Ми-8 вылетел почти на час позже, чем изначально рассчитывал Хованский. Это обстоятельство Дмитрия Романовича сильно настораживало, хотя он прекрасно понимал, что во многом сам был причиной задержки вылета. Собрав по городу живущих в разных районах следователей, он примчался в аэропорт лишь через сорок пять минут после того, как завершил разговор с губернатором Сергиевичем. Правда, затем еще изрядное количество времени было потрачено на непонятные хождения вокруг вертолета, которые оба пилота и примкнувшее к ним такое же количество техников упорно называли предполетной подготовкой. Лишь после ультиматума Хованского, заявившего, что если вылет не состоится немедленно, то сразу по возвращении экипаж будет незамедлительно задержан по подозрению в перевозке и хранении наркотических средств, процесс подготовки к полету был завершен. Все же напоследок один из пилотов, очевидно не представляя, с кем именно имеет дело, ехидно осведомился: — И как же ты, дядя, наркотики искать собирался, если у нас отродясь их не было? — Тебя мама в детстве в цирк водила? — в тон ему отозвался Дмитрий Романович. — Фокусника тебе там показывали, как он из шляпы кролика достает? Вот и я могу фокус показать. У меня есть люди специально обученные, только они руку тебе не в шляпу засовывать будут, а в другое место. Пошарят там как следует, а потом и вынут героина граммов двести. Причем все при зрителях, как в цирке. Эти зрители затем еще в протоколе распишутся, в графе «понятые». Еще есть тупые вопросы? Тогда на взлет! В ожидании вылета Лунин, получивший краткие инструкции от Хованского, предавался только ему ведомым размышлениям, уставившись в мутное стекло иллюминатора. Затем выбрался из кресла и подошел к сидящему через два ряда от него Изотову. Переложив сумку полковника на свободное место, он занял соседнее кресло. — У нас здесь странный коллектив. Или я чего-то не понимаю? — Он наклонился прямо к уху удивленно повернувшегося к нему Изотова. — Это точно, Лунин, ты много чего не понимаешь, — хмуро отозвался полковник. — А коллектив странный, это точно. Одно только твое присутствие чего стоит. Илья смущенно вздохнул. Он понимал, что вряд ли когда-нибудь сможет рассчитывать на дружеское общение с Изотовым, но все же хотел разрешить имеющиеся у него сомнения. — И все же. Мы как по делу работать будем? Ни оперативников, ни экспертов. А если этого Зарецкого уже подорвали? — Не должны пока. — Изотов бросил быстрый взгляд на левое запястье. — Еще полчаса в запасе. Если повезет, успеем застать. — И что? — продолжил допытываться Лунин. — Кто его разминировать будет? Мне что-то кажется, саперов здесь тоже нет. — Сапер есть, успокойся, — раздраженно бросил в ответ полковник. — Сапер и группа захвата. Собственно, больше никого и не требуется. Понятно? — Понятно, — кивнул Илья. — Непонятно, чего их так много. Мы что, отель будем брать штурмом? — Мы будем в отеле проводить обыск, — неохотно ответил Изотов. — Силами спецназа. Под моим руководством. Теперь уяснил? — А что, оперативников для этих целей уже не привлекают? — удивился Илья. — В данном случае — нет, — рявкнул Изотов, — потому что у них, Лунин, есть один большой недостаток, как и у тебя. Они слишком много вопросов задают. — А вопросы, значит, задавать нежелательно? — Илья сделал вид, что не замечает раздражения собеседника. — Именно, Лунин, — успокаиваясь, кивнул полковник, — именно так. В этом деле чем меньше вопросов, тем спокойнее. Илья немного помолчал, осмысливая услышанное, затем любопытство все же взяло верх. — Слушай, а что за спецназ такой странный? Ни одного лица знакомого, они, что, не от УВД?[2] — Не от УВД, — буркнул Изотов. — А от кого? — проявлял все большую любознательность Лунин. — Понятия не имею. Что, в области мало спецназов? И внутренние войска, и гвардия, и кого только нет. Тебе какая разница? — А что искать будем? Думаешь, еще где-то может быть взрывчатка? — Типун тебе на язык, — с отчаянием махнул рукой Изотов. — Телефоны искать будем. — Телефоны? — зачем-то переспросил Илья, прекрасно расслышавший ответ Изотова. — Телефоны, диктофоны, флешки. Все подряд. Все носители информации, какие есть. Я только не очень представляю, как в здоровенном здании можно найти спрятанную флешку или карту памяти. А ведь еще вокруг территория. Можно под любым камнем спрятать. Рокот вертолетного двигателя и шум вращающихся лопастей к явному облегчению полковника прервали его общение с Луниным. — Вот и все. Все, что я знаю. Больше рассказывать нечего. Мертвенно-бледное лицо Зарецкого превратилось в застывшую маску отчаяния. Губы его уже почти не шевелились, отчего все слова превращались в едва различимый поток звуков. — Уже сто семьдесят семь. Три минуты! Осталось три минуты! Почему вы не выключаете? Мне нечего больше сказать. Выключите таймер! Я прошу, я прошу вас. Выключите его! — Вовсе не надо так нервничать! Услышав такой знакомый, пусть и совершенно безразличный голос в динамике, адвокат на мгновение ожил. На щеках его проступило слабое подобие румянца, а вырывающиеся изо рта звуки вновь превратились в некое подобие человеческой речи. — Слава богу, вы меня