Карл Лагерфельд 1 Монте-Карло, 13 марта 1983 года Апартаменты Карла Лагерфельда – А мне сказали, что приедет съемочная группа! – с досадой в голосе воскликнул Лагерфельд. – Какие же вы все… молодые… – со вздохом добавил он. Проигнорировав выпад господина Лагерфельда, Ализе Фруассар с улыбкой на устах направилась прямо к нему. Появление модельера положило конец их трехчасовому ожиданию в гостиной великолепного пентхауса. На утренней планерке в редакции Ализе попыталась отвертеться от предстоящего задания. Это интервью могло поставить крест на ее карьере. То, что вместо политики ее перебросили на моду, было форменным свинством. Естественно, мода лучше криминальной хроники, но в любом случае ей нужно время на подготовку. Однако директор канала и слушать ничего не стал. Она способная, она справится. Ализе была вне себя от возмущения. Естественно, на ее месте Лагерфельд ожидал увидеть самого директора. Невысокая, темноволосая, с длинной челкой, падавшей на глаза, Ализе походила скорее на студентку, чем на акулу пера. Впрочем, сдаваться на милость эксцентричного модельера она не собиралась. Особенно после трехчасового ожидания. «Маленькая съемочная группа» (как выразился Лагерфельд), прибывшая исключительно ради него, состояла из четырех человек: двух техников (звукооператора и осветителя), видеооператора и собственно Ализе. Видимо, такая знаменитость, как Лагердельд, привыкла к другому размаху. Впрочем, модельер, проживший в Монако не один год, не мог рассчитывать, что к нему примчится вся съемочная группа «France 2». – Господин Лагерфельд, сейчас мы отснимем только вводную часть. А само интервью будет проходить в студии с участием ведущего. Все еще настороженный, модельер смерил ее недоверчивым взглядом. На нем был черный пиджак с массивными пуговицами-камнями. На затылке тугой хвост и темные очки в пол-лица. – Вся передача будет посвящена вам, – продолжала Ализе, пытаясь пробить броню недоверия стилиста. – Мне?! Не мне, милая, а моде! Ализе прикусила губу, чтобы не сболтнуть лишнего. Лагерфельд был знаменитостью с мировым именем. В течение нескольких дней Ализе штудировала его биографию и даже пересмотрела эпизоды с его участием в полнометражных лентах Энди Уорхола, Франсиса Вебера и Жюли Дельфи. Он создавал гениальные, ни на что не похожие модели. Он просто излучал успех. Лагерфельд решил вплотную заняться модой после участия в одном из показов Кристиана Диора. В 1952 году он перебрался из родной Германии в Париж, где стал помощником Пьера Бальмена. Вскоре он запустил собственный бренд «Chloe», потом получил должность главного модельера дома моды Фенди, а чуть позже начал сотрудничать и с домом Шанель, став одним из самых влиятельных людей в мире моды. Именно интервью о его сотрудничестве со звездами модной индустрии привело к нему съемочную группу монакского телеканала. Ализе прекрасно понимала, что таких, как Карл Отто Лагерфельд, в мире единицы. Несколько лет назад он обосновался в Монако, в пентхаусе, обставленном мебелью в стиле «мемфис» Этторе Соттсасса. Ализе изучила интервью, которое Лагерфельд дал молодому редактору Регине Шпильман. Та вместе со своим мужем, фотографом Жаком Шумахером, написала о нем замечательную статью для «Mode und Wohnen». Кайзер Карл, так его теперь величали практически все, имел безупречную репутацию. После интервью Шпильман говорила, что стилист произвел на нее впечатление приятного, незаносчивого человека. Он показался ей настойчивым и любящим свое дело. Каждое утро он вставал в пять утра, зарисовывал модели в тетради, читал книги – в общем, приятно проводил время. Гостиная, в которой Ализе с коллегами ожидали стилиста, располагалась в самом центре апартаментов. Это была просторная комната с окнами в потолок, выходившими во внутренний дворик. С места, которое оператор и техники выбрали для записи интервью, сквозь высокое окно проглядывала внушительная часть крытой галереи в стиле неоклассицизма. Достойный фон для записи материала. – Тут хорошо? – спросил модельер, присаживаясь на стул