В каюте было темно. Тьма спасала и раздражала одновременно: Сабина не чувствовала себя в безопасности, и не видела вошедшего. Только силуэт. Хотя точно знала, что и она для него – всего лишь тень. Пока что. Вспыхнул огонек в лампе на столе. Резко выделились руки с тонкими длинными пальцами, боязливо отдернувшиеся от света и тепла, словно их владелец боялся обжечься; слабенькое еще пламя настырно выхватило из мглы лицо склонившегося над ним человека. Графиня замерла, почему-то пораженная этим зрелищем: высокий мужчина в темной облегающей одежде, обнаженные руки, замершие на границе света, и маленький огонек, с каждым мгновением набиравшийся сил, чтобы разгореться и разогнать мглу по углам. У француженки перехватило дыхание, когда она поняла, что темнота перестала быть укрытием, хоть и призрачным: теперь ее видят. Пират выпрямился и завел руки за спину. Замер, не сводя с нее пристального взгляда. – Сабина де Шалиан, – наконец нараспев произнес он. – Графиня собственной персоной на моем корабле. Какая честь!.. Сабина вздрогнула от неприкрытой иронии, словно от удара хлыстом, но достаточно быстро оправилась. Неучтивость Виразона открывала ей пути к наступлению, и она не собиралась упустить шанс. – Вы сами стремились к этой чести. Иначе, зачем я здесь? – О, по многим причинам, мадам, - уклончиво ответил пират, присев на край стола. Осмелевшее пламя играло в лампе совсем рядом с ним, оттеняя и без того темные волосы и придавая его лицу поистине дьявольское выражение, хотя оно оставалось спокойным. Только руки пирата, напряженно сжимавшие столешницу, выдавали его нервозность. Волнуется? Знает что-то? Или хочет узнать? - Извольте отвечать прямо, сударь, - Сабина не могла позволить себе сдаться. Даже сейчас, когда от одного вида собеседника у нее душа уходила в пятки. Она напряглась, оставаясь неподвижной, незаметно сжала кулачки, моля небо, чтобы пират не увидел, насколько ей страшно. Легкий вздох и холодный смешок Виразона снова прошлись лезвием по ее измученным нервам. Она чувствовала, что пират улыбается. И чувствовала, что улыбка эта доброжелательности в себе не несет. Глава сто двадцать пятая - Ты красива, - все так же тихо отметил пират, не сводя с нее глаз. Их прямой неподвижный взгляд делал весь облик ее хозяина каким-то замороженным и далеким. Словно возводил стену между Виразоном и всем остальным миром. Длинные густые волосы, очевидно, черные, обрамляли лицо аккуратным париком, спускаясь до плеч. Белая рубашка небрежно распахнулась на груди, камзол лежал рядом на стуле, зато в руках у пирата то и дело вспыхивала ледяная сталь кинжала. – Решил меня убить, Виразон? – почти с презрением спросила она, садясь на диване лицом к нему. Он замер. Не ожидал возмущения. Кинжал оказался на столе рядом с лампой, а пират выпрямился и прошелся по комнате. Казалось, он размышлял. Несколько минут он молчал, словно осмысливая необдуманный вопрос рабыни, но вскоре замер напротив нее, насмешливым жестом сложив руки на груди. – Это было бы слишком глупо с моей стороны. - Но почему? Сабина выпрямилась на диване, неосознанно наклонилась вперед, словно стараясь оказаться ближе к этому человеку. Он манил ее и отталкивал одновременно, мучая и сводя с ума. Он стоял от нее в нескольких шагах, укрывшись за своей холодной и насмешливой маской. Он не делал попыток приблизиться или получить то, ради чего покупали рабынь на море… за такие деньги. Он не делал ничего, что могло бы испугать ее. Но она боялась. Он оставил ее вопрос без ответа. Пока что. Несколько приблизился, словно желая рассмотреть ее. Графиня замерла, завороженная властным взглядом его глаз. Мужчина, стоявший перед ней, был еще молод. И очень красив. Идеально, любовно вырезанные черты лица, тонкие насмешливые губы, сейчас сурово сжатые, высокий лоб и четкие линии бровей. И глаза. При таком освещении нельзя было разобрать их цвета: они казались почти черными. - Уничтожать то, за что столько заплатил? Он швырнул в нее вопросом и отвернулся. - Разумеется, сначала нужно дать покупке возможность окупить себя… Сабина сама не ожидала от себя такой резкости. И смелости. И… дерзости? Да, пожалуй, в новом положении это слово – дерзость – вполне подходит. Виразон снова повернулся к ней лицом. Если он и казался удивленным, то только слегка. - Можешь начинать, - тихо сказал он, почти изящным жестом складывая руки на груди. Что-то неуловимо знакомое было в облике этого человека. Какая-то холодная властность, спокойствие и уверенность в себе. Что-то было в этом точеном лице, в этом невозможно насмешливом взгляде. Что-то было в его облике – пугающее, знакомое, непонятное. Сабина затаила дыхание, рассматривая собеседника. - Что вы имеете в виду? – приглушенно спросила она, прижав руки к груди. Виразон тихо усмехнулся: он, пожалуй, удивился, если бы она начала действовать. Он отошел вглубь каюты. Казалось, задумался. Огонек на столе тревожно трепетал, бросая на стены