Я предлагал ему по тысяче пятьсот. Он больше пятисот платить не хотел. Но взял по тысяче четыреста тридцать. Оптом. Самовывозом с аэропорта. Без контейнеров. Они мне самому пригодятся. Куда немцу с греками в торговле соревноваться! С ними, с греками, разве что только армяне да евреи потягаться могут. С холодильниками так бойко не вышло, и забрал он их по тысяче экю. С этим товаром тут не так напряженно. В банк ехать было поздновато уже. Договорились, что я завтра к 08:00 подъеду и мы сделку оформим. Простились с герром Клаусом и совет держать стали в маленьком кафе на овальной площади. Ужин, товарищи летчики. Контейнеры я придержал. Продавать не стал. Морской высокий и широкий сорокапятифутовый контейнер - это не только 90 кубометров внутреннего объема. Если их спарить, то от любви двух таких длинных, но узких, роскошный гараж получится. Или склад. Забытых вещей. А полуавтомат сварочный мне от Теодора через супругу в наследство достался. Варить и резать я тоже умею. Но это на постоянном месте уже сделаю. Когда Катюхе дом построю, такой же, какой у нее жулики отняли. И рассказал ей о своей мечте. Катя пила вкусный и полезный капучино. Поглядывала на меня нежно и признательно. Я тихо млел от ее взгляда, а она взяла и отказалась. Потому что такая громада потребует массу времени для наведения в ней порядка. Мыть да пылесосить бесконечные просторы - это прислугу содержать надо. Нанимать ее она не собирается, поскольку посторонних в доме терпеть не может. Ей и меня рядышком вполне необходимо и достаточно. И посему обойдется кирия Катерина Ружейникова домиком гораздо более скромных размеров. А если я намерен сделать ей приятное, то выбором проекта она сама займется. Хотя и обещает со мной советоваться. Я совсем сомлел от неги и ощущения тихого счастья. Вот банальный штамп - женщина моей мечты. А как здорово-то, мои маленькие любимые радиослушатели, когда у тебя такая есть на самом деле. Попили мы этого замечательного капучино и на почту зашли. 'New World Mail' называется. И обозначается дудочкой, свернутой в каралечку. Имел я одну мысль неоднократно, об этой самой почте. Коммерческая авиация вообще с почтовых перевозок начиналась. Вот и собрались мы с Катей поразузнать, а как это дело тут поставлено? Может, наймут? Самое то для разведполетов. Если платят прилично. Почта функционировала посредством эксплуатации молодого организма, выполненного в стиле эмо. Или как-то так. Это я так стебаюсь, оттого, что прикольно выглядел означенный организм. Парнишке на вид лет семнадцать, в ухах серьги, в носу серьги и на бровях серьги. Заподозрил я, что это только видимая часть его коллекции, но уточнять побоялся. Вдруг он очень душевно ранимый? Раскрашен был малец в духе мосье Стендаля. В красное и черное. Обмундирован хотя бы по человечески. Но полагаю, только в рабочее время. В чем он на воле гуляет, представить не решусь. Как не решусь предположить о направлении его жизненных ориентиров. За стойкой сидел он с видом сосредоточенным, заполнял какой-то сложный тугумент официального вида. Кусал свирепо при этом кончик шариковой ручки и видно по всему пытался высосать из нее истину. Потому что часто искал подсказки на потолке. У меня тут обращение выработалось ко всем такое вежливое: - Мистер Сэр! - К вашим услугам, сэр? - А скажи-ка мне, любезный мистер-сэр, не нуждается ли 'почта нового мира' в услугах транспортной авиации? В лице меня, надежного. Парнишок растерянно захлопал ресничками. У-ти, моя прелесть! Потом преодолев рифы моего акцента, о которые в щепки разбивался смысл произнесенных мною звуков, попросил повторить помедленнее. Надо мне еще леденцов купить. Для себя. И побольше, побольше. И за щеки их. Наверняка поможет. Я напрягся было, но на выручку пришла богоданная кирия. Что бы я без нее делал? Ума не приложу. Растолковала она парнишке, чего мне знать хочется. Парень стал значительный. Парень стал ответственный. Парень поднялся и произнес спич. - Да, сэр. Мы нуждаемся в подобных услугах. Каким