— И какие у вас соображения по этому поводу? Ло Фэй отрицательно покачал головой: — Пока никаких. Однако последняя провокация явно выглядит заранее спланированной. Возможно, наблюдая за дальнейшим развитием событий, мы сможем найти ключ к разгадке. — Дальнейшим развитием событий? — От этих слов Му Цзяньюнь стало не по себе. — Коль скоро вы считаете, что в затее преступника есть двойное дно, следует немедленно остановить наших коллег. — Вы думаете, Хань Хао прислушается к моим словам? — невозмутимо парировал Ло Фэй, но сразу же сменил тему разговора. — Я лишь надеюсь… что вы поможете мне кое в чем. — В чем же? — Мне необходимо просмотреть все архивные материалы, относящиеся к делу номер четыреста восемнадцать. — Ладно, — с видимым удовольствием согласилась Му Цзяньюнь. — Тогда закончим перекус и пойдем ко мне в номер; будем вместе изучать материалы. Доедайте скорее. Пятнадцать минут спустя Ло Фэй проследовал за Му Цзяньюнь в ее гостиничный номер. Та передала Ло Фэю все архивные материалы по делу № 418, включая и те, которые ей позавчера вручил Цзэн Жихуа. Ранее Ло Фэй не имел доступа к большей части информации, которая там была, — в частности, к протоколу допроса его как свидетеля и соответствующей аналитической справке. Эти документы в числе прочих Ло Фэй планировал просмотреть в первую очередь. Чем больше он узнавал из архивных материалов, тем больше портилось его настроение. В конечном счете Ло Фэй не выдержал и оторвался от чтения. Тяжело вздохнув, он закрыл глаза и с нажимом размял лицо руками — от щек до затылка и в обратную сторону. Повторил эти движения несколько раз, словно пытаясь вытряхнуть из головы тревожные мысли. Затем медленно перевернул очередную страницу в лежащем перед ним документе — и неподвижно застыл, не сводя с архивных папок напряженный взгляд. На его лице было написано крайнее изумление. — Что случилось? — почувствовала неладное Му Цзяньюнь. — Немыслимо, просто немыслимо! — Ло Фэй потряс головой, возмущенно распахнув глаза. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не выплеснуть на кого-либо свое негодование. — Как они могли упустить такой важный момент? — Какой момент? — тут же переспросила Му Цзяньюнь. — Время! Время не то! — Он указал пальцем на строчку в документе. — Смотрите: время взрыва, указанное в полицейском рапорте, — шестнадцать тринадцать. Но я отчетливо помню, как на допросе сказал, что взрыв произошел в шестнадцать пятнадцать! — Разница в две минуты, но это… — Му Цзяньюнь слегка покачала головой, прервавшись на полуслове. Она тоже заметила несовпадение во времени в двух разных записях, однако не придала этому большого значения. Информация о времени взрыва в полицейском рапорте была основана на данных сейсмологического управления, точность которых не вызывала никаких сомнений. Но разве могло быть время, указанное Ло Фэем, таким же точным? Неужели погрешность в две минуты — это нечто из ряда вон выходящее? — Нет, вы не должны сомневаться в точности времени, которое я указал! — категорично заявил Ло Фэй, словно прочитав мысли собеседницы. — Когда из-за взрыва пропал сигнал рации, я тут же взглянул на настенные часы, висящие в моей комнате. Такой рефлекс вырабатывается у всех курсантов на специальности «криминалистика»: когда происходит что-то необычное, мы сразу засекаем точное время события. Настенные часы в тот момент показывали ровно шестнадцать пятнадцать, ни минутой раньше или позже. — Но… Вы полностью уверены, что настенные часы показывали точное время? — Я каждый вечер заводил их, сверяясь с сигналом точного времени по радио. Это вошло у меня в привычку, и я никогда не изменял ей, пока жил в общежитии. Насколько я помню, те часы всегда шли очень точно. Должно было пройти более месяца, чтобы расхождение во времени стало заметным, — убежденно заявил Ло Фэй, глядя прямо в глаза Му Цзяньюнь. — Если все было так, как вы сказали, получается, что со временем взрыва действительно произошла какая-то путаница. — Му Цзяньюнь признала доводы Ло Фэя, однако теперь в ее голове была еще бо́льшая каша. — Но это… как же это? Исключено, что в полицейский рапорт могла закрасться ошибка. Неужели… произошло два взрыва? — Невозможно. — Ло Фэй медленно покачал головой. — Сигнал пропал ровно в шестнадцать пятнадцать из-за взрыва, вплоть до этого мы постоянно переговаривались с Мэн Юнь. Почему тогда в полицейском рапорте указано, что взрыв произошел в шестнадцать тринадцать? Разве только… Слова Ло Фэя натолкнули Му Цзяньюнь на идею. — Разве только тот короткий звук взрыва, который вы услышали по рации, был подделан и предназначен для создания иллюзии настоящего взрыва. — Мысли с бешеной скоростью