- Вряд ли это похищение. Твоей француженке хотелось погулять. Прости, но она сама виновата. Спи, Фаратон. Мы придумаем, как вытащить ее из плена, если она до сих пор жива. И что-то подсказывает мне, что Бриан отправился за ней. Мишель хотел что-то сказать, но доктор жестом заставил его замолчать. Он влил в пирата какую-то микстуру, после которой захотелось спать. Истерзанному телу нужен был покой и длительный сон. Глава сто тридцать шестая - Кто это? Диана внимательно рассматривала портрет темноволосой девушки, который нашла на столе Виразона. Доменик, спокойно сидевший на диване с книгой в руках, поднял голову и вопросительно посмотрел на француженку. Увидев у нее в руках портрет, который она с удивленным видом ему продемонстрировала, пират нахмурился. - Подарок, - неоднозначно ответил он и снова погрузился в чтение. Диана улыбнулась. - Капитан, я про женщину, которая изображена на портрете. Пират устремил на нее насмешливый взгляд. - Подарок. Француженка опустилась в кресло капитана с портретом в руках, поставила его перед собой, чтобы лучше рассмотреть. - Подарку здесь лет шестнадцать, но портрет старый. Значит, не дочь… - У меня нет дочери, - со странной улыбкой проговорил Доменик, закрывая книгу и откинувшись на спинку дивана, чтобы было удобнее наблюдать за Дианой. Картафер обворожительно ему улыбнулась. Она была рада, что удается вытащить молчаливого Виразона на разговор. Бриан снова пропадал с командой, пытаясь научиться навигации, а она целыми днями скучала одна. Уже месяц она жила на «Черной пантере», ни разу не ступала на сушу, хотя бриг неоднократно приставал к берегу. Пожалуй, она даже привыкла. «Черная пантера» - огромное судно, грозный противник, на нем было достаточно места для прогулок, в отличие от юркого и стремительного корабля Фаратона. - Любимая? - Я бы так не сказал, - растягивая слова, ответил пират. Странный разговор. - Она вам небезразлична, капитан, - с чувством выполненного долга резюмировала Диана и поставила портрет на место. Лицо Виразона ожесточилось, но он промолчал. Снова открыл книгу и погрузился в чтение, игнорируя дальнейшие ремарки Дианы. Она напомнила ему о Памире. Не вовремя и слишком наглым способом. Памира… дитя востока и запада. Единственная женщина, о ком пират так и не смог забыть. Единственная, к которой он постоянно возвращался – чтобы получить чуточку тепла и нежности, чтобы почувствовать себя счастливым в ее объятиях. Она умела доставлять мужчине истинное удовольствие и умела заставлять думать о себе. Виразон не смог отказаться от ее чар. Небезразлична? Видимо, да… В дверь коротко постучали. Виразон разрешил войти, и на пороге показался взволнованный Энрике. - «Диана» прямо по курсу. Лицо капитана тронула холодная улыбка. Наконец-то. Он кивнул, жестом отпустил помощника и встал. Фаратон прибыл в назначенное место. Разумеется, ему не оставалось выбора, если ему нужна была Диана. Своим поступком он подтвердил, что нужна. Встреча. Спустя столько лет. Только сейчас Виразон диктует свои условия. Он машинально сжал простреленную когда-то ладонь. Смешно. Возвращать удар брату ему не хотелось. Доменик взял со столика широкополую шляпу с богатым плюмажем, коротко поклонился Диане, побледневшей при известии, что Фаратон близко, и вышел на палубу. Фаратон стоял на полуюте, судорожно вцепившись в ручные перила. Он был еще очень слаб и чувствовал, что долго простоять не сможет. «Черная пантера» изящно легла в дрейф, спустив паруса. Сколько лет он ждал этого момента? Сколько лет глупых погонь и ненужного противостояния? И что теперь? Теперь Виразон может выдвинуть любые условия – и Мишель согласится на все, чтобы спасти Диану и Бриана. Судьба Сабины его не волновала. Сдержал ли Виразон свое слово, привез ли их сюда, или вызов в эту часть моря – нейтральную – окажется лишь ловушкой? Фаратон старался не думать об этом. Он напряженно смотрел на шлюпку, стремительно приближавшуюся к «Диане». В ней стоял высокий человек в черном. Рассмотреть его с такого расстояния было трудно, и пират раздраженно отвернулся: незнакомец был один, значит, Диана с Шалианом либо остались на «Черной пантере», либо их уже нет в живых. С другой стороны, Виразон славился тем, что держал данное слово… Его размышления прервал незнакомец, на мгновение замерший на вершине трапа, прежде чем сойти на шкафут. Мишель упрямо на него не желал смотреть, не следуя примеру матросов, с жадностью разглядывающих новоприбывшего. Высокий и невероятно элегантный, он уверенно ступил на палубу «Дианы» и тоже окинул собравшихся строгим взглядом своих темно-синих глаз, как-то странно сиявших на его почти смуглом надменном лице. Это ходячее воплощение властности было одето в черный испанского покроя костюм, изящно расшитый серебром. Красивое лицо, которое казалось бы очень молодым, если бы не выражение глаз, обрамляли шелковистые черные локоны, на которых удобно расположилась широкополая черная шляпа с белым плюмажем. Тонкие, строго изогнутые