Тогда Гурни сделал следующий шаг: – По-вашему, она не способна убить Карла? – Ой, да как раз очень даже способна. Но она никогда не сделала бы этого таким образом. – В смысле, из ружья? – В смысле, издалека. – Почему же? Она наклонила голову набок, скептически разглядывая Гурни. – Вы хорошо знаете Кэй? – Наверное, не так хорошо, как вы… мисс?… миссис? – Кэрол. Кэрол Блисси. Он протянул через стол руку. – Приятно познакомиться, Кэрол. И очень признателен, что вы уделили мне время. – Она ответила ему коротким, но твердым пожатием. Пальцы и ладонь у нее были теплыми. Гурни продолжал: – Я работаю с группой ее юристов. С Кэй я встречался один раз лично и еще один раз долго разговаривал с ней по телефону. В результате встречи у меня успело сложиться мнение о ее личности и характере, но подозреваю, вы знаете ее гораздо лучше. Кэрол Блисси выглядела польщенной. Она рассеянно поправила край выреза черной шелковой блузки. На всех пяти пальцах у нее сверкали кольца. – Когда я сказала, что она никогда не сделала бы этого таким образом, я имела в виду, что это просто не в ее стиле. Если вы вообще хоть немного знаете Кэй, то знаете, что она из тех, кто предпочитает все говорить в лицо. В Кэй ни капли скрытности, желания сделать что-нибудь исподтишка. Реши она убить Карла, она не стала бы стрелять в него с расстояния в полмили. Подошла бы прямо к нему и раскроила бы ему голову топором. Она помолчала, словно прислушиваясь к собственным словам, и скорчила гримаску. – Простите, прозвучало как-то отвратительно. Но вы же понимаете, что я имела в виду? – Очень хорошо понимаю. У меня о ней сложилось точно такое же впечатление. – Он помолчал, восхищенно глядя на ее руки. – Кэрол, какие у вас красивые кольца. – Что? – Она посмотрела на кольца. – Спасибо. Да, по-моему, очень симпатичные. Мне кажется, у меня хороший вкус на украшения. – Она облизнула уголки губ кончиком языка и посмотрела на Гурни. – Знаете, а вы же мне так и не сказали, что вас сюда привело. Пора было делать выбор – который он до сих пор все оттягивал, – какую именно долю правды рассказать. Откровенность была сопряжена с довольно большим риском, но и сулила награду. В данный момент, после начала беседы с Кэрол Блисси, чутье подсказывало ему зайти дальше, чем он зашел бы при обычных обстоятельствах. Гурни казалось, его открытость будет вознаграждена. – Вопрос довольно деликатный. Не из тех, какие я стал бы обсуждать с кем попало. – Он набрал в грудь побольше воздуха. – У нас появились новые улики, заставляющие предположить, что смерть Мэри Спалтер могла быть вовсе не несчастным случаем. – Не… несчастным случаем? – Мне не следовало этого говорить, но я хотел бы, чтобы вы помогли мне, так что я вынужден быть с вами откровенным. Я считаю, дело Спалтеров – это двойное убийство. И не думаю, что Кэй имеет к этому хоть какое-то отношение. Кэрол, похоже, потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать смысл этих слов. – Вы собираетесь вытащить ее из тюрьмы? – Надеюсь. – Как здорово! – Но мне нужна ваша помощь. – Какого рода? – Полагаю, у вас тут имеются камеры видеонаблюдения? – Разумеется. – Вы долго храните видеозаписи? – Гораздо дольше, чем стоило бы. В прежние времена у нас были эти громоздкие кассеты, которые приходилось использовать по несколько раз. Но у современных цифровых носителей вместительность просто огромная, так что мы ничего не стираем и не вмешиваемся в процесс. Когда обнаруживается нехватка памяти, устройство автоматически стирает старые файлы, но не думаю, что чаще, чем раз в год, – во всяком случае, это касается камер, реагирующих на движение. С файлами из постоянно работающих камер, в отделении медицинской помощи, там, или в спортивном зале, дело обстоит иначе. Они удаляются быстрее. – Вы несете ответственность за то, чтобы это все работало исправно? Она улыбнулась. – Я тут несу ответственность за все. Унизанные кольцами пальцы разгладили невидимую складочку на блузке. – Готов ручаться, вы отлично справляетесь. – Стараюсь. Так что именно в видеофайлах вас