закрутились в ее голове. — Представим, что так и было; что это нам дает? — Что это нам дает? — пробормотал про себя Ло Фэй. В ту же секунду в его голове зародилось безумное по своей фантастичности предположение. Если б оно подтвердилось, то сердце Ло Фэя выпрыгнуло бы из груди от дикой смеси удивления и потрясения. Он изо всех сил старался взять чувства под контроль и не питать несбыточные надежды, но его собственное тело предало его: сердце учащенно забилось, горячая волна крови ударила в голову так, что потемнело в глазах. — Это означает, что после того, как прогремел взрыв, Мэн Юнь была еще жива, — неестественно спокойно озвучила Му Цзяньюнь то, что вертелось в головах у обоих. Ло Фэй вздрогнул всем телом, словно по его нервам пробежал электрический ток, после чего ошалело уставился на Му Цзяньюнь. После долгого молчания он спросил, невольно затаив дыхание: — Вы думаете, это возможно? — Если действительно была разница во времени, про которую вы говорите, то напрашивается именно такой вывод. — Получается… мой с Мэн Юнь разговор произошел уже после взрыва? — Да. Если исходить из этой логики, то нам не остается ничего иного, как признать: ваш с Мэн Юнь разговор по рации всего лишь выполнял роль прикрытия, и целью Мэн Юнь было заставить вас поверить в ее гибель при взрыве. Точно; разве вы не говорили, что полчаса никак не могли с ней связаться? Этому тоже можно найти объяснение: Мэн Юнь держала свою рацию выключенной, и снова включила ее только после взрыва. В ходе разговора ей удалось навязать вам ложную картину происходящего. Как только вы услышали короткий звук взрыва и сигнал пропал, воображение уже само дорисовало все остальное. — Это что же, все было спланировано Мэн Юнь? — Ло Фэй почувствовал, как по позвоночнику пробежал мерзкий холодок. — Она и есть Эвмениды? — Возможно, вовсе и не было никакой третьей стороны, а все происходящее сейчас — лишь продолжение соревнования между вами. Однако… — Му Цзяньюнь потянулась к записям допроса и быстро проглядела несколько страниц. — Вы же также слышали голос Юань Чжибана по рации? Получается, он тоже жив? Ло Фэй, разумеется, уловил скрытый подтекст в словах Му Цзяньюнь. Неужели Мэн Юнь и Юань Чжибан действовали сообща? Он знал, что с их способностями этим двоим не составило бы особого труда найти два трупа для инсценировки собственной гибели при взрыве. Но такое предположение неизбежно влекло за собой множество других вопросов, которым сложно было найти логическое объяснение. С какой стати Юань Чжибану участвовать в подобном? Юань Чжибан и Мэн Юнь не особо тесно общались, но для Ло Фэя они были самым близким товарищем и самой дорогой возлюбленной. Какие должны были быть причины, чтобы эти два человека решили сообща обмануть его? Разум Ло Фэя отвергал это предположение как противоречащее всякой логике; его сердце тем более не могло поверить в такое. — Подождите-ка. — Му Цзяньюнь, похоже, обнаружила что-то еще, продолжая внимательно изучать протокол допроса. — Сведения, подтверждающие, что Юань Чжибан, возможно, был жив на тот момент, могут оказаться вовсе не такими надежными, как нам кажется. Исходя из ваших показаний при допросе, он не говорил с вами напрямую по рации. Поэтому если звук взрыва мог быть лишь записью, то и голос Юань Чжибана также мог быть записан заранее. «При таком раскладе опять же получается, что Юань Чжибан был убит Мэн Юнь во время взрыва бомбы, после чего она умышленно ввела меня в заблуждение. Но зачем ей было так поступать? Только чтобы доказать свою правоту в нашем конфликте? Или ее действительно до такой степени бесило недостойное поведение Юань Чжибана? А если она все еще жива, то где была все эти восемнадцать лет? Неужели она смогла бы полностью оборвать все связи со мной?» Тысячи сомнений разъедали душу Ло Фэя, будоража кровь, а от бесконечных вопросов закружилась голова. — Офицер Ло, постарайтесь припомнить свои ощущения. Мог ли Юань Чжибан быть преступником, убившим Хань Шаохун? Ло Фэй отрицательно покачал головой: — По крайней мере, в том эпизоде с убийством Хань Шаохун я не заметил ничего, что могло бы указывать на это. Никакого сходства ни с походкой, ни с жестами преступника, ни с голосом мужчины за кадром на видеозаписи. Единственное, что было общего между ними, — одинаковый рост. — В таком случае это вряд ли был он, — задумчиво произнесла Му Цзяньюнь. И точно. Если рассматривать ситуацию с точки зрения психологии, то Ло Фэй и Юань Чжибан, как однокурсники и соседи по комнате, провели бок о бок четыре года; они несомненно знали друг друга как облупленных. Поэтому, если б Юань Чжибан снова оказался перед Ло Фэем, то любая его фраза — да