Диана повернулась лицом к Бриану. Юноша стоял, сложив руки на груди. Что-то в его позе неуловимо напоминало самого Фаратона. Но сколько… ненависти? - было в его глазах. - Бриан… - Он пират, мадам. - Он не сделал тебе ничего плохого, - прошептала молодая женщина, забывшись и перейдя на «ты». Что-то в облике, казалось бы, хорошо знакомого ей человека пугало. - Мне – возможно, но не вам. Бриан посмотрел на нее проницательным, совсем взрослым взглядом. Диане снова стало не по себе. - Сейчас все хорошо, Бриан… - Сейчас? Значит, раньше было хуже? Картафер прижала руки к груди, кутаясь в плащ. Было неуютно от этого странного допроса. Горько, что юноша был прав. Но непонятно, за что он так ненавидел пирата. - Что он собирается делать с моей матерью? – вдруг спросил граф. Его голос прозвучал отрывисто и резко. Коротко, словно он сам боялся этого вопроса. Диана посмотрела на него исподлобья, как испуганное нашкодившее дитя. - Откуда мне знать? Пират не делится со мной своими планами. Но можете мне поверить, что если он предпримет какие-то действия, они будут оправданы. - Не забывайте, что говорите о моей матери, мадемуазель, - глухо заметил Бриан, сверкнув глазами. – Она не идеальна. Но что она могла натворить, чтобы вызвать ярость Фаратона? Я думал, он просто ненавидит французов, но… его поведение с вами заставляет меня думать об обратном. Диана вздрогнула. Шалиан не знал, кто скрывается под личиной Фаратона, и она не была в праве раскрывать чужую тайну. Она не ведала, что такого сделала Сабина де Шалиан Лермону, но была уверена, что ответ кроется в их прошлом. Может быть, он любил ее, а она вышла замуж за Шалиана? Но как можно любить… - Бриан, я не знаю, что будет со мной… А вы хотите, чтобы я знала, что будет с вами? Я молю только о том, чтобы меня снова не разлучили с Мари. Юноша смутился. Мягко заполучив руку Дианы, он запечатлел на ней трепетный, извиняющийся поцелуй, пробормотал слова прощения и замер, поглощенный своими переживаниями. Диана руки не отняла. Рядом с юношей было спокойно. Ей всегда было рядом с ним спокойно… Вернувшиеся разведчики сообщили, что к операции можно приступать немедленно. Хозяйка с дочкой, как и предполагал пират, находились в доме. Подкупленный слуга ждал пиратов у боковой двери. Ему заплатили достаточно, чтобы он смог уехать, купить где-нибудь домик и спокойно жить вдали от бывшего хозяина. Матросы столпились вокруг капитана, ожидая его последних приказов. Фаратон обвел их всех внимательным взглядом. Заговор Джеймса убедил пирата в том, что он не может своим людям доверять всецело. Так, как привык. И даже сейчас, когда на борт «Дианы» были отобраны те, кто с Фаратоном был с самого начала – он сомневался в них, наученный горьким опытом. Джеймс, предательство матроса, продавшегося Фонсаграде. Кто даст гарантию, что он вырвал из цепи все слабые звенья? Матросы тушевались под суровым взглядом капитана. Фаратон сложил руки на груди. Прошелся вдоль вытянувшихся в струнку, почти по-армейски, пиратов. Он знал, что тот приказ, который он собирался отдать, команде не понравится, готовился к возражениям…. Если им хватит духу возразить. - Наша цель – тайник. Я запрещаю брать в доме что-то, не имеющее к ней отношения. Невнятный гул был ему ответом. Надежда хорошо поживиться пропала. - И я категорически запрещаю приближаться к покоям хозяйки или ее дочери. - Но капитан!.. Глава сто десятая Пират резко развернулся к говорившему, испытав чувство, странно похожее на облегчение. Странно. - Вопросы, Жан? Что это? Протест или акт открытого неповиновения? Или просто то, чего капитан ждал? Интерес, удивление… Нельзя вечно всех подозревать. А сегодняшняя ночь покажет, верны ли ему его люди. И кто вообще говорил? Пират сделал несколько шагов вперед. Матрос, почти одного с ним роста, но лишенный всякого изящества, дерзкий и жестокий, хотя отчаянный рубака. Жан Жалюзи. С Фаратоном все время его плавания. Парень интересный, но порою надоедливый. - Ты же ненавидишь испанца! К чему беречь его барахло и женщин? Не лишено логики, но лишено смысла, если знать, кто такая донна Луиса. - Если кому-то нужны деньги испанца, могут пойти к нему и у него их получить. Я никого не держу, - почти спокойно сказал капитан, прекрасно зная, что сейчас идет ва-банк. Напряженная тишина повисла на побережье. Группа матросов, замерших в изумлении, капитан, напряженно ожидавший ответа от своих людей. Фаратон внимательно рассматривал лица пиратов, наблюдая, как постепенно до них доходит смысл того, что он сказал. Легкий реверанс в сторону погибших предателей. Видимо ни один из тех, кто стоял перед ним, не был рад такому сравнению, о чем они вскоре, перебивая