– Нет, ну бред же собачий. Карты тоже нет. Брекен тянется проверить самостоятельно. Матерится. Хлопает рукой по приборной панели. – Карта была там, – говорю я. – Не могла же она исчезнуть. – А теперь ее там нет, – говорит Джош. Я отстегиваю ремень безопасности и встаю, опираясь на кресла. Надо проверить. Я точно видела карту. Я достала ее из бардачка и положила обратно. Я знаю, что она там. Я ощупываю верх ящика, то место, где смыкаются пластиковые пластины. Потом мягкую виниловую заслонку у дальней стенки, которая позволяет дверце открываться и закрываться. – Исчезла, – хрипло признаю я. Я сажусь обратно на место, чуть не плача. Сердце колотится. Не нравится мне, как быстро оно стучит. Несчастья не заканчиваются. Что происходит, почему нам не везет? Все начинают орать, а я, обняв себя за плечи, мягко раскачиваюсь из стороны в сторону. У меня в голове всплывают воспоминания: мама в больнице так же покачивается на стуле. Мы сидим бок о бок в обшарпанной комнате ожидания, а доктора читают нам длинный список ужасных новостей о Фиби. Очаговые поражения. Раковые узелки. Опухоли – теперь во множественном числе. Все эти слова теперь были во множественном числе. Множественные трагедии. И мама сидела вот как я сейчас, с каменным лицом, и раскачивалась, крепко обхватив себя обеими руками. Словно надеясь, что сможет удержать свои внутренности, пока ее мир взрывался и рассыпался в пыль. Я опускаю руки и заставляю себя прислушаться. Потому что я не такая. Я выдержала все, что случилось в больнице. И в похоронном бюро. Я не развалилась на части, даже когда мы принесли ее любимые цветы на могилу этим летом. Моя мама – да, но я держалась за свое искусство и делала то, о чем попросила меня тетя. И все было в порядке. Я всегда в порядке. Потому что я не могу себе позволить ничего иного. – Мира? – Харпер смотрит на меня потемневшими от тревоги глазами. – Что-то у тебя неважный вид. – Правда? – Я через силу смеюсь, но потом проглатываю смех. Ничего смешного тут нет. Кто-то крадет вещи из машины. Исчезают куски наших жизней: кошелек, телефон, карта. Кому вообще захочется украсть карту? Тому, кто не хочет, чтобы мы отсюда выбрались. Кому нравится видеть нас потерянными и напуганными. – Ты в порядке? На сей раз это спрашивает нахмуренный Джош. Брекен тоже за мной наблюдает. Я вижу его мрачные оценивающие взгляды в зеркало. И что, в порядке ли я? Вроде нет. Я чувствую, будто схожу с ума, и то, как все на меня смотрят, подтверждает мои догадки. – Я в порядке. От Фиби я узнала, что, если часто повторять эти слова, люди начинают в них верить. А если еще чаще, то и сама в них можешь поверить. – Может, тебе выпить воды? – спрашивает Харпер. – А может, тебе перестать с ней нянчиться? – парирует Брекен. – Следи за языком, – рявкает Джош. Я аж вздрагиваю: удивительно, что ему вообще не все равно. – Брекен прав, – говорю я. – Все нормально. – Подожди! – кричит Харпер, показывая куда-то вперед. – Вон там! Остановись там! – Ты о чем? – спрашивает Кайла. – Подъезжай вон туда, – говорит Харпер. Напуганная маленькая девочка пропала. Теперь я узнаю деловой тон, который услышала в самолете, когда нас болтало, как поплавок в проруби. Она показывает на крошечную парковку метрах в тридцати впереди. За парковкой притаилось приземистое здание. – То-то я не узнал в здании заправку, – говорит Брекен. – Разумеется, это не она, – отвечает Харпер. – Но там открыто. Рядом с неоновой вывеской мигает красная табличка со словом «Открыто», подтверждая слова Харпер. Брекен заезжает на парковку. Машина хрустит по присыпанному снегом гравию. На парковке стоят две машины. У здания перед нами нет окон – только стеклянная дверь. Бежевые безликие стены. Над дверью висит погасшая вывеска. Ветер мотает ее туда-сюда, но потом его порывы стихают, и Джош читает вслух: – Бар «Петух и бык»? Серьезно? Брекен фыркает. Я с трудом сглатываю. Мы паркуемся рядом с новенькой «Хондой»; на ее заднем сиденье разбросаны какие-то папки с файлами. Двигатель еще не успевает заглохнуть, как Харпер просовывает руку между передними сиденьями ладонью вверх. – Ключи. – Какого черта? Ты думаешь, я собираюсь… – Отдай. Мне. Ключи. Ее голос слегка смягчается. – Нам нельзя больше ничего потерять, Брекен. – Давай не будем забывать, что мы уже обыскали сумки. Ничего я не крал, – говорит Брекен, но все равно роняет ключи ей в ладонь. – Хм… – Джош почесывает шею. Видимо, ему так же не по себе, как и мне. – А вы уверены, что мы остановились в хорошем месте? – Других вариантов у нас нет. С меня хватит приключений. Надо позвонить в полицию, – говорит Харпер. – Мы сообщим им, что случилось, и будем дожидаться внутри. – Слушай, мы, конечно, можем сделать все, что тебе нужно, – понизив голос, замечает Брекен. – Но ты уверена, что звонить в полицию – хорошая идея? Ну, с учетом всего… С учетом всего? Я навостряю уши, но стараюсь сохранить незаинтересованный вид. Джош не так осторожен: он наблюдает за Брекеном, словно тот – бомба с заведенным механизмом. – Ты наехал на человека, – говорит Харпер. – Теперь неважно, что я думаю. Кайла с тихим стоном выпрямляется на сиденье и трет веки. – Где мы? – «Петух и бык», – с невозмутимым видом отвечает Джош. – Харпер хочет заглянуть внутрь. – Клево. Я бы что-нибудь выпила. – Кайла зевает. Она снова вспотела, и вид у нее оторопелый. – Ты думаешь, сейчас самое время пропустить по стаканчику? – спрашивает Брекен. – Не переводи тему, – говорит Джош. – Мы остановились, чтобы позвонить в полицию, – объясняет Кайле Харпер. – Какая прекрасная возможность свалить все на меня и притвориться, что никто из вас не имеет к этому никакого отношения. В голосе Брекена больше раздражения, чем страха. – Нужно рассказать им, что случилось, – говорю я. – Если мы смолчим, то все будем выглядеть виноватыми. – Ты думаешь, я совсем идиот? – рявкает Брекен. – Это я выгляжу виноватым, а не вы. Только я, потому что я был за рулем. У него на шее вздувается вена. – Никто тебя не обвиняет, – говорит Джош прежним успокаивающим тоном. Как у воспитателя в детском саду. Холодное выражение на лице Брекена говорит мне, что на него этот тон не действует, однако Джош, не смутившись, продолжает: – Харпер просто хочет сказать правду. Думаю, мы все этого хотим. – Ах, так ты, значит, у нас честный? – Брекен прищуривается. – Скажешь полиции, кто дернул руль? – Я и правда его дернул, – медленно отчеканивает Джош. – Потому что не хотел, чтобы ты… – Он замолкает, качая головой. – Давай просто объясним им, что произошло. Это же был несчастный случай. Брекен тоже качает головой: – Но ведь вы так не думаете, а? Вы все считаете, что я на него наехал? – Я не знаю, что думать, – говорит Харпер, открывая дверь. – Да это и неважно. Мы сбили его и поехали дальше. Мы не можем закрыть на это глаза, независимо от обстоятельств. Давайте уже зайдем внутрь. Джош с Харпер идут к двери, но при взгляде на неоновую вывеску я вся напрягаюсь. – Мне еще нет двадцати одного, – тихо говорю я.