Глава 36 – Маргарита, – ответила я, – Марго. – Точно! – обрадовался Кротов. – Мужчина и она вместе улетать собирались. Девка истерила, боялась, что из-за смерти сестры ее в Москве оставят. Потом начала мужиком командовать: – Давай, топи сумку в реке. Вон там камень подходящий, привязывай его к ремню. Если сумку найдут, то подумают, что ее Верка утопила. Я внутрь бросила ее крестик. Она его всегда на ночь снимает, в ванной бросает, утром забывает. Цепочку разорвала, пусть думают, что она с шеи Верки упала, а та и не заметила. Завтра улетим, отца с матерью нет. Сейчас надо тихо сидеть, не говорить, что Алка пропала. Раньше ужина не станут паниковать. А нам в восемнадцать уже взлетать. Он пошел делать, что Маргарита велела. Почему мужик девчонку слушался? Фиг его знает. Они сумку утопили и ушли. Мы с Наташкой удрали, дали друг другу слово молчать. Натка, понятно, боялась, что отец узнает, где и с кем она тусовалась. А мне зачем неприятности? Мой папахен выяснит про секс на природе, и так мне всыплет. И ваще, не наше это дело. Маргарита из богатых, с ними лучше не связываться. Всегда виноват окажешься. Рот на замок закрыл. Наташка тоже молчала, в июле ее папаня с парнем каким-то поймал. Шум на все село устроил! Парня поколотил, Наташку выдрал. Народ языками заработал. Дядя Володя сообразил, что зря волну погнал, да поздно. Он дочь отправил к бабке в Калужскую область. Там ее никто не знал. А потом она в ДТП погибла. Я ни гу-гу про то, что видел. – Однако через некоторое время вы «случайно» нашли сумку, – напомнил Сеня. – Почему решили «обнаружить» тело? Роман опустил голову на грудь. – Ну… отец девчонки награду назначил тому, кто скажет, где дочь или ее труп. Большие деньги. Очень. Моим родителям такие за всю жизнь не накопить. Я подумал: если пойду купаться, наткнусь на сумку, никто плохого не подумает. Позвал Булыгина. Для достоверности. Он подтвердит, что торба в воде была. – Не побоялся приятелю правду открыть? – неожиданно спросил Михаил Львович. – Не, – усмехнулся Кротов, – я по жизни недоверчивый. Просто позвал его, а потом купаться полез и «нашел» сумку. И вы правильно догадались: не было никого, кто помог меня вытащить. Я Косте сказал: «Давай всем наврем, что я выплыть не мог, а ты меня спасал. Тебе за это мой отец купит телефон. И еще набрешем, что нам незнакомые люди помогли». – Зачем? – Для достоверности, – деловито заявил Кротов, – чем больше народу участвовало, тем мои слова правдивее будут. Дегтярев вздернул брови. – Интересная мысль. Все у вас получилось. Повезло с сыщиками. Я бы начал вопросы разные задавать. Деньги-то получили? – С ними засада, – помрачнел Роман. – Не дали? – уточнил Семен. – Я отсчитал обещанное до копеечки, – возмутился Михаил Львович, – вручил полностью этому… – Так в чем проблема? – не понял Кузя. – Отец Кости к моему папаше пришел, – вздохнул Роман, – потребовал половину себе, потому что мы вдвоем сумку вытащили. Драка у них получилась. Оба в больницу угодили, пришлось моим родителям деньгами делиться. Ступил я. Зря Костю позвал. – Нет, нет, нет, – ожила Марго, – не так было! Не так! – А как? – заинтересовался Дегтярев. – Вы не приходили на берег с сумкой? Алла не ела конфеты, в которых содержалось наркотическое вещество? – Нет! – закричала Маргарита. – Нет, нет! – Во наглеж! – оторопел Кротов. – Надо же так брехать мне в глаза! – Мы сумку принесли, – прошептала Марго, – и конфеты Алла слопала. Это правда. А дальше ложь! Она очнулась. – Простите, не понял, – удивился Сеня. – Очнулась? Алла? – Да, да, да, – почти закричала Маргарита. – Клод тогда ушел. – Ушел? – повторила я. – Оставил вас одну с сумкой, где лежало тело? Марго прижала кулаки к груди. – Ну, я сама виновата, налетела на него, ругала, не справилась с эмоциями, пощечину влепила! Клод распсиховался, послал меня на три веселые буквы и убежал. Я осталась, зарыдала, испугалась, что Клод меня бросит, один в Париж улетит, все мечты прахом пойдут. Понимаю, надо извиниться, бежать за женихом, а ноги не слушаются. Сижу около сумки, и вдруг! Она шевелиться стала. Маргарита закрыла глаза. – Ой, ой! Я молнию приоткрыла… Мама! Алла глаза открыла, моргает, взгляд туманный, ничего не