Второй маг на улице оказывается пиромантом. Пока я разбирался с его товарищем, он подготовил солидный огненный шар и теперь швыряет его в меня. Вот падла! Успеваю только снова упасть и пустить максимум маны в духовный доспех. Шар залетает в окно и взрывается под потолком, разбрасывая всюду пламя. Вокруг моментально вспыхивает пожар. Ублюдки! Не знаю, что меня больше злит. То, что они уничтожили нашей со Светой гнёздышко, или то, что им плевать на жертвы. Ведь, как я уже сказал, в доме куча мирных людей, которые до недавнего времени спокойно спали… Надеюсь, никто не пострадал. А если пострадал — Окунев ответит. Уж я позабочусь. Окружаю голову печатью Воздушного пузыря, чтоб не задохнуться. Лёжа создаю Громовой молот и дожидаюсь, пока парни из подъезда вломятся в квартиру. Печати Капканов, стоящие перед порогом и сразу за ним, ожидаемо не остановили одарённых. Но хотя бы покоцали им духовники. Бросаться в лобовую атаку не собираюсь. Их там трое, фиг знает с какими способностями. Просто швыряю сквозь дым Громовик, наслаждаюсь последовавшим воплем боли, а затем выпрыгиваю через окно и уже в полете активирую защитный артефакт Добрыни. Ха-ха, слопали, твари⁈ Теперь те трое останутся в квартире, полностью закрытой магическим барьером. Чтоб его сломать, придётся потрудиться. Чтобы найти артефакт и деактивировать его — тоже. Я хорошо спрятал прибор, да и настроил его под себя. Просто так отрубить не получится. Короче, я заманил врагов в ловушку, и теперь они сгорят в пожаре, устроенном их же товарищем! Товарищ, кстати, всё ещё на улице. Видя, что я выпрыгнул из окна, атакует россыпью огненных снарядов. Часть из них летят прямо, другие резко меняют траекторию, чтобы зайти с флангов. Хороший приём, мне нравится. Только всё равно не поможет! Печати Обороны были подготовлены заранее. Но на три направления их не хватит. Мигом оцениваю, с какой стороны летит меньше всего огня. Оказывается, что в лоб. Поэтому закрываюсь с флангов и отражаю снаряды, а несколько вынужден принять на грудь. Духовный доспех проседает сразу на две трети. Атака была серьёзной. Подпитываю щит и бросаюсь вперёд. Кастовать Астральные когти нет времени, использую груб! Направляю маны в мышцы, с разбегу пробиваю ногой в живот мага. Он явно не ожидал, что я кинусь врукопашную. Поэтому до того, как он окружает себя огненным коконом, успеваю провести мощное комбо, зарядив плотные плюхи в лицо и печень противника. Доспех не пробиваю, но как следует повреждаю. Огненный кокон резко распухает, приходится отскочить. Бросаю мимолетный взгляд на дом — в окнах моей квартиры пожар, мерцает защитный барьер. Ловушка работает. Ошалевшие соседи по подъезду выбегают на улицу, пытаясь понять, какого хрена происходит. Ярослав Котов происходит, друзья! Вы уж извините. «Давай помогу!» — восклицает в голове Люсиль. Я и не заметил, когда она вернулась в духовное пространство. — А давай! Белая летунья возникает у меня на плече с яркой вспышкой. Прежде, чем приступить к гипнозу, хлопает крыльями, вызывая волну маны, которая срывает очередное заклятие врага. А затем жёстко приказывает: — Отмени заклинание! Сними духовный доспех! Огненный маг сопротивляется. Застывает на месте, скрипит зубами, но держится. Какое-то время. А потом всё же подчиняется. — Он твой, — злорадно произносит Люся. Подлетаю и одним чётким ударом в челюсть отправляю наёмника к праотцам. Я не сдерживался, и печать Гранита создал такую, что она бы и медведя свалила. Лицо противника сминается, как сжатый в кулаке помидор, и наземь падает уже безжизненное тело. Тут как раз приходит в себя его товарищ, ледяной маг. Бросаюсь к нему, пробиваю парочку несильных оплеух и командую Люсиль: — Нужна ещё помощь. Заставь его сделать то, что я скажу. — Что? — с готовностью спрашивает альбиноска. — То, что барону Окуневу точно не понравится, — хищно скалюсь я. Глава 22 — Что за цирк ты там устроил⁈ — рычит Мережковский, когда я вхожу к нему в кабинет. Улыбка победителя на моём лице, невольно тускнеет. — Цирк устроил не я. Мне только пришлось отмудохать клоунов. — Ты не должен действовать так опрометчиво! Когда губернатор включает свой военный тон, спорить с ним не хочется совершенно. Но я всё равно спорю: — Понимаю, вы боитесь за мою жизнь. И не потому, что я такой хороший парень, а потому что я вам нужен, чтобы удержать пост. — И что, тебя это обижает? — А я похож на обидчивого мальчика? Всё нормально, мы заключили