самолетом вы владеете? У нас определенные сложности с доставкой посылок. В настоящее время мы отправляем их с попутными конвоями, что неприемлемо для срочных отправлений. И если ваше воздушное судно достаточно велико для перевозки подобных грузов, мы охотно заключим с вами контракт. Но обязан предупредить, что перед вылетом вы должны внести денежный залог, эквивалентный объявленной стоимости отправлений. Вот чешет! Несмотря на экзотически украшенную голову, мозги в ней он клеем не сквасил. Вполне толковый юноша. Обтолковали мы технические возможности моего пепелаца, признали их удовлетворительными и заслуживающими внимания почтового ведомства. Сообщил он мне почтовый тариф. За тоннокилометр почта оплачивала 1 экю. Вполне мне такая оплата импонировала, о чем я ему не преминул сообщить. Можно сказать, заключили договор о намерениях. Девид Кучковски, так мальчонку звали, как только я сообщу ему о готовности, обещал включить меня в график, и подобрать груз. Простились мы с этим любителем авангарда и к Саркису ночевать отправились, с длительными посиделками у него в ресторанчике. Там на прохладу народу набежало со всего городка. И за один вечер Саркис рассчитывал недельную норму прибыли поднять. Много мне чего поведал толстячок армянский. И как на Новую Землю с братом угодили, и про русские протектораты, и кто там воду мутит и на чью мельницу ту воду мутную льет. В русское представительство можно уже не ходить мне. Все с Москвой местной ясненько сделалось. И про Орден Саркис всяко чего знал. Изрядное в тот вечер в раскладах местных просветление мне снизошло. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко. Аэродром Порто-Франко. 08:00. 18 число 6 месяца. Вторник. 22 год. Как и было договорено, утром встретились мы с Клаусом Шнитке у магазина его и отправились всею ковалькардою, вовсю блестя кокардою, в банк орденский, оформлять сделку. Клаус впереди на испанском жереб...эээ...джипе пылил и дорогу показывал. А мы за ним на самокатах. Ну и что, что несолидно! Зато дешево и удобно. Приехав в банк, оформили передачу прав на имущество, откинули мытарю кесарево и крепко приподнялись финансово. Заодно я оформился в качестве авиаперевозчика. И показал Сашкину ксиву. Даже и не взгянули на нее. Никому тут она не интересна. Зато оформили все моментально. Клаус дождался, пока со мной разделаются, и опять возжелал забрать товар прямо в контейнерах. Но я уперся. Пусть грузчиков пригоняет и грузовики. Договорились, что ждать его будем на аэродроме сегодня после сиесты. А всего расторговались мы на 479050, да Саркис на 30000 взял, да восемь штук технарям по 1000 за штуку ушло, и плюс 210000 за холодильники с морозильниками. Итого - 727 050 экю как с куста. С учетом орденского налога в пятнадцать процентов 109050 экю долой. На руках у нас осталось 618000 экю. С учетом расходов в 112524 экю на закупку и транспортировку - то если в евро перевести, выходит, мы сорвали куш почти в миллион четыреста савсэм чистоганом. Оху... очень сильно удивиться! Теперь мы с Катей с голодухи точно не помрем! Но мы одноразовую операцию провернули. А Орден-то, паскуда, систематически этим занимается. Поточным методом! Нихрена себе струна! Во где денюжки роют и гребут. И не лопаткой совковой единожды, как мы с Катей, а блин, вдоль подряд бульдозером! Участники регаты, блин! Гребут к себе! 'Делай деньги, делай деньги, а остальное все дребебедень!'