– Дарю, – улыбнулась я, – срабатывает безотказно во всех случаях. Например, вы не хотите заказывать мясо в томатном соусе? Золотуха на томаты! Мне еще ни разу не встретился сотрудник ресторана, который бы решил, что отек Квинке у клиента прекрасный подарок и реклама заведению, где он служит. Ксения рассмеялась и стала похожа на человека. – Спасибо. Чудесная идея. Порой обслуга бывает крайне приставучей. – И в торговых центрах это срабатывает, – продолжила я. – Ходите по залу, выбираете юбку, подлетает продавщица: «Вам помочь?» Вежливо объясняете: «Нет, спасибо, просто хочу посмотреть». Но девица не уходит, она идет за вами по пятам, предлагает товар, приносит вещи, закидывает вас советами. Пытаетесь избавиться от навязчивой мамзели, но та не понимает вежливых намеков. Сколько ни говори ей: «Я просто гуляю по магазину. Хочу побыть одна», торговка не отлипает. В этом случае я начинаю кашлять и хриплю: «Простите, ваши духи… У меня аллергия. Сейчас упаду в обморок». И красотку как ветром сдувает. Правда, один раз мне ответила: – Я не пользуюсь парфюмом. – Значит, шампунь, – не сдалась я, – гель для душа, крем, зубная паста. Короче, я сейчас лишусь чувств. Сработало. Вера ваша невестка. Вы, наверное, поддерживаете связь? Лицо собеседницы вытянулось. – У меня нет детей. – Я имела в виду Кирилла Габузова, племянника, – улыбнулась я. – Откуда вы знаете? – покраснела Ксения. – Разве это секрет? – удивилась я. Ксения вытащила из сумки блистер, выщелкнула из него таблетку и положила ее в рот. – Нет, делать тайну из того, что у меня была сестра, глупо. Но мы с Кириллом не общаемся. Не одобряю то, чем занимается Габузов. Я прикинулась удивленной: – Он вроде бизнесмен. – Отставной козы барабанщик! – в сердцах воскликнула Бобанова. – Воспользовался моими связями. Весь в отца мошенника и мать дуру! Сестра мой крест! Она родила от великой любви. А она, любовь эта великая, смылась при первом писке новорожденного. Ксения махнула рукой. – Не стоит вам сейчас рассказывать, что сестрица творила. Глупо жила, глупо умерла. Зимой поскользнулась на улице, упала, прошлась виском о какую-то неровность на асфальте. Перелом кости, смерть. Так только с Натальей могло произойти. Мне достался Кирилл. Из-за него я замуж не вышла, боялась, что супруг будет обижать мальчика. По лицу моей собеседницы поползли красные пятна, над верхней губой появилась цепочка мелких капелек пота. – Сколько сил я в ребенка вложила, денег! Репетиторы по всем предметам. Но не помогло, он двойки получал даже по физкультуре. Единственное, что у мальчика хорошо получалось – врать. Вот тут он был ас. Такие истории на ходу выдумывал! Лев Толстой от зависти в гробу переворачивался. Слагал правдивые вирши. Окончив школу, он от меня ушел. По какой причине мы поссорились, рассказывать не стану. Встретились мы опять, когда Вера из интерната уходила. Десять классов она окончила. Ее не имели права задерживать. Ксения Петровна побагровела, схватила салфетку и начала ею обмахиваться. – Вам плохо? – испугалась я. – Всегда, когда вспоминаю Кирилла, давление вверх скачет, – пожаловалась Бобанова. – Могу сбегать в аптеку, – предложила я. – Сейчас отпустит, – пообещала тетка Кирилла, ее лицо из багрового превратилось в красное. – Мне в интернате доверяли самые сложные случаи. Не хвастаюсь, сообщаю: мне всегда удавалось подростков в разум привести. А с родным племянником я потерпела полное фиаско. Я чуть сознания не лишилась, когда Михаил Львович сообщил, за кого выходит замуж его дочь. Полный позор! Величайший. Мне невозможно вам правду сообщить. Все верно, требование молчать не распространяется на Габузова, он не мой подопечный. Губарев понятия не имеет, что я тетя негодяя. Но как стыдно-то! Господи! Только бы наружу правда не вылезла. Ну зачем вы пришли? Хотите лишить меня работы в школе? Я уважаемый в коллективе человек! Маяк! Пример для подражания. Меня ставят в пример всему преподавательскому составу. Жизнь после ухода из интерната наконец-то устаканилась. Так угораздило вас приехать! Щеки дамы опять стали багроветь. Я ее пожалела. – Сейчас объясню, в чем дело. Пропал Веня, сын Кирилла. Собеседница трагически-картинным жестом воздела руки к потолку. – О боже, помоги! У племянника нет и не было детей. – А Вениамин ему кто? – заморгала я. – По документам он сын Елены и племянника, – выдохнула Ксения, – на самом же деле… Ладно. Давайте поговорим по душам. – Отлично, – обрадовалась я. О чем бы ни стала говорить Бобанова, я поддержу любую тему. А там видно будет. – Отвечу на ваши вопросы о Вере, а вы поклянетесь, что никому никогда даже словом не намекнете, что Габузов моя родня. Я подняла правую руку. – Клянусь! – Вам почему-то хочется верить, – прошептала Бобанова и завела рассказ. Глава 31 Кирилл рос проблемным ребенком. Учился он отвратительно, врал постоянно, воровал в магазинах всякую мелочь, слава богу, ни разу не попался. Ксения постоянно жалела, что решила спасти мальчика от детдома