— Брось, — оборвал ее я. — Между нами не должно быть конкуренции, все Следующие должны быть заодно. И я действительно считал, что нам пятерым следует держаться вместе, не допуская ссор и конфликтов. — Ты, правда, так думаешь? — Заинтересовался Тиал-Аран. — А как же определить сильнейшего? И исполнить пророчество? — Мне кажется, с пророчеством не все так просто. Я внимательно посмотрел на Таламура и, отметив, что он увлеченно беседует с начальником своей гвардии и не обращает внимания на нас, продолжил: — Перед отъездом из Галатилиона я разговаривал с Учителем. Он был очень удивлен тем, что нас вызвал в столицу живой и здоровый король. — Рилия сказала, что поскольку необходимость держать Следующих взаперти отпала, король возможно и пожелал с нами встретиться. Большая часть из нас — взрослые и самостоятельные маги, способные о себе позаботиться. Вероятно, Таур-ан-Фарот просто решил не дожидаться момента, пока у Пятой проснётся сила, а ко Второму вернется разум. Если такое вообще возможно, конечно, — произнесла Титория высокомерно. Странно было слышать, как Следующая называет своего Учителя по имени. Хотя, называй она ее «матерью», которой Рилия фактически и являлась, это, пожалуй, резало бы слух еще больше. — Может, некоторые стали самостоятельными настолько, что стали нарушать законы королевства? — Вернула шпильку Тэт, но Титория лишь вздернула свой красивый нос, фыркнула и отвечать не стала. — Мне спрашивать было не у кого, — сурово отозвался, молчавший до этого, Тиал-Аран. — Но приглашение в столицу до пробуждения силы у всех Следующих тоже показалось странным. Всю жизнь мы только и делали, что подчинялись установленной еще до нашего рождения системе правил и запретов. Или делали вид, что подчинялись. А этот вызов в столицу выбивается из привычных ритуалов и напоминает чей-то отчаянный порыв. — Чей же порыв, Тиал? Короля? — Изумилась Титория, повернувшись к нему в пол оборота. После дождя было влажно и слякотно. Из-за длительной задержки с утра нам пришлось сойти с дороги, чтобы хоть немного сократить время в пути. Лошади бодро шлепали по грязи, брызги от их копыт разлетались в разные стороны, пачкая полы наших дорожных плащей. — Получается, что короля, если это действительно он послал за нами, — произнёс Тиал-Аран с сомнением в голосе. — На свитках, принесенных Таламуром подлинная королевская печать, — Тэт сделала паузу, словно размышляя, стоит ли озвучивать свои мысли. — Но моему Учителю это приглашение в столицу тоже показалось странным. Он сказал, что все время жизни короля мы должны были оставаться в своих замках. Что же заставило его изменить правила? — Странно всё это, — подтвердил я. — Мой Учитель не сказал ничего вразумительного. Только, что наш приезд в столицу решит судьбу короля. Что бы это не значило. — Вот даже как? — Тиал глянул на меня с любопытством, — скорее всего, твой Учитель знал гораздо больше, чем рассказал тебе. Жаль, что у меня не было возможности с ним пообщаться, я точно сумел бы выведать что-нибудь поинтереснее. Зная характер и возможности Четвертого, понимал, что он не побрезговал бы и пытками. Желал ли я такой участи Рионтису? Пожалуй, нет. Тиал-Аран усмехнулся, без труда догадавшись о ходе моих мыслей: — А вот если бы дело касалось тебя, он бы не сомневался ни секунды, уж поверь. Ты слишком мягкий, Тадимар. Я и в утренней битве заметил, как ты жалел противников. Пытаясь всеми силами причинить им наименьший вред. Бился не в полную силу. С твоим резервом это глупо и неосмотрительно. И я понимал, что он абсолютно прав, но ничего не мог с собой поделать. Мне с детства внушали, что будущий правитель должен быть жестким, сильным, бескомпромиссным и даже жестоким, если того требуют обстоятельства. Я прекрасно осознавал это в теории. Но на практике, судя по утреннему бою, интуитивно действовал иначе. Неожиданно для себя понял, что не воин и никогда им не был, независимо от того, что во мне воспитывали необходимость им быть. Вот Тиал-Аран — воин, он любил убивать, даже, кажется, получал