Квартира выглядела нежилой – пахло свежей побелкой, парным теплом батарей, да и пылью припахивало. Андропов в интерьере выглядел немного смущенным, даже растерянным. – Мне почему-то кажется, Юрий Владимирович, что вы хотели бы для начала убедиться, что я – это я, тот самый Миха, он же Хилер. Хотите, я по памяти зачитаю одно из своих последних писем? Там было о Шевченко. ЦРУ дало ему кодовое имя «Динамит»… – Достаточно, – дернул губами председатель КГБ. – Да, признаться, чувствую странную неловкость, и… А давайте сядем! Чего мы стоим? Я присел на диван, мой визави с удобством устроился в кресле у стола. Блеснули очки. – Для зачина… – потянул Андропов. – Кто вы, Миша? Мой ответ не только удовлетворил его, но, по-моему, даже обрадовал. – Мы рассматривали такой вариант, – заговорил Юрий Владимирович оживленно. – «Гость из будущего»! Это сразу многое объясняет, хотя… Если честно, все эти ментальные переносы и темпоральные штучки-дрючки раздражали меня. Тянуло от них, знаете, – он прищелкнул пальцами, – некоей научной мистикой! – Да уж, – хмыкнул я. – Надеюсь, я хотя бы вчерне удовлетворил ваше… м-м… первичное любопытство. Но и у меня есть вопросик: что будет дальше? Андропов сложил ладони перед собой, словно вознося хвалу Будде. – Здесь два вопросика, Миша, даже больше. Как сохранить все в тайне? Как обеспечить вашу безопасность? Я осторожно заскользил по тонкому льду. – Юрий Владимирович… Простите, что перебиваю. Может показаться, что проще всего засунуть меня на сверхсекретный объект, но это примитивно. И неэффективно. Вы же знаете, нет крепостей, из которых нельзя выйти. Ну, или войти. Смотрите. Теперь, чтобы связаться со мной, достаточно отправить сообщение по электронной почте. Оно придет мне на комп… э-э… на мою ЭВМ, и никто не сможет его перехватить. Кстати, в тех программах, которые сейчас внедряются, есть кое-что секретное. Никто не сможет перехватить или прочитать электронное письмо, кроме… КГБ. Вы сможете совершенно незаметно читать любой текст или просматривать любое фото, отправленное по «электронке». – Годится! – довольно сказал Юрий Владимирович. – Это я все к тому, что обеспечить секретность не так уж и сложно. Меня вычислили по очень уж явному следу – Суслов выздоровел. Так вот, больше я уже не наслежу. Успел… – Гримаса отвращения передернула мое лицо. – Успел перенести рак мозга. Опухоль скушала тот участок коры или подкорки, где сидели мои сверхспособности. От этой хвори люди сгорают за неделю, а мне повезло – потух. Я внимательно следил за визави: пробивает ли его на жалость? Вообще, осталось ли в нем что-то человеческое или выветрилось от высоты положения? – Представляю… – протянул Андропов, находясь под впечатлением. – Что ж, это многое упрощает. – Помолчав, он решительно договорил: – Я предлагаю сотрудничество, Миша. Так сказать, взаимовыгодное. Вы поможете нам, а мы будем помогать вам. Ни о каком лишении свободы речи не идет в принципе. Конечно, я приму определенные меры безопасности, но вы их даже не заметите. Но! – Кряхтя, председатель КГБ встал и одернул пиджак. – Сейчас я должен ехать в ЦК и обо всем доложить товарищу Брежневу, пока не пронюхал Пельше. Этот въедливый прибалт… Ладно, не о нем речь! Миша… помните тот свой звонок, когда вы сами предложили мне помочь спасти СССР? – Помню, – кивнул я. – И я помню, – с чувством сказал Юрий Владимирович. – И ценю. Поэтому… – Он замешкался. – Миша, я не могу гарантировать, что Леонид Ильич не примет то самое «примитивное и неэффективное» решение. И Пельше, и Устинов наверняка поддержат его. Сделаем так. Оставайтесь здесь, холодильник в вашем полном распоряжении. – Мимолетная улыбка мелькнула на лице Андропова. – Телефон в соседней комнате, он не прослушивается. Если я позвоню… Так, ладно. Не стоит трепать себе нервы заранее! Всё, я пошел. Ждите! Председатель КГБ вышел и аккуратно прикрыл дверь за собой. Грюкнули дверцы лифта. Я встал и, как кот, обошел всю квартиру. Шторы повсюду задернуты, полная приватность. Встреча с Андроповым стала той гирькой, что уравновесила качание между вариантами судьбы. А теперь зыбкое спокойствие снова утратило