– Разведчик с Холода? – переспросил Эрик. – А разве они не на Трилистник работают? – С этим мы тоже только сейчас разобрались, да и то лишь вчерне. Наша разведка их попросту прошляпила, но, когда в системе Фронтира объявился их флот, мы этим очень сильно заинтересовались. Слишком много слишком серьезных кораблей, появившихся из дальнего космоса, то есть попросту ниоткуда. В общем, мы с этим начали потихонечку разбираться, у нас же даже дипотношений с этим Холодом не было. – Почему? – Вопрос напрашивался. – По общему мнению, Холод – это заштатный мир, находящийся у черта на куличиках, буквально за границами человеческого космоса. Их – на Фронтире и кое-где еще – представляют дипломаты Трилистника, но империя и с Трилистником-то не слишком знакома, что уж говорить о каком-то Холоде. – Но… – предположил Эрик. – Тридцать тяжелых кораблей – это много даже для Трилистника, если, конечно, мы верно оценивали этот союз, а мы, похоже, оценивали его неверно. – Что не так с этим Холодом? – Во время Второй волны колонизации, когда ООН запретила национальные проекты, было осуществлено несколько попыток нарушить этот запрет. Холод возник в результате хорошо организованного побега, когда в 2117 году некие экстремисты захватили корабли экспедиции ООН и скрылись на них в дальнем космосе. Дело давнее, информации мало. В исторических исследованиях закрепилось мнение, что операцию провернули какие-то сектанты или политические экстремисты из Северной Америки на Старой Земле. Собственно, до последнего времени эта история никого не интересовала. Никто не заинтересовался ею, когда лет сорок назад появились первые упоминания о человеческой цивилизации в системе Холод. Координаты системы неизвестны, подробностей мало, и единственное, что стало о них известно, это то, что на планете, названной Холод, живут потомки тех самых экстремистов, что угнали флотилию ООН. – И вот теперь, по прошествии четырехсот лет… – Ну, вы правильно понимаете наше замешательство, Рик, – пожал плечами контрразведчик. – Тридцать кораблей, и это, по всей видимости, отнюдь не весь их флот. Техника более чем современная. По крайней мере, нашей – имперской, по всем признакам, не уступает. И разведсеть на Фронтире, которую мы нащупали, но взять не смогли. Фронтироны получили от Холода предложение из тех, от которых не отказываются, и запретили нам действовать против их «друзей и союзников». – И эти люди интересовались мной, – Эрик уже понял, в чем заключается затруднение, испытываемое контрразведкой, и сам задал мучивший безопасников вопрос: – Почему? – У нас есть два предположения, и оба никуда не ведут. – Расскажите? – Расскажу. Первое предположение связано с вашей блестящей атакой на корабль-матку халифата. Возможно, холодане хотят выяснить подробности, так как испытывают трудности с применением этой тактики. – Вы в это верите? – Нет, – честно признался контрразведчик. – Шито белыми нитками. – А что со второй гипотезой? – поинтересовался Эрик. Рассказ контрразведчика его не впечатлил. Ни логики, ни смысла, ничего. «Дурью маются за государственный счет…» – Вторая гипотеза связана с вашим происхождением. – Каким образом? – Ну, – снова пожал плечами безопасник, – вы же не знаете своих родителей, Рик. И как попали в Смоляной городок, никому не известно. Но, с другой стороны, Грит Мюстерс обозналась, узнав в вас кого-то, кого не предполагала встретить на Фронтире. Внешнее сходство… Она даже заговорила с вами на их языке… – К слову, что это за язык? – Трудно сказать, – поморщился контрразведчик. – Его, кроме вас, слышали еще три человека, но ни у кого нет даже предположения, что это за язык. Четыреста лет, Рик, это большой срок. И если допустить, что среди беглецов были носители нескольких языков Старой Земли, синтез и развитие нового языка могли увести их далеко от любых первоисточников. – Мне эта гипотеза кажется симпатичной, – усмехнулся Эрик, – но доказательств, на мой взгляд, все равно недостаточно. – Согласен, но вот какое дело. Вы, Рик, не станете оспаривать тот факт, что обладаете невероятно сильным организмом. – Но, насколько я понял, я не демонстрирую ничего по-настоящему экстраординарного, все в пределах допустимой погрешности. Даже медицинский профиль Бета-11, а не Бета-13 или, не дай господи, Бета-15. – На самом деле, по последним данным верхняя граница профиля Бета-13. Но вы правы, Рик, ничего фантастического, хотя сочетание качеств необычное. Рост метр девяносто три, внешность олимпийского бога, метаболизм, работающий как часы, способный переварить почти любую гадость, и нервная система, устойчивая к большинству вредоносных факторов. Эрику не понравилась такая осведомленность контрразведки, но, с другой стороны, если у него медицинский профиль Бета-13, это многое объясняет, хотя и не делает его супергероем. Люди с профилем Бета-13 и Бета-15, насколько он знал, встречаются нечасто, но они и не уникумы. Его больше заинтересовала фраза про олимпийского бога. «Я что, действительно так красив? И все это знают, кроме меня?» – он был впечатлен и несколько растерян, но в целом скорее горд, чем наоборот. – Тут вот что важно, Эрик. Наше расследование показало, что беглецы унесли с собой в космос банк генетической информации, который по приказу ООН должен был быть уничтожен. Тогда были введены и другие запреты, а не только на национальные проекты в космосе. И один из этих запретов