* * * Марина долго мокла в душе, вертелась под тугими струями, а потом сушила волосы под колпаком фена. Вентилятор, правда, дребезжал, но теплый воздух гнал исправно. «Оттягиваешь, да? – зловредно усмехнулась девушка, глядя на себя в зеркало. – Все равно ведь придется сказать. Так чего тянуть?» Расчесав волосы, она распустила их поверх теплого махрового халатика и решительно отправилась на поиски. Сериал шел такой, в передаче «В мире животных». Назывался «Поиск и спасение»… Молодежь набилась в пионерскую комнату, куда перенесли телевизор, бурно споря о йети, Несси и прочих конгамато. Старенький «Рекорд» мерцал, шло кино «Мама вышла замуж», но никто на экран не смотрел. Высокий парень с узким лицом тянул, снисходительно и малость жеманничая: – Мон шер, снежный человек не может существовать в одиночку, нужна популяция хотя бы… ну, не знаю, в сто, в полтораста особей! И где они? – Прячутся! – с убеждением сказал кучерявый Изя. – Ой, ну ты как скажешь! – А будет жаль, если йети так и не найдут, – высказалась Рита. – Без него скучно! – А Стругацкие думали, что йети – это гигантопитек, – вставила свои пять копеек Светлана. – И чё? – А вдруг правда? Может, они и не вымерли вовсе! Это только из космоса Земля маленькая. А ты попробуй, пройди по ней где-нибудь в горных джунглях! И что и кто там прячется в дебрях? Марина грустно улыбнулась и отошла на цыпочках. Видывала она горные джунгли, видывала… Миша нашелся на втором этаже, в комнате дежурного вожатого. Казенный стол, казенный стул, шкаф, узкая кровать… Под потолком горела слабая лампочка, мерцая, как свеча на ветру. Гарин в трико и в майке навыпуск стоял у окна, сгорбившись, уткнувшись кулаками в подоконник, и смотрел куда-то в сторону заснеженной волейбольной площадки. – Привет. Миша оглянулся до того стремительно, что пошатнулся. Заулыбался очень старательно, хотя в глазах сквозила пустота. – Маринка! Приве-ет! Ты сегодня красивей себя и какая-то домашняя, милая… «Да он, кажется, пьян!» – веселое изумление подняло девичьи бровки. Но едва Росита захотела ехидно пройтись на тему детского алкоголизма, как Миша оказался рядом, близко, с ходу целуя в губы. Без той отталкивающей слюнявости, что она не терпела у пьяных, а очень нежно и в то же время уверенно. – Миша… – задохнулась Исаева. – Подожди… Я должна… Должна тебе сказать… Ты раскрыт, Миша! – Да пошло оно всё, Маринка… – уловила она ответный шепот. В Мишином голосе различалась отчетливая горечь, но на анализ сил уже не оставалось – ласковые руки мяли грудь, гладили бедра, тискали ягодицы… Девушка уронила халатик на пол, следом спорхнули трикушник и майка. Он и она упали на взвизгнувшую кровать уже не в борьбе за близость, а в той восхитительной возне, когда ладони и губы справляют праздник, путешествуя по всем ложбинкам и выпуклостям. Слабенькое удивление проскочило разрядом – ее нечаянный любовник меньше всего походил на юного девственника, что торопится совершить все ошибки первой ночи… Мысли разлетелись вспугнутыми пчелами, и два дыхания слились. * * * …Она плавно, восхитительно медленно всплывала на поверхность будней, и думы снова наполняли голову, как те самые пчелки, спешащие к летку. Марина томно улыбнулась: а вот сожаление не жужжит нисколько. И совесть помалкивает. Она поступила правильно – отпустила себя. «Давно пора…» Миша дышал ровно и неслышно, словно во сне, но сухая ладонь гуляла по ее животику. Девушка мягко легла на бочок, устраивая голову на Мишином плече, и промурлыкала: – Пьем за рулем? М-м? Щека «молчела» дрогнула улыбкой, касаясь девичьего лба. – Да нет… Просто голова болит. А коньячок заглушает… – У нас анальгин есть в аптечке… – У нас тоже. Таблетки не помогут, – вздохнул Миша, поборолся с собой и раздраженно шлепнул себя пальцами по лбу. – Вот тут, где-то в подкорке, зреет опухоль. Марина вздрогнула, будто от холода. – Ты что? – пробормотала она ошеломленно. – К-как? – Да вот так… – Гарин дернул одним плечом. – Боком выходят мои сверхспособности… Вернее, – скривился он, – головой. Осенью началось. Вянет, отсыхает знахарство… Мне б тогда задуматься! А сейчас что… Третья стадия. Астроцитома подъела целительские таланты… Сожрала и не подавилась. Страшно, Маринка… Тошно… – справляясь с собой, Миша смолк и продолжил с деланой небрежностью: – С дедом Семеном та же гадость приключилась. Он, кстати, в НКВД служил. Товарищам помогал, если ранят – наложением рук. У него оперативный псевдоним был – Шаман. А на пенсию вышел – хлоп! – и рак мозга. Хорошо еще, подружки помогли… – Подружки? – Дедуля ходок был еще тот! – слабо улыбнулся Миша. – И как-то же умудрялся расстаться с очередной пассией без криков, всё тихо-мирно. Да что там… Все его любовницы дружили между собой! А как узнали, что их Сёму прижало, вместе спасать кинулись. – И спасли? – навострила ушки Росита. – Как? Ну как, скажи? – А тоже – ладонями… – тускло молвил Гарин, отворачиваясь. – Конечно, силы у них мало было, у каждой, но все вместе, эгрегором… Марина решительно села. – Между прочим, у тебя тоже подружки есть! – сказала она резко, даже с оттенком злости. – И близняшки, и Рита! А Зиночка разве откажет? Или Альбина? – Ой, да зачем это надо? – сварливо отозвался Миша. – Лучше я коньячку… Развязно улыбаясь, он потянулся к Марининой груди, но девушка перехватила его руки загребущие. – Никаких коньячков! – жестко сказала она. – Хватит себя жалеть и нюнить! Жди здесь! Накинув халат, Исаева резво покинула обиталище дежурного вожатого. В коридоре ей встретилась смешно приодетая Сулима – девушка накинула куртку поверх ночнушки. По ногам дуло. Блеснув на Марину ревнивым взглядом, Рита попыталась пройти мимо, щурясь с вызовом, но Исаева заступила ей дорогу. – Ты любишь Мишу? Вопрос был настолько бесцеремонен и прям, что Сулима зависла – и зарделась. – Да! – ответила она сопернице с вызовом. – Люблю! – Мишу надо спасать! – экспрессивно воскликнула Марина. – Срочно! Сейчас! Собери всех девчонок, я объясню. Розовая от смущения, Рита побледнела. – Что с ним? – Ты еще здесь? Сулима умчалась, теряя куртку на бегу. * * * Когда Марина вернулась, ей показалось, что Гарин спит – и вся идея со спасением представилась глупой и постыдной. – Ой, он умер! – запричитала Альбина, испуганно округляя глаза. – Нет! – Рита бросилась к постели. – Нет! Нет! Он дышит! Еле-еле… Девчонки, он живой! Светлана ухватила безвольную Мишину руку, сжала пальцами запястье. Ее глаза заблестели обильной влагой. – Пульс едва прощупывается, – шмыгнула она. – Не плакать! – грозно скомандовала Исаева. – Зиночка, Аля, вы со мной! Рита, Света, Маша! Давайте с той стороны. – А что делать?