший не смог внушить столь здравую мысль своему сыну, но затем решил, что это будет слишком жестко. Да и бессмысленно. Уже бессмысленно. Вернувшись к Изотову, Илья ухватил его за пуговицу пиджака. — Дай пистолет, — потребовал Лунин. — Чего? — Полковник изобразил на лице крайнюю степень изумления. — Это табельное оружие. Ты понимаешь, о чем говоришь? — Ствол мне дай. — Илья потянул на себя пуговицу и услышал, как жалобно затрещали рвущиеся нитки. — Ты ведь не пойдешь, а я схожу. Приму меры к задержанию. — Лунин, — полковник отчаянно замотал головой из стороны в сторону, — я не могу. Права не имею. Да и потом, мы свое дело сделали. Преступника установили. А задерживать его не наша обязанность. Пусти меня, в конце концов! Илья замахнулся, сжимая правый кулак. Поняв, что сейчас произойдет, Изотов зажмурился и втянул голову в плечи. В последний момент пальцы правой руки разжались, и тяжелая ладонь Лунина с грохотом врезалась в дверное полотно. — Ладно, стой здесь. Охраняй место преступления, — процедил Илья, чувствуя, как переполнявшая его волна ярости вдруг схлынула, уступив место презрительному равнодушию к стоящему перед ним сослуживцу. Резко развернувшись, Илья зашагал к лестнице. Уже начав спускаться, он услышал у себя за спиной гневное: — И вот не надо мне здесь указывать! Молод еще. Ухватившись за перила, Лунин крутанулся на пятках и, перескочив через две ступени, бросился обратно. — Лунин, вот только давай без глупостей. — Изотов испуганно вскинул руки, закрывая лицо, но Илья промчался мимо, не обратив на полковника никакого внимания. Заскочив к себе в номер, Илья торопливо натянул на ноги ботинки и схватил висевшую на спинке кресла куртку. — Остаешься здесь, — приказал он высунувшейся из-под кровати болонке. — Я скоро вернусь. Рокси возмущенно залаяла. — Вернусь, — подбодрил ее, уже выходя в коридор, Лунин. — Обязательно вернусь. Выйдя на крыльцо, Илья с удовольствием подставил лицо лучам долгожданного солнца. Постояв несколько секунд зажмурившись, он сбежал вниз по ступеням. Отчетливо заметные свежие следы действительно вели в сторону сарая, однако рева работающего мотора слышно не было, да и обе створки ворот казались закрытыми. Вздохнув, Илья сунул руки в карманы куртки и зашагал вперед, отчего-то стараясь не затаптывать оставленные Грачиком на снегу отпечатки обуви. Подойдя к сараю, Илья увидел, что на самом деле одна створка немного приоткрыта. Из узкой щели, явно недостаточной для того чтобы протиснуться взрослому человеку, на Лунина смотрела темнота. Заходить внутрь отчего-то совсем не хотелось. Илья обернулся, в тщетной надежде на то, что вооруженный табельным пистолетом Изотов придет ему на помощь, но на крыльце так никто и не появился. Лунин потянул на себя воротину, распахнул ее как можно шире, чтобы солнечный свет хотя бы немного рассеял прячущуюся в деревянном сарае темноту. Выждав еще несколько мгновений, Илья сделал шаг вперед и остановился в нерешительности. — Пришел? — из полумрака донесся насмешливый голос. — Неужто сильно соскучился? — Не так чтобы очень. — Илья сделал еще несколько осторожных шагов и остановился, давая возможность глазам привыкнуть к слабому освещению. — По долгу службы, так сказать. — По долгу, — задумчиво протянул Грачик. — Это хорошо. Хорошо, когда долг есть. Когда служба есть — это, конечно, тоже хорошо. Только ты мне скажи, — из-за одного из снегоходов показалась вооруженная карабином фигура, — твой долг, он в чем заключается? Мешать мне пришел? Лунин