касался клонирования человека и генной инженерии. Крупнейший исследовательский центр, занимавшийся этими проблемами, находился не в Северной Америке, а где-то в центральной Европе. Именно там находился богатейший генетический банк, о котором идет речь. Религиозным фанатикам такое сложное оборудование, какое было в Центре Генетических Исследований, и коллекция биоматериалов не нужны, но что, если это были никакие не экстремисты и фанатики, а ученые, желавшие сохранить свои научные наработки? И кто тогда были остальные беглецы? От кого они бежали на самом деле? – Полагаете, я продукт генетических экспериментов? – Скорее, потомок кого-то, кто стал улучшенным вариантом человека. – Лестно, – хмыкнул Эрик. – Но что это дает мне и что это дает вам? – Пока ничего, но мы пытаемся понять, с кем имеем дело. Так что у нас к вам просьба. Если вспомните что-то новое или к вам кто-то обратится… Не знаю даже, что еще… Но вы умный человек, Рик. Говорят, что очень умный. Сами сообразите. Все, что угодно, если это поможет нам понять, кто они… – Или что, – кивнул Эрик. – Вы, Сиг, не озвучили еще одну версию. Что, если они и не люди вовсе? Это была старая сказка. Кое-где в космосе находились следы Чужих. Ничего определенного. Непонятно даже, как они выглядели, да и дело давнее – почти сто тысяч лет прошло. Но что, если где-то сохранились их знания и их техника? Или даже гены? Предположение, что люди с Холода – это лишь отчасти потомки беглецов с Земли, являясь одновременно потомками неких древних Чужих, было не лишено смысла. – Ну, я же сказал, что вы умный парень, – улыбнулся капитан-лейтенант, вставая и тем самым заканчивая разговор. – Но не надейтесь, Рик, вы не инопланетянин. Это мы установили еще в прошлом году… – Я рад! – улыбнулся Эрик. – Не хотелось бы, знаете ли, вдруг оказаться каким-нибудь инопланетным монстром. – Точно! – улыбнулся в ответ контрразведчик. – И вот еще что, Рик. Я знаю, что вы пилот, но может сложиться такая ситуация, что мы вас попросим поработать немного в составе нашей дипмиссии на Фронтире. Вы там герой. К тому же образованный офицер в подходящем звании. Могли бы появиться в аппарате военного атташе… – На живца собираетесь ловить? – хмыкнул Эрик, вполне осознав, о чем идет речь. – Ну, – пожал плечами капитан-лейтенант, – не то чтобы на живца, но… * * * Размышляя над только что состоявшимся разговором, Эрик вернулся в общежитие, забрал заранее сложенную сумку и пошел на площадку, с которой летали в город шаттлы и куда можно было вызвать такси, но не дошел. Ожил коммуникатор, опознав по сигнатуре источника, что с Эриком хочет говорить сам великий и ужасный адмирал Мельник – член узкого состава адмиралтейского совета и по совместительству командующий флотом метрополии. Разумеется, Борис Алексеевич знал, что Эрик встречается с его дочерью, но за прошедший год не обмолвился с ним и словом. Тем более странным показался Эрику этот неожиданный вызов сразу после столь странного разговора с офицером контрразведки. – Ты там один, лейтенант? – без предисловий, с места в карьер начал адмирал, но вот что странно, он впервые заговорил с Эриком на рузе. – Так точно, господин… – Не ори! – осадил его старший Мельник. – Слушай меня внимательно и ничего за мной не повторяй. Минут через сорок, край – через час Адмиралтейство даст отмашку. Большая тревога. Полагаю, знаешь, о чем речь. Тебя тоже выдернут. Ты приписан к 93-й тяжелой бригаде оперативного резерва. Все это строго между нами. Понял? – Да. – Молодец. Моих тоже подметут. В любом случае сюда они добраться не успеют. Все гражданские линии уже перекрыты. – Вы знаете? – Если Мельник знал, куда приписан Эрик, то уж про своих-то детей наверняка справки навел. – Знаю, – не стал отпираться адмирал. – Они остаются по месту прохождения практики. Вера идет младшим офицером на линейный крейсер «Аскалон»[46], Андрей – в разведуправление Пятого флота. На «Аскалоне» сейчас держит свой вымпел адмирал Моргенштерн. В общем, я бы не стал тебе звонить, но потом может не оказаться ни времени, ни возможности. Вера сейчас все еще на крейсере. Я дам тебе связь, но всего на пять минут. Удачи тебе, лейтенант Минц! Потом пошли трели переключений, и еще через несколько секунд Эрик услышал голос Веры. – Папа? – Нет, Ве! Это Эрик. – А у меня… – Твой отец бросил мне свой канал связи. У нас пять минут. И не говори лишнего вслух. – Что случилось? – Эрик по интонациям понял, что Вера уже догадалась, но боится признаться в этом даже самой себе. – Большая тревога. – Ты?.. – Как и ты. – Ты же понимаешь, что это не одно и то же. Я у Мор… – Без имен, – остановил ее Эрик. – Я знаю, куда тебя приписали, и очень надеюсь, что у старика хватит здравого смысла не подставляться. В любом случае… Черт! Время уходит. Хочу сказать, Ве, что я тебя люблю. И что ты – самое лучшее, что было у меня в жизни. Самое лучшее и самое дорогое. Ты это помни! – Ты что, прощаешься?! – прервала его Вера. В ее голосе зазвучала откровенная паника. – Всякое может случиться. – Возможно, ему не следовало этого говорить, но и обманывать не хотелось. Он уже был в бою и знал, что это такое, особенно когда речь идет об атакующих ракетоносцах. – Я… – растерялась Вера. – Ты офицер, – напомнил ей Эрик. – Возьми себя в руки. Тебе, между прочим, тоже воевать, и я за тебя волнуюсь точно так же, как ты за меня. В общем, постарайся уцелеть и помни, что я тебя люблю.