Зотова вернулась к столу и опять наполнила мою чашку. – И с тех пор истерика каждый день у Натальи. Постоянное выпрашивание денег, но не откровенное «дай», а на кривой козе поездка: «О! Ты купила новые туфли! Красивые! А я в старых потертых тапках. Куда мне до тебя, ты шикарно одета, роскошно питаешься! Я нищета, копейки считаю, думаю, то ли хлебушка купить, то ли пригоршню картошки». – «Пригоршня картошки», – повторила я, – интересное высказывание. – Амалия к матери не приезжала, – продолжила Ольга. – Наталья поначалу оплакивала свою горькую судьбинушку, потом принялась у меня требовать деньги. Именно требовать, не просить! С огромным трудом общалась с ней. Один раз мои ученики решили отметить в ресторане свою победу на конкурсе, естественно, пригласили меня. Я пришла и увидела в зале за одним из столиков Амалию с компанией. Девушка меня тоже заметила, подошла, мы поговорили. Я спросила, как у нее дела, и услышала, что все хорошо, Хоф работает, получает большую зарплату, заведует пиаром и рекламой в крупном холдинге. Одежда на Амалии дорогая, модная, стрижка не на вокзале сделана, обувь, сумка – все на уровне. И главное, в ней ощущалась спокойная уверенность успешного человека, который зависит только от самого себя. Спросила у нее: «С мамой не общаешься?» Девушка улыбнулась: «Я ей не нужна. Перечисляю ежемесячно ей деньги, и все». Заподозрила ее во вранье. Наталья постоянно жаловалась, что девочка ее бросила, ни копейки она от нее никогда не видела. Наверное, мысли отразились на лице, потому что Амалия взяла свой телефон, показала фото квитанций, прокомментировала снимки: «Знаю, что мама лжет о своей страшной бедности, в запасе у нее много драгоценностей, валюта. Однако бросаю ей некоторую сумму. Почему? Думаю, она способна подать на меня в суд. Это ударит по моему имиджу, может доставить неприятности на работе. Руководству не понравится, что начальница отдела пиара бросила больную нищую мать. Плохая реклама для организации. Поэтому делаю отчисления, храню финдокументы. Начнет тетка врать о крайней бедности и моей жадности – вот квитанции. Сто тысяч в месяц. Большинство людей мечтают получать подобную дотацию каждые тридцать дней ни за что. В матери погибла великая актриса, она прекрасна в роли жертвы дочери-сволочи, которая бросила беспомощную родительницу. Позвольте вам напомнить: мама намного моложе вас, но она никогда не пахала с утра до вечера. Вы старше, работаете как лошадь. Почему жалеете ее? С какой стати поддерживаете ее финансово?» Промолчала, хотела рассказать про просьбу покойного мужа, но Амалия покинула ресторан. Увидела в окно, как Хоф села за руль дорогой иномарки. Больше мы не встречались. И не могу до нее дозвониться. А надо предупредить Амалечку, что мать у нее совсем сбрендила, как бы беды не вышло. И вот еще что тревожит: в этом году Наталья стала часто куда-то уезжать. Почти каждый день исчезает. Что происходит? Куда она ездит? Глава семнадцатая – У Хоф есть большая квартира в Москве, недешевая машина, коттедж в области, – перечислил Димон. – Все это она купила за несколько лет. – Скорее всего, был спонсор, – отметила Маргарита Филипповна. – Или несколько. – Вероятно, – согласился Коробков. – Работала женщина у Данилы Ивановича Беркутова. Занималась пиаром и рекламой, получала большую зарплату. Мужчина считался одним из самых богатых людей России. Детей у него нет, жена давно умерла. Вероятно, у Данилы Ивановича были отношения с Амалией. По возрасту он женщине в отцы годится, но разве это помеха? Постараюсь накопать побольше информации, но мне нужно время. По Амалии пока есть такая информация: примерно год назад она перестала ходить на работу, подала заявление об увольнении. Это произошло после смерти Беркутова и является косвенным подтверждением моих слов о любовной связи. Покровитель умер, Амалия ушла. Где она сейчас находится, чем занимается, я пока не знаю. – Ольга еще сказала, что постаралась минимизировать общение с сестрой мужа, устала от нее, – добавила я. – И раздражала песня с припевом «тебе хорошо, ни в чем не нуждаешься, а я на копейки живу, мне хлебушек с маслом лакомство». А после беседы с Амалией в ресторане Ольга Павловна решила не открывать дверь Рыбкиной. Элементарно разозлилась, подсчитала доход сестры покойного мужа – Наташа получала немалую сумму от дочери и дотацию от вдовы брата. Если сложить все вместе, получалась сумма, превышающая заработок Зотовой. Ольга ощутила себя полной дурой. Когда Наталья в очередной раз не сумела попасть в квартиру золовки, она стала кричать на лестнице: «Ты меня бросила! Не на что купить пачку гречки!» Ольга приоткрыла дверь: «Хватит. Тебе Амалия большие суммы отправляет». – «Нет, нет, она врет!» – кричала попрошайка. «Я видела квитанции, – усмехнулась Зотова. – У тебя месячный бюджет почти вдвое больше, чем у меня. Убирайся, ты лгунья и бездельница». – «Проклятая девчонка! – зарыдала Наташа. – Ни слова правды за жизнь не сказала! Посмотри на меня, от голода шатаюсь!» – «Обопрись на стену и не упадешь», – посоветовала Зотова. – Патологическая жадность не такая уж редкая вещь, – заметила Маргарита Филипповна. – Но я ею не страдаю. Поэтому предлагаю сделать перерыв и приглашаю вас всех пообедать