- То есть… как отдает? Не на одну ночь? Глава двадцать вторая - Навсегда. Памира пошатнулась, но удержалась от вскрика. Что ж… придется найти способ существовать в новых условиях. Ее посадили на носилки, не позволив ни с кем попрощаться и даже оглянуться на прощание. Стражники окружили ее – и началась долгая дорога в неизвестность. Памира сидела, изящно сложив длинные ноги и прижав руки, запутавшиеся в вуали, к груди. Сердце стучало, каждый удар с болью разгонял кровь по венам. Казалось, она сейчас задохнется – или сердце выпрыгнет из груди. Несколько фраз разбили ее любовно выстроенный мирок вдребезги. И только инстинкт самосохранения не позволял ей выброситься из носилок и побежать, куда глядят глаза. Даже сейчас Памира понимала, что сбежать живой ей не дадут… А она еще должна была отомстить. Запах моря окружил ее. Она с удивлением обнаружила себя, стоящей на пристани в окружении стражи султана. Крики чаек, солнечный свет, веселый ветерок, ласково трепавший ее вуаль – все это казалось столь же невозможным, сколь сам факт, что она наконец-то покидает гарем. Хотя еще неизвестно, что ждет ее впереди. - Ваш капитан приказал доставить ее на корабль, - послышался голос все того же незнакомого мужчины. Кто-то грубо держал ее под локоть. Памира стрельнула глазами, но промолчала, все еще очарованная запахом такого близкого моря. Она не могла рассмотреть пристань и корабли из-за спин стражников. Наверное, это красиво… - Я не могу пустить вас на «Черную пантеру», - с заметным акцентом ответил кто-то, - но обещаю доставить девчонку в каюту капитана. Такой ответ, видимо, удовлетворил турков – стражники расступились, и девушка зажмурилась от неожиданного света. Ее крепко держали – передали из рук в руки. Она оказалась прижатой к телу какого-то мужчины. От него пахло солью и морем. И чуть-чуть табаком. Памира хотела повернуть голову и посмотреть на него, но тут вуаль сыграла с ней дурную шутку, упав на глаза. Новый хозяин не потрудился убрать ее, и девушка оказалась окончательно лишена зрения. Ее усадили в лодку, не отпуская. Через несколько минут она уже оказалась на палубе какого-то корабля. Чьи-то руки поправили вуаль на ее голове, словно специально опуская ее на глаза. - Не бойся, - все тот же акцент, но голос тихий, спокойный. Видимо, он чувствовал ее дрожь. Жалел ее. Мужчина?! Мягким движением он откинул легкую ткань с ее глаз и ошеломленно замер, не имея сил оторвать взгляда от бездонных озер, смело выдержавших его взор. Памира получила возможность его рассмотреть. Темные глаза, неровная растительность на лице, взъерошенные черные волосы. В целом он казался бы почти что приятным человеком, если бы не жесткая складка губ. Но он вдруг улыбнулся. - Пусть я и не вижу твоего лица, но уже догадываюсь, насколько ты красива, чертовка. И я очень надеюсь, что ты сумеешь понравиться нашему капитану. - У меня есть другой путь? Лицо моряка исказила усмешка. - О, да… Смерть. Глава двадцать третья Мужчины… Ну что за странные создания. Их так легко привести в отличное расположение духа, им так легко угодить, они так уязвимы. Они думают, что им подвластен мир. Искренне считают, что одного лишь движения руки хватит, чтобы женщина упала к их ногам… Мужчины правят силой. Памира привыкла к их жестокой и плохо управляемой вселенной. Привыкла, что ее жизнь зависит порой от прихоти. И умела жить с этой ношей. Она очень хорошо знала, как вести себя так, чтобы мужчина остался доволен. Что делать, как говорить, как сидеть… Когда спорить, когда со всем соглашаться. Идеально приспосабливалась к любому из тех, кому Султан отдавал ее во временное пользование. Но она всегда была уверена в одном: в случае чего Мехмед отомстит за свою собственность. Чем она так прогневала своего Владыку, что он отказался от нее? Или чем ему так угодил незнакомец, о котором Памира ровным счетом ничего не знала? Что из себя представляет этот загадочный капитан? Он такой же, как моряк, встретивший ее на палубе, с испещренным шрамами лицом, в странной, грубой кожаной одежде?.. От него так же пахнет табаком и морем? Что ее ждет? Жестокость или милость? Лучше приготовиться к худшему. - Зови меня Энрике, девочка, - шепнул ей моряк, держа ее за предплечье. – И если будет нужна помощь, обращайся, но капитана лучше не зли… - Но… - Я не могу с тобой долго говорить. Он деловито распахнул перед ней дверь каюты. Суровое лицо тронула улыбка. - Но ничего не бойся. Памира благоразумно промолчала. Высвободилась из цепкой хватки и шагнула в каюту. Навстречу неизвестности. Она услышала тихий вздох за своей спиной. Со слабым скрипом дверь закрылась. Ключ повернулся в замке. Заперта. Снова. Девушка тревожно оглянулась, пользуясь тем, что осталась в одиночестве. Она допускала, что за ней могут наблюдать – как в гареме. Но вряд ли капитану так не понравится ее любопытство. В конечном итоге, должна же она знать, где оказалась. Вуаль легкой тенью соскользнула на пол. Рабыня мягкой поступью прошлась по каюте. Неожиданно было найти здесь персидский ковер. Причем, великолепнейший