соображает. Боже! Меня ноги сами собой за Клодом понесли. А он уже в доме чемодан застегивает, сказал мне: – Один улетаю. Зачем мне вздорная истеричка, которая в трудный момент не помогает, а скандал закатывает. Я твоей сестре конфет не давал, сама она их сожрала. Где тут моя вина? Да, я привез свои шоколадки, но и подумать не мог, что в приличном доме кто-то в вещах гостя рыться станет. Прощай. Я на колени упала. – Клод, она в себя пришла! Он обомлел. – Алла? Ты путаешь. Девчонка точно мертвая. Она не дышала, не шевелилась. Я зарыдала. – Не знаю, как случилось, но сумка задергалась… И мы с ним назад, к реке кинулись. Прибежали, а на берегу пусто. Сумка исчезла! Господи! Никому не пожелаю оказаться в нашем положении. Я рыдаю, прошу у Клода прощения. Он меня обнял. – Дорогая, мы оба не в себе. Это ты меня, дурака, извини. Я мужчина, мне следовало решение принимать. А я тебя бросил. Марго судорожно вздохнула. – И мы с Клодом живо помчались домой. Клод велел: «Едем в Шереметьево прямо сейчас. Аллу пока не ищут, когда сообразят, что пакостницы дома нет, мы уже окажемся в аэропорту. Михаил и Ксения в Чехии. Раньше завтрашнего дня они дома не появятся. А мы уже в Париже окажемся. Мне не верилось, что Алла ожила, думаю, ты в панику впала, вот тебе и почудилось, будто девочка моргает и шевелится. Но сумки нигде не видно. Значит, ты права. Младшая сестра просто впала в состояние, близкое к коме. Я не врач, ошибся. Сейчас она куда-то ушла, но домой вернется. А если не появится, то все всполошатся, найдут в конце концов это сокровище. Алла расскажет про шоколад, про то, как пришла в себя в сумке на берегу реки. А мы уже во Франции. И вообще ничего не знаем. – Не побоялись оставить Веру одну? – удивилась я. Марго снисходительно улыбнулась и повторила: – Одну? В доме полно прислуги. Родители не рассчитывали на то, что я стану ухаживать за сестрой. В доме были горничная, повар, охрана, управляющий, экономка… Да уж, прямо совсем одна-одинешенька. – И вы улетели? – уточнил Дегтярев. – Да, – подтвердила Маргарита, – Алла была жива, она куда-то убежала, сумку унесла. – Во врет! – возмутился Роман. – Я своими глазами видел, как ее мужик торбу в реку отнес. – Негодяй! – затопала ногами Марго. – Брехун! Мерзавец. Это ты ее утопил. – Зачем? – изумился Кротов. – Какой смысл мне девчонку убивать? Логично было схватить сумку, домой Губаревым ее отнести, рассказать ее родителям, что видел, что произошло. Много тогда денег дали бы. А с мертвой что я получу? Роман посмотрел на экран. – Простите, забыл ваше отчество. – Львович, – подсказала я. – Говори так, без имени, – велел бизнесмен. Роман показал пальцем на Маргариту. – Она вам дочь, поэтому вы ей верите, а мне нет. Но случилось так, как я говорю. Никто не оживал! Девочка лежала в сумке мертвая. – И как ты это, интересно знать, определил? – накинулась на Кротова Маргарита. – Не рядом стоял. Роман взъерошил волосы. – Как я понял? Вы все время говорили: умерла, умерла, умерла… А потом мужик решил в сумку тяжелое напихать, чтобы побыстрей на дно ушла. Положил на труп несколько камней, стал сумку закрывать, и бумс! Одна нога выскочила! Вот прямо перед глазами стоит! Детская такая, носок белый, туфля розовая, вся стразами обклеена. Маргарита давай орать: – Молнию сломал! Мужик ответил: – Не… Просто разъехалась молния. Вынул булыжники, запихнул ногу, закрыл змейку. Потом вытащил из кармана сумку, такую, из материи, типа мешок, набил ее камнями, привязал к ремню и унес все в реку. Она живо на дно ушла. Плюх! И все. Когда он вышел, Маргарита ему сказала: – Ты на мне должен жениться как можно быстрее. Если мы станем мужем и женой, то я никому не расскажу про твои конфеты и про смерть Аллы. Папа мой очень богатый, тебе о таких деньгах только мечтать, он в дело зятя вложится, не оставит любимую дочь без своей помощи. Но если мы не поженимся, то зачем мне язык на привязи держать? И с какой стати отцу чужому человеку помогать? Он ее обнял, и они ушли. Вот так все было! – А зачем вы наняли Евгения Колымагина, чтобы он следил за Верой? – спросил Сеня. Вопрос этот Кротову на беседе, которая происходила у нас с ним ранее, не задавали. Он удивился: – А вы откуда знаете?