и оформила над ним опеку. Когда Кирюша получил аттестат, он по совету тети подал документы в педагогический вуз, где у Бобановой был знакомый ректор. Вчерашнего школьника сделали студентом, несмотря на полное отсутствие у него знаний. Бобанова рано утром увидела приказ о зачислении, перекрестилась и уехала в интернат. Служба у Ксении была тяжелая, шесть дней она неотлучно находилась при воспитаннике, седьмой проводила дома. Но иногда находилась при подопечном месяц безвылазно. В воскресенье рано утром Ксения Петровна приехала домой, открыла дверь и обомлела. Сначала она решила, что в квартиру влез вор. Все было разбросано, раскидано, из секретера исчезли деньги, скромные драгоценности. Бобанова хотела вызвать милицию, но потом спохватилась: а где мальчик? И поспешила в комнату племянника. В ней, в отличие от других помещений, сохранился обычный порядок, книги аккуратно лежали на своих местах. Вот личных вещей не было, испарилась и спортивная сумка. Кроме того, Ксения увидела на столе письмо, оно адресовалось ей. Стиль послания Ксения назвала хамски-издевательским. В неподобающе грубых выражениях Кирюша донес до тети простые мысли: он вырос, учиться и работать в школе не желает. «Гнить всю жизнь среди престарелых училок-маразматичек неохота, – весьма откровенно заявлял вчерашний школьник. – Прощай, тетка. Ты мне надоела, занудина. Поверь, есть намного более приятные способы получать неизмеримо большие деньги, чем имеешь ты. Не ищи меня. Я уже взрослый. Я свободен». Ксения сначала хотела зарыдать, а потом до нее вдруг дошло: она тоже обрела свободу. Кто может упрекнуть ее в невнимании к племяннику? А нет таких! Он сам сбежал. Бобанову охватило ликование. Гори огнем украденные деньги и две пары золотых сережек, счастье они Кириллу не принесут. Но квартира теперь целиком в ее распоряжении. Наконец-то к ней вернется ее спальня. Можно ходить по апартаментам полуголой, сидеть в ванной-туалете сколько душе угодно, отпала необходимость готовить для Кирилла, стирать, гладить. Ксения избавилась от наглого квартиранта, который жил бесплатно на всем готовом, слушал по ночам отвратительный грохот, который называл музыкой, вечно спорил, никогда не говорил: «Спасибо». Некоторое время Ксения жила в совершенном счастье, а потом ей позвонила старая знакомая Вика Мамаева и со смешком поинтересовалась: – Тебя поздравить можно? – С чем? – не поняла Ксения. – О как! Неужели ты не знаешь? – захихикала знакомая. – Твой Кирилл получил премию. – Не может быть, – ахнула Бобанова. – За какие успехи? И услышала ответ. – Кинематографические! – Он актер? – изумилась Ксения Петровна. – Еще какой, – со странной интонацией подтвердила Вика, – с большим достоинством. У нас на работе девчонка замуж выходила, у нее денег на девичник не хватило, и в голову дурочке пришла идея подружкам киношку показать. У тебя есть видеомагнитофон? – Да, – ответила Бобанова, у которой после ухода племянника появились свободные деньги, – недавно купила, балетом теперь наслаждаюсь. – Сейчас тебе диск привезут, – пообещала Мамаева и не обманула. Ксения вставила блестящий кружок в черную коробку, села в кресло… Встать она смогла только через час. Пыталась сделать это раньше, но ноги, а заодно и руки отказались ей повиноваться. Фильм оказался из категории «только для взрослых». Кирилл исполнял в нем главную роль. Бобановой, давно взрослой, и в голову не могло прийти, что женщина и мужчина способны проделывать вместе этакие тру-ля-ля. Потом ей опять позвонила Вика. – Ну как? – Гадость, – выдохнула Ксения. – Профессионалы считают иначе. Фильм получил премию на конкурсе эротических лент, – зачирикала подружка, – теперь Кириллу ставку повысят. Побеседовав с Мамаевой, Бобанова помчалась в ванную и долго мылась под горячей водой, горько сожалея о том, что посмотрела диск. Больше всего на свете ей хотелось никогда не встречаться с развратным парнем, способным проделывать перед камерой отвратительные действия. А еще Ксения очень боялась, что в титрах указана фамилия «звезды» экрана. Кто-нибудь шепнет начальству интерната, чем занимается племянник психолога, которого она взяла под опеку, и директор спросит: – Ксения Петровна, как же вы умудрились воспитать такого человека? А потом выгонит ее. Преодолевая брезгливость, она внимательно изучила всю информацию на диске. О, радость! Исполнители имели звучные имена, явно не настоящие. Кирилл оказался Фредерико фон Обонорским. Ксения выдохнула, хорошо хоть нигде не упомянут Габузов. Господи, сделай так, чтобы этот подонок навсегда исчез из ее жизни. Просьбу Ксении Петровны услышали на небесах. Долгое время она ничего не слышала о племяннике. Оцените теперь состояние Ксении, когда к ней приехал Андрей Николаевич, адвокат Михаила Львовича, и заявил: – Ваша подопечная через несколько месяцев получит аттестат. Господин Губарев опасается, что, выйдя из интерната и оказавшись без присмотра, девица натворит глупостей. Поэтому ей нашли мужа-надзирателя.