Карл поднялся и подошел к Анне. – Золотые слова, дорогуша, – сказал он, сжав ее ладонь в своих руках. – А куда делась твоя ассистентка? – спросил он Карлу. Застигнутая врасплох этим вопросом, та нахмурила брови: – Ты имеешь в виду Иду Де Санктис? – Да, ту девушку с добрыми глазами, которая следует за тобой тенью, – ответил он. – Странно, что она не с вами. – Ида ушла в декрет со вторым ребенком… Сейчас мне помогает ее сестра Джулия, помнишь? Она не раз участвовала в наших показах. – Красотка Джулия… Не знал, что они с Идой сестры, они такие разные… Джулия с ее копной шелковистых волос и стройной, не лишенной округлых линий фигуркой – просто находка для подиума. Шубы сидят на ней, как на богине. – Джулия – вылитая бабушка, та в свое время была музой известного художника… Не помню его фамилии, – сказала Анна. – Джон Уильям Годвард. Он, между прочим, дедушка Джулии, – добавила Альда. Карл усмехнулся: – Интуиция подсказывает мне, что скоро ты переключишься с аксессуаров на художников, – пошутил он. После учебы в Лондоне под чутким руководством матери юная Альда начала трудиться на семейном предприятии. Однако, работая бок о бок с Карлом, вскоре она поняла, что ее истинное призвание – искусство. Тонкий знаток картин, коллекционер и просто обаятельный мужчина, Карл всячески поощрял ее художественные устремления. – В один прекрасный день ты поймешь, что слишком долго задвигала искусство на задний план, и решишь начать все с чистого листа, – произнес он. – Возможно, однако этот день еще не настал, – парировала Альда, передернув плечами. Карла с Анной притихли. Лагерфельд обладал удивительной способностью читать их мысли. – Хотите вы того или нет, дорогие мои синьоры, но сегодня я отведу вас в казино. А завтра без спешки набросаю эскизы. Передайте прекрасной Джулии, что если уж у римских инспекторш появится форма, то только благодаря ей. – В каком смысле? – спросила Анна. Карл улыбнулся и потрепал ее по голове. – Меня вдохновил ее образ, навеянный нашим разговором… А теперь пойдемте переодеваться. Сегодня удача на нашей стороне, я это чувствую. Бледно-голубой джип остановился в центре знаменитой пьяцца дель Казино. Все вокруг светилось, будто днем: раскинувшаяся перед казино площадь, парк и фонтаны, все переливалось ярким, до ряби в глазах, калейдоскопом красок. Припаркованные на площади авто поражали роскошью, как, впрочем, и костюмы охранников. Появление Лагерфельда со спутницами было встречено поклонами и шумными аплодисментами. Он был королем Монте-Карло. Анна надела черное платье, к которому Карл приколол брошь с аквамарином. Броские нетривиальные сочетания были его визитной карточкой. По пути в Белый зал Лагерфельд пояснил, что Салон Европы, по которому они проходили, служил местом встреч для посетителей казино. От радостного возбуждения по спинам трех сестер забегали мурашки. – Белый зал великолепен. Тут всегда многолюдно, – сказал Карл. – Не только из-за роскошной обстановки, но и потому, что здесь находятся самые популярные азартные игры: английская и французская рулетки, баккара, блек-джек… Это необычное место для избранных обостряло ощущения до предела. Вслед за Карлом сестры подошли к бару, украшенному великолепной мозаикой. – Давайте поднимем тост! За нас! – предложил Карл и попросил бармена налить им шампанского. С бокалами в руках сестры вышли на террасу, с которой открывался прекрасный вид на город. Через минуту к ним присоединился Карл и провел их в один из закрытых салонов – игровой зал, где шла большая игра. Едва они очутились в сверкающем позолотой зале с гигантской люстрой из богемского хрусталя на потолке, как взгляды всех присутствующих обратились на Карла. В тот вечер сестры Фенди тоже ощутили себя королевскими особами. Тот вечер в Монте-Карло навсегда врезался им в память. 4 Рим, 14 октября 1994 года Свадебное платье из золотистого шелка ниспадало до самого пола. И хотя его пришлось максимально расшить, чтобы скрыть намечавшийся живот, Джулия ощущала себя в нем сказочно красивой. Она надела мамины украшения, прежде принадлежавшие бабушке: ожерелье из барочного жемчуга и серьги-подвески. Завила темные волосы, спадавшие на плечи шелковистым облаком. Мама часто говорила, что она – вылитая бабушка Маддалена. Жаль, что та не дожила до ее рождения. Забеременев в свои тридцать девять лет, Джулия выглядела, как юная девушка. Ее жених Клаудио был на седьмом небе от счастья. Он повел бы ее под венец в любой момент, если бы не бесконечная вереница модных показов и фотосъемок, от которых Джулия была не в состоянии отказаться. Появляясь