около круглого столика. Оператор кивнул Ализе. Модельер сел не там, где нужно, и кто-то должен был ему об этом сказать. И этим человеком была Ализе. На какой-то миг ей пришла в голову идея проигнорировать знак оператора. Но было уже семь вечера, и ей не терпелось поскорее принять душ и отправиться спать. Ее смена в редакции на следующий день начиналась в полседьмого утра. – Может быть, снимем интервью стоя? На фоне окна, из которого открывается замечательный вид, – проговорила Ализе, и модельер впервые посмотрел на нее с интересом. Не сказав ни слова, он встал и улыбнулся. – Вы правы! – воскликнул он. – Так действительно лучше. Задавайте вопросы. Ализе пробежала глазами записи в блокноте. Она рассчитывала снять все за двадцать минут, впрочем, если Лагерфельд постарается, они управятся и за четверть часа. Пока звукооператор настраивал микрофон, осветитель измерил освещение экспонометром и дал «добро» оператору, разместившему камеру на штативе напротив Лагерфельда. Тот, остановив всю группу, сам заглянул в объектив, чтобы проверить кадр. Ализе метнула на видеооператора гневный взгляд. Она готова была отдать все на свете, лишь бы это интервью поскорее закончилось. Ее терпение было на пределе. Следующие десять минут все шло как по маслу. Ализе блистала остроумием, да и знаменитый на весь мир модельер показал себя с лучшей стороны, отвечая на вопросы громким, надтреснутым голосом с явным немецким акцентом, ясно и исчерпывающе. Когда Ализе задала вопрос о многолетнем сотрудничестве с сестрами Фенди, лицо стилиста просветлело. – Наша совместная работа началась в 1965-м и длится по сей день. В нашем эфемерном мире, где те, кому удается продержаться хотя бы четыре сезона, считают себя везунчиками, двадцать лет сотрудничества в мире моды – это нечто из области фантастики. Оно войдет в историю как самое длительное, – проговорил он с гордостью в голосе. – Могу сказать, что я даже не устал. Мои сегодняшние коллекции интереснее прежних, ведь ум стал острее. Да и потом работа всегда была для меня на первом месте. Они дошли до финальной части без пауз, как вдруг в гостиную вошел слуга в ливрее и, направившись прямиком к Лагерфельду, что-то прошептал ему на ухо. Ализе увидела, как тот изменился в лице. Что означала появившаяся на его лице гримаса, осталось для Ализе загадкой. Но вид у него был весьма раздраженный. Отложив блокнот, Ализе приблизилась и спросила, все ли в порядке. – Да, конечно! – воскликнул тот. – Простите, но вам придется немедленно покинуть дом. Ко мне пришли. Ализе кивнула и сделала знак оператору выключить камеру. Звукооператор помог Лагерфельду снять микрофон. Тот выглядел растерянно, даже на лице стоявшего в стороне мажордома застыло странное выражение. Должно быть, что-то случилось. Журналистская натура подначивала Ализе выведать, что стряслось в этот промежуток времени между появлением в гостиной Лагерфельда и приходом мажордома. Абсолютно спокойного модельера после слов прислуги будто подменили. Он вышел из гостиной, даже не попрощавшись. Куда-то торопился. Проследив за ним взглядом, Ализе заметила, как модельер обогнал шагавшего впереди мажордома. – Давайте побыстрее, – поторопила Ализе съемочную группу. Как только они собрали аппаратуру, прислуга проводила их до двери. Ализе на мгновение задержалась на ступеньках парадного. От ощущения, что за ней кто-то наблюдает, у нее заколотилось сердце. Потом, прибавив шагу, она догнала коллег, рассаживавшихся в микроавтобус. Было начало двенадцатого. Надев куртку, Ализе попыталась вспомнить, где припарковала машину. Она смертельно устала, а на следующий день им предстоял монтаж. При этой мысли ее пробрала дрожь. Схватив сумочку, она быстро двинулась вдоль длинного коридора редакции. Открывшаяся внезапно дверь чуть не сбила ее с ног. – Ой! Прости! – извинился монтажер, с которым она обычно работала. Габриэле был симпатичным итальянцем лет сорока. С его лица никогда не сходила улыбка – чего не скажешь о вечно хмурой Ализе, – и это бесило ее больше всего. – До