. И эти люди не разрешают мне ковырять в носу?! Почесал я репку, почесал я попку. И из головы всю эту бодягу насчет Ордена выкинул. Не завидно мне. Я в регатах сроду не участвовал. Не мое это. Не интересно. Зато я даже в убыток себе могу полетать теперь. Место для ПМЖ поискать. Склонность к Демидовску и ППД у меня образовалась устойчивая, но ведь и глазками посмотреть надобно. В натуре ландшафты оценить, климат тамошний, моральный и географический. С женою посоветоваться. А как же! А то заявит, что я ей всю молодость загубил на корню, и куда мне потом? Нет. ПМЖ требует обстоятельного подхода. На почтовых-то перевозках я везде покручусь авиатуристом эдаким. А когда за туризм еще и приплачивают... этот казус по мне! Пусть и не заплатит почта великий профит. Пусть даже по нулям выйдет у меня прибыль. Все равно, пока это для меня идеальный вариант. Пассажиры подождут малехо. Хотя при случае не откажу в любезности, за твердый кэш! Обсасывал я мысли эти, направляясь с Катюхой и ожившим Морсом в сумке на аэродром, поскольку по программе у нас на сегодня испытательные хлопоты. Это раз. С Клаусом дела устаканить надо - это будет два. И вообще. Пора за дело приниматься, а то я с ништяками пока, как барыга какой тусуюсь. А уже четвертый день идет вовсю. Эх, тоскуют руки по штурвалу... Приехав на летное поле забежали в диспетчерскую, поручкались на скорую руку с резидентами, и к самолету скорее. Так, с ходу погнали "молитву". Кате "молитвенник" в руки дал, сам пока рядышком сижу, репетую. Потом на внешний осмотр выскочу: - Так, пойнт севентин. Трим контролс - сэт? - Сэт! - Пойнт эйттин. Фуел шатофф - он. - Он! - идет дело. А Катя до наружки добралась, надо вылезать: - Лэфт сайд! Пойнт твенти наин - FUEL RESERVOIR DRAIN-DRAIN? - DRAIN, май свит лэди! - Пункт тридцатый. MAIN LANDING GEAR-CHECK PROPER TIRE INFLATION AND CONDITION OF GEAR? - Проверил - у порядке колесико левое, кондишион, моя лучезарная! Потом поменяемся, сам все проверю! ...И так до пункта нумер 90... Теперь она наружу, я внутрь - и еще кружочег вокруг пепелаца! Теперь ее очередь меня ласковыми словами обзывать. И все хорошо проверить. А то как-то забыли законтрить в Балашах колесико на стоечке передней, оно на взлете возьми и открутись. И отвались, сразу после отрыва. Так они без колеса и садились. Хорошо - обошлось, целы все остались, помяли так элку немного. А всяко могло выйти. Могли и земли накушаться. Ненадобно нам этого! И потому в соответствие с: 11.10. Испытательные полеты выполняются в целях испытаний воздушных судов, силовых установок, систем и оборудования гражданских воздушных судов, в том числе после капитального ремонта... ...Контрольные полеты (облеты) выполняются в целях проверки исправности и определения годности к дальнейшей эксплуатации гражданского воздушного судна после доработок, ремонта, кроме капитального, или замены двигателей, агрегатов и систем, регламентных работ или стоянки более срока, установленного эксплуатационной документацией, а также для проверки работы радиосветотехнических средств, схем снижения и захода на посадку на аэродроме. - проведем испытания. Давно задумал я Катю в правое кресло плотно усадить, но от разговоров на эту тему воздерживался пока. А сейчас вот думаю, самое время сообщить ей решение мое твердое. - Кать, хочешь со мной праваком летать? - Это как? - Ну, вторым пилотом. На самолете нашем. Чего тебе дома-то сидеть без меня? А вместе и летать легче, и мир посмотрим, впечетлениями делясь. И вообще я тебя люблю и скучать без тебя не желаю! Вот случалось ли видеть вам, мои дорогие маленькие радиослушатели, как маленькой девочке-сластене большую красивую конфетку нежданно дарят? Вот мне Катя всю пантомиму совершенно счастливой девочки и исполнила, подпрыгивая и кружась на одной ножке, радостно хлопая в ладошки и восторженно при том вопия нечто любовное. Исполненое энергичной грации зрелище пробрало не только меня, впечатлительного, но и почтеннейшую публику в лице патрульно-караульного на вышке. Он даже поаплодировал. Велел я ему от службы не отвлекаться, а наблюдать сектор в зоне его ответственности. Поскольку мы с Катей, а если точнее она со мной, целоваться затеяли со всей серьезностью. И тут нам лишние зрители стали решительно ни к чему. Спрятались мы за самолет от взоров нескромных, завидущих и нацеловались вволю. А кто нам запретит? Хотим, и целуемся. Потом посадил я ее в левое кресло и велел двигатель запускать. Сначала процедуру наизусть она мне отчитала. Чтобы от зубов отскакивало. Потом по смыслу происходящих при запуске процессов