баланс. Верил ли я Юрию Владимировичу? И да, и нет. Года через два он наберет кое-какой политический вес, и с ним будут считаться, принимать как соперника в борьбе за власть. Но не сейчас. Рядом с генсеком председатель КГБ смотрится перворазрядником, почтительно жмущим руку чемпиону. И я для него – находка, сверхинформированный источник. Если знание – сила, то послезнание – это могущество. Хотя бы поэтому Андропов не предаст. Но хватит ли ему тактической изворотливости и стратегического ума, чтобы расклад сил в Политбюро перетасовать в свою пользу? Побродив, повздыхав, я занял позу Ждуна. Тот же день, чуть позже Москва, Старая площадь Попасть на запретный пятый этаж ЦК КПСС было не просто даже для председателя КГБ. Охрана хоть и помаргивала смущенно, но документы его проверила. Андропов лишь бегло улыбнулся. Войдя в лифт, он признался себе, что боится предстоящего разговора. Брежнев набирал силу, он метил в вожди. Прежнее обаяние не покинуло генсека, но появилась и жесткость. А проявишь хоть толику строптивости, в глазах генерального тут же плеснет тяжкое недовольство. В приемной дежурил Дебилов. – У себя? – бросил Юрий Владимирович. – Да, но… – смешался личный секретарь. – Дело срочное и очень важное! – надавил Андропов. – Секундочку… Скользнув за дверь, Дебилов прикрыл ее за собой, но тут же распахнул настежь, приглашая войти. Председатель КГБ решительно перешагнул порог. – А-а, Юра. – Брежнев поднялся из-за стола, протягивая руку. – Чем порадуешь? – Мы нашли Миху, – с ходу доложил Андропов, пожимая вялую ладонь. – Очень, очень хорошо… – медленно вытолкнул генсек. – И? – Он готов сотрудничать с нами. – Очень, очень хорошо… – повторил генеральный, потирая руки, словно умывая. – Сколько тебе потребуется времени, чтобы доставить предиктора… м-м… не знаю… на какой-нибудь космический или ракетный центр поблизости? Юрий Владимирович почувствовал слабость. – Леонид Ильич… – Сколько? – в брежневском голосе звякнул металл. – Двое-трое суток… – Двадцать четыре часа! – отчеканил генсек. – А центр пускай тебе Устинов укажет, он лучше знает свое хозяйство. Давай, Юра, давай! Не мешкай! Это же дело особой государственной важности! Сам понимаешь. Докладывать будешь лично, в любое время! – Есть, – обреченно толкнул Андропов. – Вольно, Юра, – ухмыльнулся Брежнев и заторопил: – Давай, давай, действуй… Председатель КГБ вышел в коридор с ощущением ледяного комка, смерзшегося в груди. Что делать? Как быть? Исполнить приказ? Тогда он потеряет и Миху, и его уважение. И ту самую перспективу, что греет душу пуще самого дорогого коньяка. Поговорить с Сусловым? Да, кивнул себе Андропов, но позже. А пока… Покинув ЦК, он юркнул в «Чайку» и снял трубку телефона «Алтай». – Ответь… – процедил Юрий Владимирович, заклиная. – Ответь… – Алло? – Мишин голос звучал настороженно. – Слушай внимательно, – заспешил председатель КГБ, словно боясь, что разговор вот-вот прервут. – Мне дали сутки, чтобы найти и упрятать. Понял? А у тебя есть несколько часов, чтобы исчезнуть. Сможешь? Хотя бы на две-три недели? – Смогу, – донеслось из трубки. – Действуй! Андропов откинулся на сиденье. Ну, Лёня… Ла-адно… Он хищно улыбнулся, сплетая и расплетая пальцы. Операция «Хилер» началась в кабинетах ВГУ. Потом ее засекретили наглухо – и продолжили операцией «Ностромо». Теперь, похоже, настало время исполнить то самое, поразившее его в молодости указание: «По прочтении сжечь!» – и затевать новую миссию. Почти что личную – на пепле «Ностромо». «Феникс»! – прищелкнул пальцами Юрий Владимирович, любивший придумывать кодовые названия. – Операция «Феникс»! Годится!» Почти в то же самое время Москва Я ничуть не удивился реакции Брежнева. Зря его, что ли, «живой водой» отпаивал? Теперь «дорогого Леонида Ильича» никто не пичкает наркотой, стало быть, и болезненная страстишка к цацкам на грудь не разовьется, и знаменитые «сиськи-масиськи» не зазвучат в прямом эфире. А вот ха-арошая чистка обеспечена. Что и требовалось доказать. Думал я об этом мельком, набирая домашний номер. Раз не прослушивается, грех не воспользоваться… – Алло? – нежный мамин голос вызвал умиление.