Дверь пикапа открыта. Он что-то ищет. Под сиденьем. – Достает ружье, – с уверенным холодом в голосе отвечает Кайла. – Я видела его в магазине. Под упаковками сигарет. – Ружья есть у многих, – говорит Брекен, но голос его звучит напуганно. – Это ничего не значит. – Нет, кое-что все-таки значит, – возражает Джош. – Он сказал, что убьет меня. Ты сам слышал. – Ребята, – плачу я. – Он вышел из машины. Мужчина снова вышел на дорогу. Он не подходит к Кори. Он направляется к нам. Что это у него в руках? У меня сжимается горло. – Что нам делать? – Хватая ртом воздух, Харпер всхлипывает. – Что нам делать? – Уезжать, – спокойно отвечает Джош. – Нельзя! – кричу я. – Это же побег с места преступления! – Нет, мы остановимся, – говорит Джош. – Проедем немного, остановимся и позвоним в полицию. Скажем, что у него ружье. Он нам угрожал. – Самозащита, – соглашается Кайла. – Это была самозащита. – Я не вижу никакого ружья, – с мукой в голосе кричит Брекен. – Ты уверен? – спрашивает Джош. – А то ведь он подходит ближе. – Нельзя их сейчас оставлять. Мой голос звучит тихо, потерянно. Я не отрываясь смотрю на Кори. Вспоминаю его жидкую бороденку. Он такой тощий и долговязый. Сколько же ему лет? Есть ли восемнадцать? Отец убирает телефон и подходит еще ближе к нам. Все в машине затихают. Мы сидим не шелохнувшись. Не дыша. Еще шаг. Теперь без сомнений: у него в руках какой-то металлический предмет. Харпер внезапно перестает плакать, лишь дышит прерывисто. – Брекен, – тихо говорит Джош. – Что происходит? – спрашивает Харпер. Брекен издает сдавленный звук и жмет на газ. Машина сдает назад и криво выезжает на дорогу. Отец поднимает руку, и Брекен дергает рычаг передачи. По какому-то чуду, нас не заносит. Шины сцепляются с дорогой, и мы отъезжаем. Все это время я наблюдаю за мужчиной. Я смотрю на него, пока между нами не встает стена деревьев и он не скрывается из виду. Надеюсь, больше я его не увижу никогда. Потому что, если мы снова ему попадемся, он точно нас убьет. Семнадцать Брекен останавливается примерно через километр. Он распахивает дверь со своей стороны, и его тошнит на асфальт. Никто из нас не произносит ни слова. Харпер промокает глаза и трясущимися руками проверяет содержимое сумочки. Пластырь у нее на руке отклеился, и из пальца сочится кровь. – Твой палец, – говорю я. – Неважно. – Она трясет головой. – Мне нужен телефон. Он заряжается. Джош вытягивает телефон за шнур и протягивает ей. Харпер нажимает на экран. Потом еще раз. Телефон не загорается. Харпер выдавливает из себя звук, отдаленно напоминающий смех. – Не работает, – говорит она. – Ты о чем? – тихо и растерянно спрашивает Джош, доставая собственный телефон со вторым шнуром. – Какого черта? Холодный ветер врывается в раскрытую дверь, за которой Брекен, согнувшись на корточках, сплевывает в снег. – Я заряжала его целый час! – визгливым голосом кричит Харпер. – И он не включился! – Мой тоже. – Джош хмурится. Звенит предупреждение об открытой двери. – Что за хрень творится? – спрашиваю я, проверяя провода. Я забираю у Харпер телефон и втыкаю в него провод. Потом отсоединяю. Проделываю то же самое с телефоном Джоша. Расстегнув ремень безопасности, наклоняюсь между передними сиденьями, чтобы проверить шнуры на прочность. Лампочка зарядки не загорается. Прибор сломан. А в Сан-Диего работал отлично. Следом за мной зарядку проверяет Джош. Он крутит шнур так и эдак, вставляет и вынимает – все как положено. Мы меняем провода. Ничего не работает. Джош отсоединяет шнур от машины и нащупывает контакт. – Тут что-то отломилось. Может, кто-то случайно пнул ногой? – Не знаю, – отвечаю я. Брекен возвращается в машину и плюхается на сиденье. Я ловлю в зеркале его взгляд. Глаза опухли и покраснели. – Брекен. – Харпер протягивает руку. – Нам нужен твой телефон. Ничего не спрашивая, он запускает пальцы в карман и снимает блок с экрана. Хмурится. – Там два процента. Позвонить вряд ли получится. – Блин. С портом для зарядки что-то случилось. – Там сзади еще один порт. Подключите туда. Я на ощупь нахожу порт и открываю заслонку. Однако металлическая часть оторвана. В пластике зияет свежего вида трещина, в которой застрял отломленный кусок металла. – Он сломан. Я провожу пальцем по царапине на пластике. Края еще острые. Зазубренные. А раньше тоже так было? Неужели я бы не заметила? – Ты что, шутишь? – с отчаянием в голосе спрашивает Джош. – Весь разъем расфигачен, – объявляю я. – Думаю, починить невозможно. Похоже, его нарочно сломали. Джош склоняется ближе и, как мне кажется, снова проверяет разъем со своей стороны. Секунду он молчит. А потом шепотом ругается. – Одну из металлических штук оторвали, – говорит он. – Когда ты вставляла шнур, так уже и было? – Я особо не приглядывалась, но выглядело все нормально. Харпер ерзает на сиденье. – Ну ладно. Нам все равно нужен телефон. Можно взять твой? Она смотрит на Кайлу, которая, разумеется, ничего не отвечает. Харпер протягивает руку и трясет ее за плечо, особо не нежничая. Кайла резко открывает глаза. Что-то белое застыло у нее в углу рта. Зрачки закатываются к потолку. Она выглядит такой бледной… такой больной. «Нет, – напоминаю я себе. – Это не болезнь. Это наркотики». – Нам нужен твой телефон, – говорит Харпер. – У меня нет телефона, – еле выговаривает Кайла. – Что значит нет телефона? – хором спрашивают Харпер с Брекеном. – Вранье! – добавляет Харпер. – Да ты сам осматривал мою сумку, Рокфеллер, – откидывая голову назад, отвечает Кайла. – Что с тобой не так, ты, мелкая… – Так, хватит. – Джош поднимает руки буквой «Т», словно спортивный судья, объявляющий тайм-аут. – Прекратите вы все. – Давайте найдем место для остановки, – предлагаю я. – Проверим, может, чья-нибудь зарядка еще работает. Вдруг повезет? – Идет, – говорит Брекен, заводя машину и легко пуская ее вперед. – Кто-нибудь, дайте мне карту из бардачка. Попробуем понять, где мы находимся. Можем сравнить номера шоссе, ну, или что-нибудь такое. Хотя бы приблизительно. Джош открывает дверцу и шарит рукой в бардачке. Потом смеется безрадостным смехом.