от этого какое-то извращенное удовольствие. А я со всей ясностью осознал, что любил изобретать что-то интересное, узнавать что-то новое. Но убивать — не любил. Только признаваться в этом во всеуслышание не решился. — Я не был уверен, что вообще должен был с ними биться. Мне казалось, что наши противники сражались как-то неохотно. Поэтому и жалел, — ответил я. — Настоящий правитель не должен думать о таких вещах, — серьезно произнес Тиал. — И сомневаться не должен. — Поэтому единственный из нас, кто сможет стать достойным правителем — ты, — Титория сжала его руку, лежащую на ее талии с подобострастным выражением на лице. Проведя всю жизнь в своем замке, не имея возможности общаться с большим количеством людей, я мало разбирался в чувствах и гадал, что же связывает Третью и Четвертого. Любовь? Страсть? Просто взаимовыгодные отношения? Тиал давал Титории защиту и уверенность, иногда осаждал ее чрезмерную болтливость и препятствовал глупым выходкам. Она же взамен поддерживала его во всем и неустанно напоминала о том, каким прекрасным монархом для Терра Арссе тот станет, подразумевая свое присутствие рядом с ним в качестве королевы. — Достойный правитель должен думать перед тем, как ударить, а не после, — неожиданно поддержала меня Тэтрилин. — Я тоже сомневалась в необходимости биться с ними… — Ага, — прервала Тори. — И именно поэтому стояла недвижимым истуканом в ожидании пока они убьют тебя, мы видели. Тэт закатила глаза, выражая, пожалуй, и мое мнение о том, как же надоели подобные выпады с ее стороны. Несмотря на ночную непогоду, небо все еще оставалось серым и пасмурным. Редкие солнечные лучи, прорезывающие темные тучи, были тусклыми, птицы кружили низко. Ощущение внутреннего напряжения и легкой грусти не отпускало с самого утра и по мере приближения к Онодриму только усиливалось. — А того, кто поклонился и хотел что-то мне сказать, ты тоже видела? — Вопросительно подняла брови Тэт. Эта фраза заставила всех нас повернуться к ней. Лично я ничего подобного не заметил. Остальные, видимо тоже. И теперь, мы смотрели на Пятую удивленно и выжидательно. — Что это значит? — Резко и серьезно спросил Тиал-Аран. — Кто-то из наших противников пытался с тобой поговорить? — Как видишь, иногда бывает полезно «стоять истуканом в ожидании, пока тебя убьют», — не удержалась от передразнивания Тэтрилин. — И что же он тебе сказал? — Спросила Тори. Весь ее вид выражал скептицизм. Она не верила Пятой. А я верил. Не потому, что она меня поддержала, хоть и не очень явно. Скорее потому, что она была самой простой и понятной из нас. Тэтрилин осторожно глянула на, занятого беседой, Таламура. Потом внимательно оглядела нас, словно размышляя, стоит ли вообще об этом рассказывать. И, в конце концов, приняв для себя какое-то решение, произнесла: — Он поклонился и сказал: «Ваше Высочество, вы должны…», а потом рядом неожиданно оказался Таламур и отрубил ему голову. И теперь я гадаю, что же именно я должна. А еще — почему они вообще напали на отряд Следующих? Они ведь понимали, что с магами эта затея была провальной изначально. С чего вообще началось сражение? — Я вышел из шатра, услышав крик, и сразу вступил в бой. Таламур и Тиал уже бились с нападавшими, — ответил Тэтрилин я. — Ты видел, как началась битва, Тиал? Четвертый Следующий нахмурился и отрицательно качнул головой. — Не видел. Я проснулся от крика «в атаку». Двое из моих стражей к тому моменту были мертвы, а Таламур бился с несколькими противниками. Я тоже напал на них, помогая ему отбиться. Всё это, вместе с уже имевшимися несостыковками, вызывало справедливые сомнения в том, что нападавшие вообще желали с нами биться. — Выходит, первым о том, что на нас напали, узнал королевский посол? А что он сказал о том, как началась битва? — Спросила Тэт. — Ничего конкретного, — отозвался я. — И после того, что ты рассказала, я начинаю сомневаться в том, что наши противники действительно хотели нас убить. — Однако убивали, — хмыкнул Тиал-Аран. — И если не хотели, то