медленно покачал головой. Ему казалось, что лучше не делать никаких резких и быстрых движений, которые могут быть неправильно истолкованы, а в настоящий момент Илья был уверен в том, что любое его быстрое движение может быть истолковано неправильно. — Разве ж человеку с ружьем помешать кто может? — ответил наконец Лунин, невольно подстраиваясь под интонации собеседника. — Разве что человек с другим ружьем. А у меня ничего нет. Поговорить к вам пришел. Все так же медленно Илья развел руки в стороны. — Да опусти, чего уж там, — Грачик качнул оружейным стволом, — ты ж не в плен сдаешься. Хочешь поговорить, сядь вон там в уголке, — ствол карабина вновь качнулся, обозначая направление, — и говори. Только не очень долго, меня вся эта кутерьма уже утомлять стала. Покоя хочется. — Так я ведь это как раз вам и хотел предложить. — Отступив в угол, Илья, к своему удовольствию, обнаружил небольшую деревянную лавочку. — Вы отдаете мне карабин, затем идете в свою комнату и там остаетесь совершенно один до прилета вертолета. Обещаю вас не беспокоить и ни о чем не спрашивать. — Усевшись на лавку, Илья уперся локтями в колени, а подбородок положил на сомкнутые пальцы рук. — Как вам такой вариант? — Так себе, — скрипуче отозвался Корхмазян. — В комнате оно, конечно, теплее, да и кресло у меня там удобное. — Вот видите, самое то, — быстро вставил Лунин. — Самое то для чего? — Грачик удобно устроился на сиденье снегохода и теперь сидел, несильно похлопывая ладонью по прикладу, отчего одновременно вздрагивали сразу двое — и карабин, и Лунин, причем Лунин каждый раз вздрагивал сильнее. — Вертолет ждать? Может, для этого и сподручнее. Только мне твой вертолет ни к чему. Не полечу я. — А, — только и смог выдавить из себя Илья. Поведя головой из стороны в сторону, он вдруг ярко представил, как разлетаются выбитые взрывной волной огромные створки, как одномоментно ослепляют и рвут барабанные перепонки разрывы свето-шумовых гранат, как множество вооруженных людей в бронежилетах врываются внутрь и. Что будет после «и», Илья не знал. Вариантов было, на самом деле, немного. Все зависело лишь от того, посчитает ли нужным кто-то из людей в бронежилетах чуть сильнее потянуть на себя спусковой крючок. Для этого вовсе не обязательно, чтобы Грачик попытался направить на них свое оружие. Вовсе нет. Достаточно любому из бойцов группы захвата ненароком задеть один из стеллажей, чтобы с верхней полки свалилась какая-нибудь банка с гвоздями, или просто, поскользнувшись, случайно толкнуть соседа. Когда нервы на пределе, перейти предел не составляет никакого труда. Гораздо больше надо приложить усилий, чтобы его не переходить. — Неправильно это, — неуверенно пробормотал Лунин. — Неправильно, когда она там, — Грачик махнул рукой, указывая куда-то под потолок, — а я еще здесь. Ни к чему это. Курить будешь? — Не курю, — Илья помотал головой, — бросил. — Ну а мне бросать уже какой смысл? — Сунув левую руку в карман безрукавки, Корхмазян достал сигареты. В правой неизвестно откуда появилась зажигалка. Перекочевавший к Грачику на колени карабин наконец перестал раскачиваться из стороны в сторону и на время успокоился. — Я ведь понимаю, к ней мне уже хода нет. У меня теперь другая дорога. Но только я знаешь что думаю? Глубоко затянувшись, Грачик на пару мгновений задержал дым в легких и лишь затем выдохнул. — Если она оттуда, сверху, посматривать будет, как я иду, может, не так страшно весь путь пройти будет? Я вот отчего-то так полагаю, что, как