причудливые блики. Фигура пирата неясно выделялась в этом робком свете. Хозяин. Человек, заплативший за нее целое состояние. Зачем… - Зачем ты купил меня? Было невозможно больше молчать или играть. Француженка чувствовала себя на пределе. Еще минута – она не сможет сдержаться. На грани истерики. Сабина встала с дивана и сделала пару шагов в сторону пирата, надеясь, что он ответит. Виразон ограничился лишь тем, что в очередной раз повернулся к ней лицом и смерил неприветливым взглядом. Графине пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Высокий, на таком расстоянии он казался еще выше. Его глаза словно не выражали ничего. Но почему-то каждый раз, когда Виразон смотрел на нее, француженка видела в их глубине слабый огонек… узнавания и чего-то еще. Неужели они действительно знакомы? - Хотел поговорить, - неожиданно глухо ответил пират. Глава сто двадцать шестая Сабина вздрогнула, когда хозяйские руки накрыли ее плечи. Ощущение было волнительным, незнакомым. Захотелось закрыть глаза и отдаться этой непонятной волне. Она подалась вперед. Ощущение узнавания усилилось, когда она оказалась в кольце сильных рук. Но так же неожиданно пират отстранился. Ей показалось, или она действительно услышала вздох, сорвавшийся с его губ? Виразон жалел о чем-то? - Я слушаю тебя, …господин, - она выдохнула обращение, сжавшись, как пружина, но пересилив себя. И почувствовала, как пират напрягся, правильно распознав в ее испуганном тоне иронию, которую она была не в силах спрятать. Но обстоятельства не дали пирату ответить острой шуткой: со стороны полуюта донесся шум и вялая брань. Потом – крики, настолько близкие и громкие, что несложно стало разобрать слова: – Эй, ты, кто такой? – Виразон узнал голос своего помощника. – Что делаешь здесь? – Мне нужен капитан! – зло возразил молодой, незнакомый пирату голос. Но, если судить, насколько побледнела француженка, она узнала его, а ее губы прошептали знакомое имя. Виразон нахмурился, взял со стола хлыст и вышел на палубу. Рабыня устремилась за ним, пользуясь возможностью покинуть каюту и движимая беспокойством. Раздался свист хлыста, мгновением спустя выстрел, а пистолет, еще дымящийся и горячий, оказался в руках Виразона, взмахнувшего хлыстом. Удар – и матрос – владелец выстрелившего оружия, вскрикнул от боли. – Какого дьявола?.. – заорал он, разворачиваясь. Увидев капитана, он осекся. – Монсеньер... Пират удовлетворенно опустил хлыст. Стало так тихо, что скрип такелажа казался громом. Команда замерла, ожидая, что скажет капитан. Неизвестный пирату молодой человек, чья жизнь только что была спасена точным ударом хлыста, ошеломленно молчал, сверля Виразона пытливым взглядом. - Что здесь происходит? – спокойно спросил капитан. Его голос только чуть подрагивал от сдерживаемой ярости, но команда, привыкшая распознавать настроение Виразона по незначительным деталям, сжалась под пристальным взглядом обжигающе холодных глаз. - Кто вы? – мальчишка повернулся к пирату, видимо, не боясь хлыста, который капитан все еще держал в руке. Гул пронесся по кораблю: дерзкий юноша, кажется, не понимал, где он оказался. - Бриан? – шепот рабыни донесся до слуха Виразона. Он обернулся, смерил француженку суровым взглядом, заставив ее остаться на месте, и повернулся к нарушителю спокойствия. - Извольте объяснить, сударь, как вы оказались на моем корабле? – по-французски спросил пират. Юноша гордо вздернул подбородок, хотел что-то возразить, но беспокойство исказило его лицо. – Нет времени объяснять... У вас есть доктор, сударь? – растерянность в его голосе сменилась волнением. – Лекарь? Кому-нибудь нужна помощь? – У вас в трюме женщина, француженка. Она умирает. – Женщина? Какая женщина? – Диана де Картафер, ее похитили ваши люди. Она... – Диана де Картафер? Рабыня Фаратона? Похитили мои люди?! Энрике!! Почему я ничего не знаю?!! Пират развернулся к помощнику, яростно опустив хлыст на палубу. Энрике лишь развел руками: он тоже ничего не знал о женщине, якобы умирающей в трюме «Черной пантеры». Вперед выступил Луис. Переминаясь с ноги на ногу, он смущенно произнес: – Это мы. Мы нашли ее в... – Кто «мы»? Бриан дернул Виразона за рукав, запрокинув голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он был ниже того на полголовы. Пират нехотя опустил взгляд на юношу, говорившего что-то относительно того, что нужно поторопиться. – Я потом разберусь с тобой, Луис, – пообещал капитан матросу. – А вы, граф, ступайте на полуют, там вас ждет один человек… Энрике, прикажи перенести Диану в каюту, смежную с моей. Луис, ты останешься здесь… Помощник капитана отправил несколько матросов в трюм и сам вскоре исчез из виду, радуясь, что сегодня, видимо, гроза миновала. Хлыст опять прогулялся по палубе. – Какого дьявола ты притащил ее сюда? Рабыню Фаратона! Почему же не его самого? Луис сжался под безжалостным взглядом. В очередной раз его попытка загладить свою вину перед капитаном закончилась ничем.