на обложках Vogue и Harper`s Bazaar чаще других, Джулия стала лучшей топ-моделью восьмидесятых. Когда друзья-журналисты сообщили ей о победе, она не смогла скрыть удивления – Джулия была нетипичной моделью во всех отношениях. Ее карьера началась случайно, когда пятнадцать лет назад сестра Ида обмолвилась, что для показа Фенди не хватает манекенщицы. Лагерфельд пересмотрел десятки девушек, но так ни на ком и не остановился. – Я хочу девушку дикую и нежную, простую и изысканную, – сказал модельер, – ту, что будет носить мех как вторую кожу. Сексуальную, но холодную. В общем, девушку в стиле Хичкока. Но брюнетку, блондинка не подойдет… Не для этой коллекции. – Этих двоих ты смотрел? – спросила Паола Фенди, протягивая ему портфолио манекенщиц. Карл покачал головой: – Мне ни одна из них не понравилась. Ни одна! И тут Карла предложила Джулию. – Кто это? – спросил Карл. – Сестра Иды. – Без опыта? – Она не участвовала в показах, если ты об этом. Но мода у нее в крови. Ее бабушка была натурщицей художника. Джулия очень красива, поверь мне на слово. – В нашем деле важна не красота, а уникальность, – возразил Карл, теряя терпение. – Дай ей шанс, – настаивала Карла. – Мне кажется, Джулия – достойная кандидатура. Если это не то, что ты ищешь, ты в любой момент можешь сказать «нет». – Ладно, так тому и быть, – наконец сдался модельер. Затем, обернувшись к Иде, произнес: – Жду твою сестру завтра утром. Когда Ида, вернувшись домой, объявила младшей сестре, что на следующий день Лагерфельд хочет ее видеть, та не поверила и явилась в офис с опозданием, поставив сестру в неловкое положение. – Опоздания сходили с рук только Мэрилин, мадемуазель, – произнес Карл, приблизившись к ней с широкой улыбкой. Карла сделала знак Джулии не перечить маэстро. Она тоже улыбалась. Карие миндалевидные глаза, жемчужно-белая кожа, темная копна волос, точеный носик с налетом веснушек и пухлый рот при стройной фигуре с длинными ногами, добавлявшими Джулии росту, не оставили Карлу выбора. Джулия была само совершенство. – Жаль только, что мы не встретились с тобой раньше, – бросил он ей, попутно обговаривая с фотографом предстоящую фотопробу. – Сколько тебе лет? – Двадцать четыре. Карл поморщился и передернул плечами. – Жаль… очень жаль. – Но я же еще не старая! – шутливо возразила Джулия, после чего в комнате воцарилось ледяное молчание. Ида собралась было сказать сестре, чтобы та помалкивала, но Карла схватила ее за руку. Прежде чем ответить, Карл окинул Джулию долгим взглядом: – Неужели ты не знаешь, что в двадцать четыре манекенщицы уходят на пенсию? Хотя ты права, тут решаю я, кто стар для показа, а кто нет. Ты мне нравишься, хотя, чувствую, хлопот с тобой не оберешься. Со временем Джулия поняла, что работа манекенщицы полна трудностей. Ей приходилось соперничать с шестнадцатилетними-восемнадцатилетними девчонками, которые дефилировали по подиуму под пристальным родительским оком. Она слышала, как они обсуждали школьные задания и трудности перелетов – слетать на три недели в Париж, на пару дней в Лондон или Нью-Йорк было для них нелегким делом. Вскоре Джулия поняла, как здорово быть музой известного модельера, а значит, неприкасаемой, невзирая на возраст. Многие дома мод отбирали для своих показов только несовершеннолетних моделей, и лишь немногим удавалось оставаться на пике карьере после двадцати. Либо ты становишься иконой, либо уходишь в тираж. – Еще немного, и ты бы не влезла в мое платье, – сказал Карл, поправляя на ней бретельку. – Я похожа в нем на королеву школьного бала, – ответила Джулия, чмокнув Карла в щеку. – Не обижайся, Кайзер Карл, но я хочу этого ребенка. Мне уже тридцать девять. Если не рожу сейчас, то когда? – Будь моя воля, то никогда. И не напоминай мне про возраст, – ответил он, опустив глаза. – Ну, не дуйся. Ты же знаешь, как я тебя обожаю. – Тебе легко говорить… А мне после пятнадцати лет тяжело тебя отпускать. Хотя тут ничего не попишешь. – Ну вот, теперь ты решил напомнить, что мы знакомы целую вечность? Карл минуту поколебался. – Нет, какая глупость! Ты не похожа на королеву бала, – сменил он тему, чтобы скрыть свой растроганный вид. – Ты – чертовски хороша. Красивей невесты я не видел. – Еще бы. Я же в твоем платье, – поддела его Джулия. – Ох, чертовка! Иди уже к алтарю, пока я тут совсем не расчувствовался! Повезло твоему мужу. Он хоть понимает, что ради него ты бросила блестящую карьеру? Я бы с тобой еще работал и работал… Его взгляд в который раз скользнул по свадебному платью, подчеркивавшему округлившиеся формы Джулии. – Конечно, – ответила она.