пояснения сделала. Потом, на седьмой круг всплакнуть удумала. Главное я от нее понимания добивался, что именно происходит. Первое дело - раскрутить ротор. Включаешь тумблер 'зажигание', потом тумблер стартера, и раскручиваешь ротор турбины до скорости 10-12 процентов по прибору NG, указующему скорость вращения газогенератора. При этом, в чем самый цимус и состоит, подачу топлива на форсунки необходимо полностью перекрыть отсечным клапаном командно-топливного агрегата - это когда крайний левый рычаг находится в положении ПОЛНОСТЬЮ НА СЕБЯ. Иначе остаточного давления в форсунках хватит, чтобы забрызгать топливом колеса турбинки. Каковое и воспламенится в означенной полости при запуске. И бабахнет так, что разнесет ея всю. До самых педалей и далее, вплоть до кормового унитаза. Потому, сначала надо создать в полости турбины мощный поток воздуха, который процентов на восемьдесят используется для охлаждения газовоздушного тракта и лишь на двадцать - в качестве рабочего тела. И только разогнав как следует ротор, подаем топливо на форсунки, для чего переводим рычаг командно-топливного агрегата в среднее, оно же - основное рабочее положение. Через полчаса моих занудливых придирок и последующего замирения Катюхиного бешенства - шаг винта вперед до упора, сектор газа в среднее положение, рычаг командно-топливного агрегата в крайнее заднее положение, рычаг аварийной отсечки топлива вперед до упора, включаем аккумуляторную батарею, орем 'АТВИНТА!', включаем стартер, включаем зажигание, наблюдаем давление масла в двигателе и указатель оборотов турбины. Запел стартер. Завыла, раскручиваясь, турбина. Десять процентов, еще надо немного. Двенадцать! Рычаг командно-топливного агрегата в среднее положение. Заревела голубушка! Стартер взад. РУД взад, на малый газ. Авионику включить. Вот и запустились мы с Божьей помощью, помолясь поэлементно. Прогрелись, связались с диспетчером, нахально присвоив себе позывной 'Карнаш', чем вызвали одобрительный смешок руководителя полетов. 'Чудеса на виражах' тут тоже популярны. Получили разрешение на руление и по полю елозить принялись, крылышками потряхивая. Двойная польза. И качество сборки проверим, и Катя руление освоит. Тут-то попросторнее, чем на Олимбое будет. Двенадцать квадратных километров. Шурши родимая! Она и шуршала, пока вся не взмокла. Но мастерство не пропьешь. Драйвер она природного таланта. Катя педалями быстро рулить приноровилась. А когда приноровилась, то лихачить сразу начала. Но я это дело пресек на корню. Авиалайнеры по грунту передвигаться должны неторопливо и величаво. Не должны они на рулении скакать по неровностям почвы, аки тушканчики ошалелые какие. И я все свое неодобрение Катерине строго высказал, под одобрительный лай Морса. После чего погнал ее с командирского кресла на правую 'чашку', за хулиганские выходки такие. Потом вырулил степенно на шестнадцатую ВПП и испросил разрешение выполнить контрольный полет по кругу. Каковое и получил незамедлительно, ввиду отсутствия прибывающих и отбывающих бортов. Опустил закрылки во взлетное положение, глянул на показания термометра наружной температуры. Сорок два уже снаружи набежало. Жарковато будет! Разогнал 'Караван' до 75 узлов и попытался поднять его от полосы. Не хочет мальчик в небо. Воздух на такой жаре жидкий совсем стал, не хочет держать птичку. Хорошо еще, на Олимбое привык я к подобным условиям. Оторвал 'Караван' от полосы, тут же газ убрал и обратно почти сразу к полосе прижал самолет. Притормозил, развернулся в конце и, поскольку ветерок был совсем слабый, обратным курсом еще один подлет совершил. Потом сызнова развернувшись, взлетел и высоту набирать принялся для испытания на перегрузку. Закрылки убрали. Жужжим себе, высоту неторопясь набираем по четыре метра в секунду. В термиках подрагивая. Потом бац! И тишина! Только ветерок посвистывает за бортом. Остановка двигателя на взлетном режиме! Мать...мать...