губы незнакомца завершали картину, не столько приятную для матросов Фаратона, сколько удивительную. Он поправил шляпу, чтобы она прикрывала лицо. – Я пришел от имени Виразона, – заявил он по-испански, сделав несколько шагов вперед. Фаратон медленно поднял голову, по-прежнему не спеша спуститься на шкафут. Испанский. Он забыл, что пираты Виразона говорили по-испански. Интересно, кто этот франт, казалось, только прибывший из Мадрида? Странно же Бриз выбирает себе послов… Глава сто тридцать седьмая - Я слушаю вас, - проговорил Десница, решивший взять ситуацию под контроль. Испанец смерил его неприветливым взглядом. - Я буду говорить с Фаратоном и только с ним. При всем уважении к вам, господин Арди. Десница побледнел, но ничего не ответил. Он не знал этого человека. Вообще единственным, с кем он познакомился во время своего пребывания в плену, помимо матросов, был помощник капитана, Энрике. Ни Виразона, ни его приближенных Диар не видел. Интересно, что этот франт знал его имя. Мишель медленно спустился на шкафут, коротко поклонился. - Я готов выслушать ваши условия. Испанец ответил на поклон и поднял на капитана «Дианы» пытливый взгляд. Он отметил изможденный вид пирата, его необычную бледность. Ему донесли, что Фаратон был ранен в Кандии, но он не предполагал, что ранение настолько серьезно, что до сих пор мучает его болями. - Они чрезвычайно просты, капитан, - отозвался испанец. – Вы прибываете на борт «Черной пантеры», Виразон выдает пленников. - И что же он собирается делать с Фаратоном? – усмехнулся Мишель. Он не удивился. - О, не извольте беспокоиться, через пару часов вас вернут на «Диану» в целости и сохранности, - странно улыбнувшись, пообещал посол, жестом предлагая Мишелю спуститься в шлюпку. Десница хотел что-то сказать, но Фаратон не позволил. Видимо, он уже принял решение. И был готов пожертвовать собой, если это было необходимо для спасения Дианы и Бриана. Он чувствовал свою вину во всем том, что с ними произошло, и теперь хотел искупить ее любым способом. Фаратон скрылся за бортом, испанец несколько помедлил. Он заметил маленькую девочку, испуганно замершую на полуюте. Видимо, это была Мари, дочь Дианы. Девочка, сообразив, что она обнаружена, спустилась на палубу и замерла прямо перед испанцем, глядя на него наивными детскими глазами, в которых отражалось только одно: - Моя мама вернется, ведь правда? Испанец вздрогнул, когда детская ручонка схватила его за пальцы. - Да, дитя, - по-французски ответил он ей и спустился в шлюпку, где его ждал Мишель. Матрос налег на весла, как только испанец занял свое место напротив нового пленника. Фаратон выглядел удрученным, но при этом странно спокойным. Он молчал, неторопливо рассматривая испанца, который так просто увозил его в логово врага. Взгляд Мишеля был прикован к правой руке испанца, на которой мерцал сапфир. Он с особым вниманием окинул взглядом высокую фигуру человека Виразона, не упуская ни одной детали. Наконец он остановил свой взор на лице незнакомца и рассмотрел его – не бегло, как раньше, а с тщательностью, которой мог бы позавидовать любой следователь. Изучение надменной, застывшей маски привело Мишеля в некоторое волнение, а синий ледяной взгляд заставил опустить глаза. Никому это не удавалось – заставить – именно заставить герцога де Лермона отвести взор в сторону, никому, кроме... Доменика? - Откуда у вас этот перстень? – еле слышно проговорил Лермон, снова поднимая глаза на испанца. Тот усмехнулся. - Это не относится к сути дела, - бросил он, скользнув по изменившемуся лицу герцога насмешливым взглядом. Остаток пути они провели в молчании. Испанец смотрел на приближающуюся «Черную пантеру», а Фаратон не спускал глаз с испанца. Могло ли быть такое, что Доменик уже мертв, а его вещи каким-то образом попали к этому человеку? – Почему так долго, капитан? Мне уже захотелось взять на абордаж эту скорлупку... Лохматый и явно злой моряк встретил их на палубе. Испанец смерил его холодным взглядом. – Я приказывал ее не трогать. Энрике пробубнил что-то себе под нос. А Фаратон удивленно уставился на испанца, которого моряк назвал капитаном. Высокий, подтянутый, да, определенно, это был тот человек, которого Мишель видел в маске после аукциона. Это был тот, кто купил Сабину. Это определенно был Виразон. Капитан «Черной пантеры» развернулся к гостю и жестом предложил ему пройти в каюту. Лермон коротко кивнул и направился в указанном направлении. В глазах двоилось. Ему хотелось спрятаться от солнца и сесть, иначе он мог упасть прямо на палубе к радости и веселью враждебно настроенных матросов. Кажется, он проиграл эту игру. Обессиленный, безразличный, он оказался во власти своего врага. Сил на то, чтобы понять, откуда у Виразона перстень Доменика, не осталось. Глава сто тридцать восьмая – Значит, ты стал Виразоном? Что ж, у тебя всегда были кошачьи повадки. Доменик внимательно посмотрел на полулежавшего на диване Фаратона. Он закрыл за собой дверь и сел за стол.