бы тяжело там ни оказалось, вытерпеть можно. До конца вытерпеть. Должен же быть конец, у любого пути он есть. Илья хотел было что-то ответить, но тут Грачик надрывно, с кашлем, рассмеялся: — Там же, в конце концов, ад, а не кольцевая. — Логично, — пробормотал, не зная, что еще можно сказать, Лунин. — Вполне логично. А что потом? — Потом? — удивился вопросу Корхмазян. — Потом мы с ней опять вместе будем. Что еще может быть потом? — Ну да, — откинув голову, Илья несильно ударился затылком о деревянную стену, — что еще может быть? Некоторое время два человека молчали, каждый погруженный в свои мысли, потом Корхмазян попросил: — Ты уходи. Мне с силами собраться надо. Сосредоточиться. Оно ведь хоть на словах все понятно, а все равно страшно. — Грачик. — Поднявшись со скамьи, Лунин сделал было шаг вперед и замер. Карабин, только что лежавший на коленях у Корхмазяна, взмыл в воздух и уставился Илье прямо в грудь. — Не надо, прошу тебя, — в голосе Грачика послышались интонации человека, не готового принять отказ в своей просьбе, — не мешай. — Хорошо, — кивнул Илья. Держа на виду руки и медленно ступая, он подошел к воротам, затем немного помешкал и обернулся. — Удачи, — коротко бросил Лунин. — Надеюсь, там и вправду не кольцевая. Выстрел прозвучал уже в тот момент, когда Илья, дойдя до крыльца, начал подниматься по ступеням. Илья хотел было броситься обратно к сараю, но немного помешкал и лишь пробормотал себе под нос: — А какой смысл? — после чего, тщательно отряхнув ботинки от снега, вошел в дом. Стоявший у перил лестницы Изотов торопливо спустился в гостиную. — Что там? — Уже ничего, — не глядя на полковника, пробормотал Илья. — Ты сам видел? Выстрел же только что был. — Хочешь, сходи посмотри. — Равнодушно пожав плечами, Илья уселся на один из стульев и закрыл глаза. — А я схожу, — послышался возмущенный голос Изотова. — Я схожу, Лунин, потому что мне, в отличие от тебя, на работу не наплевать. Схожу, выясню обстановку, а затем доложу руководству. — Отличный план, — не открывая глаз, одобрил Илья, — действуй. Хлопнула входная дверь, на какое-то время в гостиной стало так тихо, что был слышен доносящийся откуда-то сверху приглушенный плач. Наверное, Сипягины, — чувствуя, как голова наливается свинцовой тяжестью, Илья подпер лоб ладонями, — а что им теперь остается? Только плакать. Хотя, и в этом уже нет смысла. Илья уже почти провалился в сонное забытье, когда вновь хлопнула дверь и послышался голос Изотова, на этот раз не такой агрессивный: — Точно, все. Пойду шефу отзвонюсь. Чувствую, хорошего он нам мало скажет. Четыре трупа за два дня — это перебор. — Да? — Илья неохотно распрямился, открывая глаза. — Странно, когда их два было, ему все нравилось. Да и тебе тоже. А сейчас вообще все, как ты любишь. Сколько преступлений, столько раскрытий. Идеальный вариант. — Лунин, статистика — это сложная наука. В ней все факторы надо учитывать. Стопроцентная раскрываемость, конечно, всегда хорошо. Но то, что у нас взлет по особо тяжким преступлениям за такой короткий срок, да еще в присутствии двух сотрудников, за это нас хвалить не будут. — Ну сходи узнай, что будут. — Илья вновь устало закрыл глаза. Через несколько минут Изотов вновь вернулся в гостиную. — Ну что, все не так плохо, — к удивлению Лунина, полковник выглядел на редкость бодро, — конечно, шеф малость побурчал, но, в конечном итоге, главное в нашем деле — это раскрываемость. А преступников мы всех установили. — Установили, — не стал спорить Илья.