даже малейший знакомый жест — сразу выдали бы его. — Но кем тогда был этот мужчина? Если в давнишнем деле о взрыве за маской Эвменид скрывалась Мэн Юнь, то откуда мог взяться этот тип? — пробормотала Му Цзяньюнь, ни к кому конкретно не обращаясь. Все ее мысли и предположения, вертевшиеся в голове, упорно не желали выстраиваться в единую логическую цепочку. Затем, что-то решив для себя, она коротко рассмеялась с горькой самоиронией. Ло Фэй, чутко уловив перемену настроения собеседницы, сразу же отреагировал: — Что такое? — Мы сейчас столько всего наговорили, однако все эти теории были построены на предположении, что разница во времени, указанная в двух разных источниках, действительно существует. Но, честно говоря, это не выглядит так уж убедительно, особенно что касается мотивов поведения Мэн Юнь. Вы знали ее лучше других. Скажите, вы верите в то, что эти жестокие убийства — ее рук дело? Ло Фэй сразу же помотал головой. Они с Мэн Юнь встречались два года, и хотя та вечно боролась за лидерство, это вовсе не отменяло тот факт, что она была порядочной девушкой с добрым сердцем. В этом не могло быть никаких сомнений. — Поэтому мне кажется наиболее вероятным, что ваша твердая уверенность в точности настенных часов совершенно не оправдана, — прямо заявила Му Цзяньюнь. — Не надо все усложнять. Сейчас мы имеем дело с хладнокровным убийцей. Стоит ли так зацикливаться на этой разнице в две минуты? В те годы в состав следственной группы входили следователи с огромным опытом, но никто из них не посчитал нужным уделить особое внимание этой детали. Однако Ло Фэй тут же категорично возразил: — Нет, здесь точно что-то нечисто! Вы должны поверить мне; я не тот человек, который может ошибиться со временем. Столкнувшись с непробиваемым упрямством Ло Фэя, Му Цзяньюнь лишь коротко улыбнулась. — На самом деле, переубедить вас будет несложно; я даже знаю того, кто справится с этой задачей лучше всего. Ло Фэй уже понял, кого она имела в виду. Хуан Шаопин. Не дожидаясь следующей реплики Му Цзяньюнь, он поднялся со словами: — Нам необходимо еще раз навестить Хуан Шаопина. Он явно соврал полиции. 24 октября, 14:18 Дверь дома была не заперта. Получив разрешение хозяина, Ло Фэй и Му Цзяньюнь вошли внутрь. Было уже за полдень, погода стояла теплая и солнечная, воздух прогрелся аж до 25–26 градусов. Однако, зайдя в эту низенькую лачугу, Ло Фэй и Му Цзяньюнь словно попали в совершенно другой мир, встретивший их могильным холодом и мраком. Хуан Шаопин был занят разбором мусора, собранного на улице и сложенного в кучу посреди комнаты. Он одну за другой сминал ногами пустые пластиковые бутылки, а затем связывал их вместе. Эти действия, не представляющие ничего сложного для обычного человека, давались Хуан Шаопину с большим трудом: на его руках и ногах, да и практически на всем теле почти не было живого места. Его движения были медлительными и неловкими, отчего он напоминал «вторсырье» больше, чем те использованные бутылки, с которыми он возился. Тем не менее Хуан Шаопин подходил к своему занятию со всем тщанием. Закончив очередную связку из бутылок, он скривил краешки губ в улыбке, делавшей его лицо еще более уродливым. Но зачем такому калеке было врать? Что же на самом деле он видел в тот день? Что же он скрывает? Ло Фэй сел напротив Хуан Шаопина, пристально вглядываясь в лицо, на которое трудно было смотреть без содрогания. Тот прервал свое занятие и хриплым голосом поздоровался. — Вы снова здесь… — Затем обернулся к застывшей в дверях Му Цзяньюнь: — Включите-ка свет. Выключатель под твоей рукой. Му Цзяньюнь включила лампу, и комната наполнилась светом, немного оживляя обстановку. — Когда я один, мне ни к чему тратиться на электричество. Свет включаю, только когда приходят гости, — тусклым голосом пояснил Хуан Шаопин. От этих слов сердце Му Цзяньюнь сжалось. Она украдкой покачала головой, сомневаясь, что этот человек мог быть замешан в преступлении. Предполагать такое было просто немыслимо. — Почему ты соврал? — внезапно спросил Ло Фэй. — Что? — Хуан Шаопин скользнул безучастным взглядом по собеседнику. — Ты соврал! — непреклонным тоном заявил офицер. — Согласно твоим показаниям восемнадцать лет назад, ты видел, как та девушка разговаривала со мной по рации. Ты даже смог пересказать содержание нашего разговора. Однако я выяснил, что тот разговор состоялся уже после взрыва. В тот момент ты уже должен был быть при смерти от ран и ожогов. Так каким же образом тебе стало известно то, что случилось через две минуты после взрыва? Значит, ты соврал… Мне нужна вся правда. Откуда ты узнал содержание разговора, который состоялся после взрыва? И зачем солгал полиции?