слышите! Выключайте, выключайте его скорее! — Сейчас, Зарецкий, имейте терпение, — отозвался голос. Почти минуту ничего не происходило, за исключением того, что на маленьком электронном табло число 177 сменилось на 178. — У нас проблема, — наконец констатировал голос. — Олег Владиславович, не хочется вас расстраивать, но, кажется, что-то слетело в настройках передатчика. — Что значит — слетело? — попытался было возмущенно выкрикнуть Зарецкий, но изо рта его вырвался лишь жалобный, почти неслышимый шепот. — Я ведь все сделал, как вы хотели. Я же выполнил наш уговор! Выключите, выключите эту штуку. Не убивайте меня! — Конечно, есть вариант, что я зайду к вам в комнату и отключу устройство на месте, — вновь ожил динамик, — но знаете, меня он не устраивает. Я не хочу, чтобы вы меня увидели, Олег Владиславович. Так что, еще раз извините, ничем не могу вам помочь. Прощайте. — Как — прощайте? — тело Зарецкого едва заметно содрогнулось, что означало последнюю беспомощную попытку освободиться. — Вы же не можете сделать этого! Вы же не сделаете. Вы же не убьете меня! Из глаз обессиленного адвоката потекли слезы. Значение таймера перескочило на 179. — Не убивайте… меня… пожалуйста. Ответом ему было молчание. — Все! — крикнул Изотов и постучал по циферблату. Илья взглянул на часы. Отведенное Зарецкому время уже истекло, а вертолет с группой захвата едва успел обогнуть вершину и теперь заходил на широкий круг над южным склоном горы Хрустальной. Сквозь толстое стекло иллюминатора можно было хорошо рассмотреть несколько приземистых деревянных зданий и возвышавшуюся посреди них двухэтажную гостиницу. Несколько в стороне, метрах в двухстах от остальных построек, стояла еще одна небольшая избушка. Со слов Изотова, который в свою очередь получил ценную информация от генерала Хованского, в избушке располагалась баня, находившаяся на самом берегу небольшого горного озерца с чистейшей, абсолютно прозрачной водой. Правда, сейчас озеро было еще замерзшим, а поверхность его укрыта снегом, чистейшим, таким, который невозможно встретить в городе, да еще в марте. Над всем этим великолепием поблескивала на солнце, оправдывая свое название, горная вершина, норовя проткнуть острием проплывающее по небосводу одинокое, должно быть, сбившееся с пути облачко. Примерно посредине между гостиничным комплексом и вершиной из абсолютно гладкого, усыпанного снегом склона туканьим клювом чернел мощный скалистый выступ, настолько широкий, что на нем тоже можно было бы расположить какую-нибудь избушку. — Я знаю! — крикнул полковнику Лунин и, увидев безразличие на лице сослуживца, уточнил: — Я знаю, как искать твои телефоны. — Как? — тут же заинтересовался Изотов. Лунин похлопал себя по ушам, давая понять, что почти ничего не слышит. — Сядем, объясню. Изотов кивнул. Несколько минут спустя вертолет коснулся земли. Приземление оказалось чуть жестче, чем ожидал Илья, и он непроизвольно стиснул пальцами рукоятки подлокотников. Сидевшая у него на коленях Рокси сильнее прижалась к своему хозяину и заскулила. Какое-то время вертолетные лопасти еще продолжали свой бешеный хоровод, но постепенно их движение замедлилось, а затем и вовсе наступила долгожданная тишина. — Ну что, пакуем жестко? — поднялся с места сидевший рядом с кабиной пилотов майор — командир спецназовцев. — Нет, парни, пока никого не пакуем, — торопливо вскочил с места Изотов. — Надо сперва понять, что здесь вообще творится. — И стоило в такую даль тащиться, — разочарованно отозвался спецназовец. — Ну вы как чего поймете, так дайте знать. — Непременно, — пообещал полковник и тут же повернулся к Лунину: — Так что ты мне обещал рассказать? — Я? Обещал? — Илья удивленно нахмурился и на мгновение перестал почесывать за ухом лежащую у него на коленях болонку. — Ах да, обещал. Ты сразу обыск не устраивай. — А когда? — непонимающе нахмурился Изотов. — Что, думаешь, при лунном свете сподручнее будет? — При чем тут это? — поморщился Лунин. — Сейчас разберемся сперва, что там с Зарецким. Если он живой, то надо его как-то вытаскивать. Если уже нет, то все проще. Объявишь остальным, что всех в срочном порядке отсюда эвакуируют. Дашь пять минут на сборы. Когда погрузятся в вертолет, проведешь досмотр. Ну, или на площадке перед вертушкой. Я думаю, что если кто-то и делал запись, то обязательно возьмет с собой. — А если он ее где-то здесь припрятал и собирается позже вернуться? — Все может быть, — Илья флегматично пожал плечами, — но в таком случае ты носитель так и так найти не сможешь, это во-первых. — А во-вторых? — поторопил его полковник. — А во-вторых, здесь все же не профессиональные шпионы собрались. Вряд ли они ожидают, что тебя запись больше, чем покойник, интересует. — А покойник на тебе, Лунин, — ухмыльнулся Изотов и с явной неохотой добавил: — Но мысль толковая. Ценю. Дверь вертолета распахнулась, и один за другим бойцы спецназа стали выскакивать наружу. Лунин вышел последним, прижимая к себе настороженно притихшую Рокси, и тут же поежился. Несмотря на ослепительно-яркое солнце, было холодно, а пронзительный ветер отбивал всякое желание любоваться красотами горных пейзажей.