почему с нашей стороны тоже есть погибшие? Ответа на этот вопрос я не знал, поэтому неопределенно пожал плечами, а Тэт предположила: — Может потому, что гвардейцев от лже-гвардейцев было непросто отличить, если не знать в лицо? — Намекаешь, что их убили свои же? Я знал почти всех. А часть моей личной стражи погибла, — нахмурился Тиал. — Не знаю, — честно ответила Тэтрилин. — Просто вся эта ситуация кажется мне подозрительной. Кто и зачем вообще решил на нас напасть? — повторила она вопрос, который занимал всех нас с самого утра. — Я слышал о недовольстве среди народа. Возможно, нас пытались убрать, как наиболее вероятных претендентов на престол, поскольку до короля не могли дотянуться, — вспомнил я о том, что слышал во время своих прогулок по Галатилиону. Правда все эти разговоры касались именно Таура-ан-Фарота и ни слова о Следующих в них не было, но кто знал? Вдруг я просто слышал не всё. — В Руатане тоже о таком говорили, но я никогда не воспринимала такие слова всерьез и не думала, что эти заговорщики могут напасть на Следующих, — лицо Тори стало непривычно серьезным и задумчивым. — И что они вообще могут на кого-то напасть. Они не выглядели угрожающе. Обычные люди. — Это по отдельности они обычные люди, а вместе — обезумевшая толпа, легко способная поднять восстание и свергнуть монарха, вовремя не отреагировавшего на недовольство своих подданных, — озвучила Тэт то, чему всех нас учили с ранних лет. Однако зная Титорию, далеко не факт, что учеба вообще ее интересовала. — Недовольные есть всегда, — пожав плечами, подытожил Тиал-Аран. — Только конкретно эти пошли дальше обычных разговоров — подготовили одежду для маскировки, узнали о нашем местонахождении, выбрали время и решили действовать несмотря на то, что их затея была заведомо провальной. Все это казалось очевидным, но не отгоняло ощущения, что мы что-то упускаем. Что-то важное. Без чего не сложить общую картину происходящих с нами событий. — Может спросить у Таламура, что ему известно о волнениях в народе? — Предложил я единственный пришедший на ум вариант. — Он точно что-то знает, — Тэтрилин потерла озябшие, даже в перчатках, ладони. — Вот только у него нет никакого желания нам что-то рассказывать. Сам же Таламур не обращал на нас внимания, все время, на протяжении пути, занимая беседой с начальником собственной стражи. Лицо королевского посла выражало солидность и сосредоточенность. Возможно, они обсуждали причины и последствия утреннего нападения на наш отряд, но приближаться к ним для того, чтобы в этом удостовериться, никто из Следующих не решился. Вместо этого мы продолжали строить догадки о том, почему же король вызвал нас во дворец столь внезапно, кто и зачем напал на нас и что нас ждёт впереди. По пути миновали несколько деревенек, пахнущих сеном и навозом. Над печными трубами стелился сизый дымок. Лаяли на нашу процессию сторожевые псы. К вечеру сильно похолодало. Морозный воздух щипал щеки и нос, а на выдохах изо рта вырывались облачка белого пара. Начинало смеркаться, когда мы издалека заметили возвышающиеся впереди острые шпили башен Онодрима, темнеющие на фоне закатного неба. Терра Арссе по большей части — огромная равнина и, хотя визуально казалось, что до города оставалось совсем немного, приехали мы туда почти в полной темноте. И обомлели. Потому что город был темен и практически заброшен. Никакой стражи на въезде, а одна из створок ворот была сорвана с петель и валялась рядом. Дорожная брусчатка местами просела, растеряв часть камней. Света в забитых досками окнах домов совсем не было, да и улицы были почти не освещены. Из факелов, прикрепленных к каменным стенам, горела лишь четверть, поэтому большая часть города была погружена в полумрак. Гвардейцы, сопровождавшие нас, тоже зажгли несколько факелов и несли их впереди процессии, освещая путь. Тишина настораживала. Все мои спутники подобрались и напряженно оглядывались по сторонам, не зная, чего ожидать от заброшенного города и спрятавшегося где-то Второго Следующего.