мать... отозвалось эхо. Вот тут я мыслью и заметался. Стремительно при этом вспотевая. Высота... четыреста пятьдесят. Метров, слава Богу, не футов, слава Богу! Двигун попытаться запустить? Не прокатит. Высоты нема! Садиться надо незамедлительно. Прямо по курсу садится сыро слишком. Залив под нами и перед нами. Землицы не наедимся, но воды нахлебаемся, если не съедят нас раньше обитатели глубин. И глубоко тут. В акве инкогнитте этой. И 'Караван' жалко до одури! Не годится вариант. Надобно к тверди земной возвертаться. А как?! Мать...мать...мать... отозвалось эхо. На вираж ложиться... высоты у меня хрен да маленько... и скорость 90 узлов, оптимальная для набора высоты. И совсем минимальная для горизонтальных воздушных маневров. Особенно с неработающим двигателем. Да что же это визжит-то так пронзительно?! Что за звук такой посторонний. И страшный такой! Двигло не шевелится. Стрелки падают уже. Винт визжит? Кстати, о винте. Винт на флюгер. Нефиг ему тормозить, раз тянуть не может. Сектор шага взад, до упора. А заодно и рычаг аварийной отсечки топлива, вперед до упора нах. Батарею нельзя, мне авионика нужна. Все равно визжит. А это Катя визжит! Надо делом полезным занять любимую. - Молчать! Отсчет высоты по радиовысотомеру мне! - А? - Высоту вслух отсчитывай, говорю! - Поняла! А если я... как в Ил-2 от 'мессеров' смывался на 'Чайке', в пикирование переворотом через крыло и назад? В аккурат к торцу ВПП и выскочу? К тверди земной... Если высоты хватит. Чайке трехсот метров хватало на такой маневр. А 'худым' не хватало, и они землю у меня кушать принимались. А 'Каравану' хватит? Должно хватить! Но мне сейчас не из-под огня уходить. Можно и не строго вертикально полупетлю выполнить. Не заругают меня поди-кось. Если живы останемся... Или хотя бы к аэродрому выскочу? Тоже, достойный результат будет. Разменяю высоту на скорость! Пять секунд прошло, скорость не растет а падает, решение принято. Винт зафлюгирован, вращение замедляет и скоро остановится. Все. Поехали. Стоп! Ремни?! Я пристегнут. Катя? Пристегнута. Бормочет что-то неразборчиво. Морс! Зараза, стоит в проходе между нами, хвостом вертит весело. Ухватил его правой за шкирку, Катьке сунул. - Крепко держи! Сейчас падать будем! Не забывай мне высоту давать. Только высоту! Мне самому некогда смотреть будет. Выкрутимся! Пальцем в прибор нужный тычу, чтоб не разыскивать ей с перепугу. Ответила мне она взглядом испуганным, но полным надежды. Все. Работаем. Какое небо голубое... Рога раком, влево до упора. Ну давай, корова ленивая, вращайся уже... крен девяносто. Педаль левую плавно до упора вперед. Рога держим влево. О как охотно хвостик-то в небо задрался! На себя штурвал, хрустя костями. Как водная гладь-то быстро приближается... Во весь блистер уже только одна вода... Щаз кааак... Совсем близко. Вылазим из пике помаленьку. Курс? Триста пятьдесят. Мне триста сорок надо... Но... и так пойдет. Прямо рога ставим, стремясь к горизонтальному полету... ну вылазь миленький, почти в горизонтали мы уже, пикирование двадцать градусов. Вышли! Скорость сто шестьдесят узлов... высота, что там Катя бормочет? Ничего не бормочет. Опять визжит! - Отставить вой! Высоту давай! - Десять... На себя рога, но полегонечку... - ... пятьдесят метров... Хорош! Скорость сто двадцать. Над глиссадой уже... и сильно выше... планируем круто и опять скорость нарастает... дотяну до поля? Тянем... тянем... дотянули... высота... - десять... Скорость сто двадцать. Много! К земле еще поближе, выравниваем... - пять... четыре... Скорость высокая, сто двадцать... А если змейку забубенить? И на полосу как раз выйду? Крен правый, над полосой уже, крен левый ... на осевой почти... неважно... скорость сто десять... пневматики порву к херам... жалко... Вот ведь какая тварь - человек! Полторы минуты назад я только о том думал, как в живых остаться и ни о чем другом не помышлял. Сейчас мне колеса уже жалко стало! И ведь вправду жалко! Новые совсем. А скорость сто десять... А аэродром уже заканчивается, и забор уже... понаставили мне тут заборов бетонных...