ковер. Он мягко устилал пол, так и маня прикосновением. Памира обхватила себя руками и тоскливо замерла, глядя в небольшое окно. Шум порта остался за дверью. Равно как и ее прошлая жизнь. Было страшно. Она вырвалась из гарема – но куда попала? Ее единственная цель – месть – могла так и остаться недостигнутой, если она не сможет найти общий язык с этим «капитаном». Но она не сможет больше, чем умеет. А если этого окажется недостаточным? О, господи… Памира подобрала вуаль и закуталась в нее снова. И сама же над собой посмеялась: этот кусок ткани никогда не обеспечивал безопасность, а сейчас она хватается за него, как за соломинку. Хотя мужчины имеют привычку резко и быстро срывать с нее одежды… Пусть капитану достанется еще одна деталь. Каюта была небольшой и неожиданно уютной. Выдержанная в совершенно не знакомом девушке стиле. Деревянная мебель, ковер, кровать в углу с изящным балдахином, небольшой шкаф с… книгами. Неожиданно. Памира провела тонкими пальчиками по корешкам, но так и не решилась взять ни одну из них в руки. Она добрела до небольшого дивана и опустилась на него, сложив ноги. Вряд ли она осознавала в этот момент, насколько прекрасна, насколько притягательна в своих восточных одеждах. Привычно манящая поза. Вызов. Сразу вызов. Только не злить капитана… Злить? Раздражать? Зачем же, если можно усмирить. Сейчас, оказавшись в его владениях, девушка почему-то решила, что его будет легко покорить. Глава двадцать четвертая Весна 1666 Виразон со скучающим видом поднялся на борт корабля. Его радовало только одно – пара часов, прилив, и он покинет Стамбул и не появится здесь в ближайший год как минимум. Милость Султана явление не менее опасное, чем его ярость. Лучше оставаться в стороне от всех настроений Мехмеда, чем опасаться за собственную жизнь. И что заставило Охотнику сделать невозможное? Отдать ему девчонку из гарема… Наверняка ту, что уже не справлялась со своими обязанностями, черт возьми. Мрачное осознание собственной значимости и исключительности сегодня не спасало. Если бы он мог, он бы отказался от подарка и исчез бы на несколько месяцев, пока все забудется, и празднование возвращения наследника канет в лету. Но спорить с Мехмедом было слишком опасно. Пират скинул плащ, повесив его на перила на капитанском мостике. Этот сезон шел слишком хорошо, чтобы не «радовать» мелкими раздражителями. Что ж, теперь о нем станут говорить еще больше. Его личность и без того окутывали разнообразные слухи. Люди либо не верили в его существование вовсе, либо приписывали ему несуществующие черты. В основном, боялись. Хотя были и такие, кто ненавидел. Из зависти или, опять-таки, из-за страха. Смешно. Он уже не обращал внимания на повышенную активность народа на пристани, стоило «Черной пантере» пристать и спустить паруса. Разношерстная толпа будто замирала, следя за величавым бригом и тут же рассыпалась в стороны, стоило кому-то сойти на берег. А потом – перешептывания, перешептывания… Кто он? Откуда? Зачем здесь? Француз или испанец (обе страны отказались от сомнительной славы считаться его родиной)? Людовик отправил на море очередную карательную эскадру. Он предсказуем. В любом случае его плану не суждено было реализоваться. Виразон чувствовал себя прекрасно, а вражеские корабли развеяны по морю их общим противником. Иногда Рог Дьявола в своей неуемной ненависти ко Франции умудряется сослужить службу. Энрике Сарверос, штурман и помощник капитана в одном лице, следил за Виразоном, задумчиво смотревшим в голубую бездну. Его лицо было спокойным, взгляд - неподвижным. – Ее отвели в твою каюту, капитан, как ты приказал. – Хорошо, – Виразон кивнул. Его мысли вновь вернулись к странному подарку Султана. Неожиданному подарку. И, скорее всего, ненужному. Но отказаться он не мог – это бы смертельно обидело Великого Турка, а портить с ним отношения из-за какой-то девчонки он не хотел. – Девчонка хороша, Филипп, - словно отвечая мыслям пирата, проговорил Энрике, - Султан благоволит к тебе. Внимательный взгляд Виразона остановился на помощнике, упершем руки в бока. Энрике был старше капитана лет на десять и являл собой то счастливое исключение, когда возраст открывает новые дали, а не приносит лишь усталость и разочарование. Капитан ценил испанца. И как замечательного моряка, и как первоклассного помощника – во всем. Энрике редко давал советы, потому что капитан редко в этом нуждался. Но, следуя им, Виразон всегда точно знал, что поступает правильно – ни разу еще выбор этот не был ошибочным. И вот сейчас помощник толкует ему о девчонке. Беспокоится. Смешно. Но беспокоится потому, что в последний раз пират задумывался о женщине почти полгода назад. Занятый проблемами на море, он забывал о простейших потребностях. О чем Энрике постоянно напоминал в такой ехидной манере, что его порой хотелось проткнуть шпагой без долгих разговоров. – Советуешь не игнорировать ее? Голос пирата звучал привычно ровно, но в нем скользила заинтересованность и – улыбка. Энрике лукаво улыбнулся в ответ. – Думаю, не стоит. Глава двадцать пятая