завтра, Габриэле, – буркнула она на ходу. – Стой, Ализе, заглянешь на минутку в монтажную? – спросил он, не обратив внимания на ее измученный вид. – Что там? Это не может подождать до завтра? – с тяжелым вздохом спросила она. – В принципе, может, – растерянно ответил Габриэле, чья веселость вмиг улетучилась. Ализе вспомнила про странное поведение Лагерфельда, но Габриэле-то не знал, что у нее на уме. Доверившись интуиции, она спросила: – Ты отсмотрел материал интервью? – Ага. – Лицо Габриэле помрачнело. – Ализе, пока вы снимали, что-то произошло? – Ну ты же сам видел. К нему подошел мажордом… – Я не об этом, – перебил ее Габриэле. – Я имею в виду перед интервью. Ализе покачала головой. После изматывающего дня ей хотелось поскорее оказаться дома. С обреченным вздохом она задала следующий вопрос и вскоре пожалела о том, что не смолчала: – А что? – Зайди на минутку. – Габриэле, умоляю, я так устала. Мне нужно домой. Но тем не менее направилась в сторону монтажной. На одних мониторах одно за другим мелькали изображения отснятого материала, на других – застыли стоп-кадры. Одно из изображений, на котором за спиной Лагерфельда просматривался черный вход в жилой комплекс, сразу приковало к себе внимание Ализе. – Итак? – спросила она, ощутив легкое волнение. Габриэле ничего не ответил, кивнул ей на стул, сам сел напротив и застучал по клавиатуре. Затем указал Ализе на изображение крытой галереи, появившееся на мониторе. – Что это? – спросил он. – Черный вход в апартаменты Лагерфельда. А что? – поинтересовалась она слегка задрожавшим голосом. – Смотри повнимательнее. На мониторе друг за другом замелькали кадры, на которых было видно, как за спиной модельера проехала белая машина. Автомобиль, появившийся из крытой галереи, двигался в направлении входа. – Ну и? – спросила Ализе. – Это увеличенные кадры материала, отснятого перед интервью. Кто был с тобой? Морис? – Да, только не говори, что нам придется переснимать интервью из-за того, что Морис что-то напортачил! – раздраженно воскликнула Ализе. Ее бросало в дрожь при одной только мысли, что придется возвращаться в этот чертов особняк. – Нет-нет, Морис все сделал как надо. – Тогда в чем дело, Габриэле? Я валюсь с ног от усталости, – теряя терпение, проговорила Ализе. – Хорошенько посмотри на ту белую машину. Я замедлю увеличенные кадры. Но смотри внимательно, ладно? – Хорошо, – согласно кивнула Ализе, смирившись с тем, что ей придется проторчать в редакции до полуночи. Ее глаза следовали за каждым движением машины на замедленной съемке. По плавным линиям она сразу же узнала «Мазерати», которых в Монако полным-полно. За рулем сидел усатый мужчина в светлом, видимо белом, свитере. – Может быть, сосед? – спросила Ализе. Но Габриэле лишь покачал головой. – Ализе, ну, пожалуйста, будь повнимательнее! Давай перемотаю на начало, – проговорил он не терпящим возражений тоном. Впервые Ализе видела его таким возбужденным. – Ну, давай, – согласилась она, в который раз сфокусировав внимание на подъезжающей белой «Мазерати». – Вот тут! – воскликнул Габриэле, остановив запись, и ткнул пальцем на заднее сиденье. У Ализе перехватило дух, и по спине забегали мурашки. Она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Сзади сидела одна из сестер Фенди. Габриэле немного отмотал запись, и Ализе заметила рядом с ней еще одну или даже двух пассажирок. Итак, в машине были еще две женщины. Та, в которой Ализе узнала Карлу, забилась вглубь, будто пыталась скрыться от любопытных глаз. – Думаешь, они все еще там? – спросила она с сильно колотившимся сердцем. – Ничего я не думаю. Они приехали как раз тогда, когда вы снимали интервью. Поэтому я и спросил, произошло ли что-нибудь до того, как вы начали работать? Может, об их визите упоминали слуги? Ведь они приехали, как только ты начала задавать вопросы. Это же сестры Фенди, я угадал? – Да. Та, что на экране, Карла Фенди. А у тебя-то откуда такие познания в мире моды? – Я из Рима. И потом, у меня две сестры, – пошутил Габриэле. – И что ты этим хочешь сказать?