интересует? – Посетители «Эммерлинг Оукс» в день смерти Мэри Спалтер. – Конкретно ее посетители? – Нет. Вообще все посетители, поставщики, курьеры, ремонтники, бытовое обслуживание – все, кто в тот день сюда приходил. – А вам очень скоро это нужно? – А вы хотите, чтобы Кэй поскорее вышла из тюрьмы? Гурни знал, что, мягко говоря, преувеличивает значение видеозаписей, даже если на видео, как он и надеялся, окажутся улики, меняющие всю картину. Кэрол усадила его за компьютер в комнате, занимавшей заднюю треть коттеджа, а сама отправилась в другое здание и переслала на этот компьютер несколько больших видеофайов. Вернувшись, она дала гостю кое-какие инструкции, причем перегибалась ему через плечо так, что сосредоточиться было совсем нелегко. Когда она уже собиралась вернуться к себе в офис, Гурни как можно небрежней спросил: – Вам нравится работать на «Спалтер Риэлти»? – Не стоило бы мне, наверное, об этом говорить. Она одарила Гурни игривым взглядом, как бы намекая, что ее можно уговорить на многое, чего ей не следовало бы делать. – Вы оказали бы мне большую услугу, если бы просто рассказали, что вы думаете о семействе Спалтеров. – Я бы и рада помочь. Но… это ведь только между нами, да? – Разумеется. – Что ж… Кэй была потрясающей. Вспыльчивая, но все равно потрясающая. Но Карл – просто ужас. Холодный, как лед. Все, что его интересовало, – это чистая прибыль. И он был тут главным. Йона держался в стороне, потому что не хотел иметь с ним дело. – А теперь? – Теперь, после смерти Карла, главный тут Йона. – Она смотрела на Гурни с опаской. – Его я еще толком не знаю. – А я так не знаю вообще. Но, Кэрол, могу сказать, что я о нем слышал. Святой. Проходимец. Фантастический человек. Религиозный фанатик. Можете добавить еще что-нибудь? В ответ на пытливый взгляд Гурни Кэрол улыбнулась. – Не думаю. – Она снова облизнула уголки губ. – О таких людях лучше расспросить кого-нибудь другого. Меня особенно религиозной не назовешь. Следующие три часа Гурни просматривал видеофайлы с трех камер наблюдения, которые, по его расчетам, могли заснять что-нибудь важное: камеры были установлены так, чтобы охватывать зону парковки, кабинет Кэрол Блисси и автоматические ворота на въезде для жильцов. Самыми интересными оказались записи с парковки и из офиса. Был там маляр, привлекший внимание Гурни тем, что словно бы играл роль маляра из мультфильма, только что ведро с краской не опрокинул. Был разносчик пиццы с совершенно безумными глазами – словно пробовался на роль психопата в фильме для подростков. И был курьер из службы доставки цветов. Гурни дюжину раз пересмотрел два коротких фрагмента, в которых появлялся этот курьер. На первом видно было, как на парковке останавливается темно-синий фургончик, ничем не примечательный, если не считать эмблемы на водительской дверце: «Цветы Флоренции». Во втором фрагменте, где имелось не только изображение, но и звук, водитель фургончика входил в офис Кэрол, сообщал, что привез букет – хризантемы – для миссис Марджори Стотлмейер, а потом просил указаний, как добраться до ее кондо, и их выслушивал. Водитель был мал и тщедушен – в ракурсе сверху, да еще и под углом трудно было сказать, насколько мал, – а одет в узкие джинсы, кожаную куртку, шарф и шапку с ушами, на нем также были и массивные темные очки. Сколько ни просматривал Гурни эту запись, он так и не мог сказать наверняка, мужчина это или женщина. Однако после нескольких просмотров обратил внимание вот на что: хотя курьер назвал только одно имя, букетов он принес два. Гурни сходил за Кэрол Блисси, привел ее из офиса и прокрутил перед ней этот отрывок. Она приоткрыла рот от удивления. – Ах, этот вот! – Подтащив к себе стул, она уселась почти вплотную к Гурни. – Ну-ка, проиграйте снова. Пересмотрев отрывок, она кивнула. – Вот этого-то я помню. – Помните его? – уточнил Гурни. – Или ее? – Забавно, что вы спрашиваете. Вот это мне и запомнилось – как я сама именно таким вопросом задавалась. Судя по голосу, движениям – вроде бы не совсем мужчина, а вроде бы и не женщина.