друг друга, постарались сообщить капитану. Мишель понял, что может свободно дышать: если кто-то из них и предаст его, это случится не сегодня. Луиса останется в безопасности. И дело будет сделано. Подкупленный слуга ждал их в условленном месте. Десять лучших матросов отправились с ним. А Фаратон свернул на боковую тропинку: он не хотел, чтобы его люди видели его в особняке Фонсаграды. Но он чертовски хотел встретиться с сестрой. Красивый внешне, дом Фонсаграды, просто поражал своим великолепием изнутри. Золото, бархат, драгоценные камни – они служили простым украшением, так и маня пиратов, дразня их своим роскошным видом. Но капитан приказал действовать тихо, и пираты не решились заняться грабежом. Фаратон умел награждать за верную службу. И не хуже он умел наказывать за неповиновение. Связываться с ним матросы не хотели, вызывать его гнев – тем более. Половина отряда осталась у входа, другая, ведомая слугой, устремилась в центр дома. Вскрыть тайник, достать шкатулку, уйти. Как можно тише и быстрее. Пираты шли за проводником, хмуро оглядывая кричавшие роскошью комнаты. Как можно жить в таком месте? Оно было больше похоже на королевскую сокровищницу, чем на жилье человека. – Либо испанец – полный идиот, либо помешан на своих деньгах, что, к слову, одно и тоже, - пробормотал кто-то. Слуга адмирала лишь криво усмехнулся и знаком показал, что лучше соблюдать молчание, мол, хозяйка хоть и в другой части дома находится, а услышать может. Наконец проводник открыл перед ними очередную резную дверь. – Вот кабинет, amigo, – объявил он, обращаясь к Жану. Тот кивком поблагодарил и осмотрел помещение, отыскивая взглядом сейф или что-либо на него похожее. Остальные рассредоточились по комнате, каждый с оружием в руках - на всякий случай. Слуга осторожно закрыл дверь и зажег свечи. Сейф вскоре был найден: он находился за картиной с изображением прекрасной молодой женщиной с большими темными глазами. – Это донна Луиса, – не без гордости пояснил проводник, перехватывая вопросительный взгляд одного из пиратов. Тот несколько мгновений ее рассматривал – странно, что Фаратон отказался от такой штучки - а потом с решительным видом снял портрет со стены. За ним находилась металлическая дверка, на которой сбоку была видна миниатюрная замочная скважина. Жан усмехнулся: ему приходилось открывать и не такие замки. Он достал отмычки и стал выбирать подходящую. Непослушный замок оказался намного хитрее, чем он предполагал. Но через несколько минут и он сдался, и Жан смог открыть дверцу. Внутри лежала красивая резная шкатулка из красного дерева, рядом находился маленький ключик от нее. Пират взял ключ и шкатулку и закрыл сейф. Вдруг он насторожился. – Вам не кажется, что пахнет дымом? – спросил он, нахмурив брови. Слуга распахнул дверь и бросился куда-то в сторону. Через минуту он вернулся, запыхавшийся, с расширенными от ужаса глазами. – Скорее уходите, пожар в крыле хозяйки. Пираты переглянулись и бросились к выходу, так и не успев открыть заветную шкатулку. Глава сто одиннадцатая – Ну, здравствуйте, Луиза. Донна Луиса де Фонсаграда судорожно оглянулась и с нескрываемым изумлением посмотрела на вошедшего, закрывающего за собой дверь. Он выпрямился и взглянул на нее с печалью, с оттенком даже презрения, однако, смягченного чем-то, отдаленно похожим на радость, во взгляде. Луиза, стоявшая до этого у распахнутого настежь окна, так и застыла там, разглядывая его полными искреннего удивления глазами. – Здравствуйте... – пробормотала она. – Что вы делаете здесь? – Так-то вы встречаете меня, сударыня? – по-французски спросил де Лермон, небрежно опираясь о косяк двери. – Благодарю... – Мишель! – она подскочила к нему, выводя его из состояния странной апатии и недвижимости. – Брат! Что ты делаешь здесь? Как ты меня нашел? – Искать тебя, Луиза, мне не надо было, – заметил он, целуя ей руку. – Я знал, где ты находишься. Она взглянула на него, изогнув тонкую черную бровь. – Да? Тогда что же привело тебя ко мне сегодня? – Ты так говоришь, будто мы вчера расстались! – не скрывая досады, сказал Анри. – А между тем, донна Луиса, прошло шестнадцать лет! – Я знаю, – она опустила гордые глаза. – Просто я не ожидала увидеть тебя сейчас, здесь... Мой муж должен вернуться завтра, я не знаю, как он отреагирует... – Мне это безразлично, – сухо сказал Мишель. – Хотя бы при мне не говори ты о своем испанце... – Но я люблю его! – А он тебя? Где он сейчас? Сколько он не виделся с тобой и с дочерью? Он говорит тебе, где пропадает? Почему он забросил тебя с Аделаидой туда, где европейцам, а испанцам – в особенности, и шагу ступить не позволяют? Почему ты вынуждена скрываться от всех?