в моем любимом ресторане «Праед». Он тут неподалеку, легко пешком дойти. – Хорошая идея, – заметил Димон и забегал пальцами по клавиатуре. – Танюша, как ты относишься к правильной, полезной пище? – продолжила Маргарита Филипповна. – Все зависит от качества еды, – ответила я. – Свежайшие продукты, все готовят повара высшей категории. – Маргарита Филипповна посмотрела в телефон. – Пойдемте, Марк уже там. – Идите, а я пока не могу, – отказался Димон, – жду очень важного звонка. – Принесу тебе что-нибудь особенно вкусное, – пообещала эксперт. – Не надо, не надо, – возразил Коробков, – потом бургер съем! – О нет! – закатила глаза Маргарита Филипповна. – Пожалей свой желудок, печень! – Непременно, – кивнул Димон. – А вы шагайте. Мы с Маргаритой Филипповной вышли на улицу и почти побежали в сторону перекрестка. – Марк ничего не скажет, – пустилась в объяснения моя спутница, – но он ненавидит, когда кто-либо опаздывает. Почему не спрашиваешь, кто такой Марк? – Если захотите, сами расскажете, – улыбнулась я. – Марк Попов – врач, диетолог, мой молодой человек, – сообщила Маргарита Филипповна. – Спасибо за информацию. Интересно, сколько лет эксперту? Она не первой молодости, но точный возраст определить сложно. Некоторые женщины после пятидесяти лет набирают лишний вес, не любят заниматься спортом, поэтому задыхаются при быстрой ходьбе, сутулятся. А Маргарита Филипповна мало того что сейчас почти бежит, так еще и бойко разговаривает. Фигура у психолога как у девушки, спина прямая. И женщина увлечена своей работой. Не знаю, какой год рождения стоит у нее в паспорте, но ощущает себя моя новая сотрудница лет так на тридцать, не больше. Вас еще удивляет, что у нее есть молодой человек? Когда мы вошли в зал, мужчина, который сидел в углу, быстро встал. – Таня очень долго собиралась, – быстро соврала моя спутница. – Простите, пожалуйста, – начала я извиняться, – видите перед собой невозможную копушу. Марк отодвинул стулья. – Садитесь, девочки. Удивительное дело, все подруги Маргариты постоянно опаздывают. Она сама аккуратная, не задерживается ни на секунду, а вот с приятельницами ей не везет. Около столика возник официант с папкой в руках. – Чего желаете? – Давайте посмотрим, что сегодня замечательного, – потер руки Марк. – Зачитываю. Суп «Таркано» с грибами… – Обожаю его! – обрадовалась эксперт. – Фил, надеюсь, в нем сегодня все без панциря? – Ну, может, случайно один какой не заметили, – прогудел кельнер. – Вы же знаете, руками делаем. Человеческий фактор! – Тань, ты ела «Таркано»? – поинтересовалась эксперт. – Даже не слышала о нем, – призналась я. – О-о-о! Завидую, – засмеялся Марк. – К любой вкусной еде привыкаешь. Черная икра деликатес, но если есть ее через день, то и она перестает радовать, превратится в обыденность, захочешь простой гречки, селедки, соленой капустки. Поэтому я «Таркано» позволяю себе только раз в полгода. Он из диких или одомашненных сварен? – Оба варианта в наличии, – ответил официант, – вопрос в цене. – Дикие, – в один голос сообщила пара, потом Марк добавил: – И Тане тоже. Я угощаю. – На второе есть спагетти «Че» и равиоли «Таркано», – продолжил Филипп. – И суп, и равиоли одинаковые неохота, – поморщилась психолог. – Перебор «Таркано» получится. И пусть Танюша нечто новое попробует! Несите всем спагетти «Че». – Соус? – прищурился Фил. – Естественно, – потер руки Марк. – Вопрос, какой. – «Муховский»? – предложил кельнер. – Только утром сделали. – Не настоялся еще, – отказалась Маргарита Филипповна. – Знаю, знаю, многим нравится свеженький, но я предпочитаю выдержанный. Может, есть кетчуп «Пау»? – В меню нет, потому что с «Пау» проблема, привозят редко. Но для вас лично есть запас, принесу, – пообещал половой. – Десертик? Филипп огляделся по сторонам. – Поскольку народ уже отобедал, а ужинать еще не начал, вы одни у нас, чему рад беспредельно, нашепчу: только что приготовили три порции бисквита «Нон Май» и такое же количество желе «Манг». Советую быстро зарезервировать все! Вдруг, пока наслаждаетесь обедом, кто-то придет? Глава восемнадцатая – Ты уверена, что здесь вкусно? – раздался женский голос. – Восторг, – ответило сопрано. – Уже появились, – прошептал Фил, – не знаю их. – Берем все десерты, – кивнул Марк. – Правильное решение, – одобрил официант и направился к новым гостям. – Шесть порций десерта, – сказала я, – многовато будет. – Они размером с пуговицу, – засмеялась Маргарита Филипповна. – Это же «Праед», тут обожраться невозможно. Очень вкусно, полезно, но тарелочки кукольные. Давно хочу сама «Таркано» приготовить. – Тогда только из одомашненных сваришь, – заметил Марк, – а они суховатые, нет такого аромата, как у диких. Потом мужчина посмотрел на меня. – Дикий лосось и тот, который на ферме родился и вырос, – это две разные рыбы. – Тот, который живет свободно, намного вкуснее, – согласилась я. – С «Таркано» та же история, – подхватила Маргарита Филипповна. – Самый восхитительный я ела в Таиланде. Тех, диких, которые у нас, привезли из того же Тая или Индии, из Шри-Ланки. Дорога, самолет… Когда хочешь узнать настоящий вкус, отправляйся в Азию. – У индийских специфический запах, – поморщился Марк. – И «Че» у них пружинят на зубах. Вот наш супчик!