джентльменское соглашение. Вы помогаете мне, я помогаю вам. — Вот именно! — прерывает Мережковский. — Ты не имеешь права рисковать своей жизнью! — Так, стоп! — резко лязгаю я. — Моя жизнь принадлежит мне, буду делать с ней что хочу. Зато я не позволю Окуневу снова попытаться меня убить. Какое-то время, хотя бы. — Что ты имеешь в виду? — чуть помолчав, спрашивает Николай. — А вам что, ещё не звонили из полиции? — издевательским тоном интересуюсь. — Ну так позвоните сами, узнайте, что к чему. А мне надо в душ. Губернатор берётся за мобилет, а я выхожу из кабинета и действительно топаю в душ. «Мы молодцы?» — осторожно интересуется Люсиль. «Конечно. Если переживаешь из-за того, что Николай Павлович недоволен, то пошёл он в жопу». «Зря ты так, Ярослав… Он твой единственный настоящий союзник. И если станет врагом, тебе не поздоровится». «Не станет. Он от меня зависит точно так же, как и я от него». «Ты так считаешь?» — с сомнением тянет Люся. — «У него гораздо больше возможностей получить то, что он хочет, чем у тебя. Ты зависишь от него полностью, а он от тебя — лишь частично. Подумай об этом». Пока принимаю горячий душ, думаю. Да, действительно, альбиноска права. Мережковский не последний человек даже в России, а в наших краях, на данный момент, важнее всех. У него наверняка есть другие возможности стать членом графского рода. И он почти наверняка их прорабатывает. Бастард Котёнкина, который на самом деле даже не я, лишь один из вариантов. Возможно, самый простой и быстрый, раз Николай так за него уцепился. Но почти наверняка не единственный. Эх, ладно. Нет смысла размышлять об этом. Вместо пустой рефлексии лучше заняться делом. А именно, пойти к губернатору и узнать, как вообще у нас дела и что я могу сделать, чтобы ускорить процесс. А потом надо будет заняться своими делами. Раз Люсиль действительно права, у меня должен быть путь отступления. На всякий случай, мало ли. Без стука захожу в кабинет Мережковского. Тот бросает на меня короткий взгляд и продолжает набирать какое-то сообщение на мобилете. — Поговорили с полицией? — спрашиваю я, падая на мягкий стул. Николай не отвечает, пока не заканчивает с сообщением. Убирает мобилет в ящик стола, сцепляет руки в замок и смотрит на меня: — Поговорил. Должен признать, ты молодец. Окунев теперь действительно обезврежен. Вот-вот. А обезвредил я его очень просто — Люсиль загипнотизировала ледяного мага и заставила признаться в том, что их нанял барон Окунев. Полиция вскоре прибыла, и заворожённый бедняга подполз к ним на коленях, каясь и плача. Стражи закона тут же на месте составили протокол. Теперь против любителя блинчиков откроют дело. Ведь из-за наёмников случился пожар, пострадало несколько квартир, люди страху натерпелись. Ну и попытка убийства, вообще-то, дело незаконное даже для аристократа. Одно дело убить кого-то на официальной дуэли, а другое — подослать головорезов. Нет сомнений, что Окунев отвертится. Наёмник, может, и сознался во всём, только по факту доказать его связь с бароном будет проблематично. Там наверняка всё делалось через третьи, а то и через пятые руки. Но один хрен, у Олега появится достаточно проблем, и репутация пострадает. Какое-то время ему будет не до меня, и на новую попытку убийства он вряд ли решится. А потом, быть может, вовсе остынет и передумает меня убивать. — Всё равно это было слишком рискованно, Ярослав, — качает головой Мережковский. — Блин, Николай Павлович! — я в сердцах хлопаю ладонью по подлокотнику. — Хватит уже! Когда вы согласились помочь мне с приютом, неужто не понимали, что барон будет мстить? — Если честно, не ожидал от него такого. Олег Окунев довольно мягкий человек. — Ни хрена. Вы его просто плохо знаете. Он только притворяется добрячком, а в глубине души — злобная хладнокровная рыбина. — Может, ты и прав, учитывая всё случившееся, — кивает губернатор. — Впрочем, ладно. На какое-то время можно про него забыть. — Что с нашим делом? — я моментально перевожу тему. — Всё сложно, — кривится Мережковский. — Я постарался действовать как можно тише, но слухи просочились. Граф Ирисов задействовал связи — это, кстати, тот самый Ирисов, который воевал против твоего отца, он ещё жив. И пытается помешать твоему признанию. У него большие связи, не уверен, что мы справимся,— Николай тяжело, с хрипом, вздыхает и достаёт из-под стола бутылку водки. — Будешь? — Нет. Мережковский резко выдыхает и хлебает водку прямо из горла.