Там же, позже Пересечься с министром обороны удалось лишь в перерыве – Андропов отловил Устинова в буфете, где тот дул чай с кренделем. – Дмитрий Федорович… разговор есть. Фу-у… – Чего это ты такой… заполошенный? – добродушно проворчал министр. – Забегался, – усмехнулся председатель КГБ. – Секретные распечатки от Михи помните? – Забудешь их, пожалуй… Что-то новенькое появилось? – Ну-у… Можно и так сказать, – тонко улыбнулся Юрий Владимирович. – На днях я встречался с Михой лично. Устинов поперхнулся и закашлялся. – Предупреждать надо… – засипел он, перхая. – Что, вот так вот, как мы сейчас? Вживую? – Живее не бывает! Его зовут Миша Гарин, ему семнадцать, хотя кажется старше. Миха согласился сотрудничать с нами. Я оставил его на конспиративной квартире, сам поехал на доклад к товарищу Брежневу… а где-то через полчаса позвонил Михе. И попросил… Потребовал, чтобы он исчез. – Да что же это такое! – Дмитрий Федорович сердито отставил стакан. – Погибели моей хочешь? Чай-то горячий! – Он сделал маленький глоток и нахмурился. – Подожди, подожди… И чего тебе Леонид Ильич наговорил? – Дал мне срок в двадцать четыре часа, чтобы я нашел Миху – и упрятал на режимный объект под строгую охрану, – отчеканил Юрий Владимирович. – Сказал, что ты лучше знаешь, в какой, так сказать, монастырь его постричь. Лицо Устинова как будто обрюзгло. Министр уставился в столешницу, а его пальцы крошили объедок кренделя. – А ты, значит, ни в какую? – Взгляд, брошенный исподлобья, поверх очков, показался Андропову зорким и прицельным. – Миха вылечил меня. – Ю Вэ легонько шлепнул по столу, – Миха вылечил мою Таню! Да я молиться должен на этого парня! Все мы у него в долгу! Слыхал, как съезд гудел, когда генеральный отложил свой доклад и начал говорить от себя? Писаки строчили как угорелые! А ведь, не будь Михи, зачитал бы тягомотину часа на три, все бы горячо поддержали и одобрили. А Лёня в минуты уложился, зато всё по делу, и какому делу! – А Миху, стало быть, за высокую бетонную ограду, – медленно проговорил Дмитрий Федорович, – под бдительную охрану часовых с «калашниковыми»… – Так именно! – горько вымолвил председатель КГБ. – А это недопустимо! Это… Это просто мерзко! Он покосился на второй стакан с чаем, над которым вился парок. – Чего не пьешь? – буркнул Андропов. – А это не мой! – оживился Устинов. – Товарища одного. Лет десять не видел! А, вот и он! К столику подошел ладный, седой прибалт, крепкий для своих лет и лишь слегка расплывшийся в талии. – Етта… – выразился он. – Приветствую, Юрий Владимирович. Поставив на столик пару блюдец – с омлетом и парой сосисок, добавил ворчливо: – Хоть перекушу нормально, а то – крендель! Етто девчонки пускай кренделями обедают, им фигуру беречь… Гулко хохотнув, министр обороны хлопнул прибалта по широкому плечу: – Рекомендую: Арсений Ромуальдович Вайткус! В тридцать девятом внедрился в СД, служил по ведомству Шелленберга. Мы Арсения, значит, орденом Ленина и «Золотой Звездой» тайно награждали, а Гитлер ему Рыцарский крест на грудь вешал… – Как главный буржуин – Плохишу, – скривился Вайткус. – Еще и похвалил, с-сучок замшелый… Вот, говорит, взгляд истинной белокурой бестии! Знал бы, чего мне стоило сдержаться… – Постойте, постойте… – откинулся на спинку Андропов. – Штандартенфюрер Эрих Войтке? – Яволь, херр генерал, – усмехнулся Ромуальдыч. – С ума сойти… – Понял, Юра, – усмешливо сказал Устинов, – среди каких людей вращаюсь? Что ни человек, то легенда! – Щас, – буркнул Вайткус, – наговоришь тут… Министр посмотрел на часы. – Перерыв кончается, гадство какое… – пробормотал он и замер. – Стоп! Ты сказал – Миша Гарин? – Ну-у, да, – насторожился Андропов. – С Украины? – подался вперед Устинов. – Из Первомайска? – Д-да… А откуда… Дмитрий Федорович поднял руку. – Некогда, Юра! Потом как-нибудь. А с Михой я, выходит, и сам виделся! Арсений тебе все расскажет. – Поднявшись, он отряхнул мундир. Задумался на мгновение – и тяжело оперся кулаками о столешницу. – Я понял твою позицию, Юра. Уважаю. И… ты вот что. Расскажи все Арсению. Он имеет право знать. Всё, я пошел. Стоило Устинову отойти, как поплыл требовательный звонок, сзывающий творить историю. – Рассказать о чем? – Серые глаза Вайткуса блеснули сталью. – И при чем тут Миша? – Пойдемте, Арсений Ромуальдович, прогуляемся… – зажурчал Андропов, выводя «штандартенфюрера» на террасу, обрамлявшую банкетный зал. – Отсюда такие виды – залюбуешься. А разговор у нас выйдет долгий… Среда, 25 февраля. День Москва, Киевский вокзал За поднятым воротником куртки тангетка рации была незаметна, а колючий шарф прятал провод. Щукин покосился на соседа, увлеченно просматривавшего «Советский спорт», вывешенный на стенде. Сам Саша углубленно изучал «Известия». – Седьмой, я – Первый, – пискнуло под ухом. – Прием. Щукин спокойно отошел и лишь затем вдавил кнопку. – Седьмой на связи. – «БОМЖ» движется от автобусной остановки в вашем направлении. – Вас понял. Александр неторопливо достал пачку «Столичных». Особой тяги к табаку он не ощущал, просто курящий человек не вызывает особых подозрений. Даже наоборот, логика сама протягивает недостающие ассоциации. Почему этот парень, зябко вжимающий голову за воротник, торчит у Киевского вокзала? Наверное, ждет кого-то, встречает или провожает. А пока смолит сигарету… «БОМЖа» Щукин приметил издали, но виду, разумеется, не подал. Гарбуз двигался развинченной походкой стиляги, нагруженный сумкой через плечо. Глядел на все с усмешечкой, с брезгливым прищуром. Наверняка статус агента ЦРУ сильно поднимал ему самооценку. Умом не блещет, талантами не отягощен, так хоть досье в Лэнгли заведено. И счетец в швейцарском банке… Покуривая, Саша пропустил «БОМЖа» мимо и, стряхнув пепел в урну, неторопливо двинулся следом. – Первый, я – Седьмой. У «БОМЖа» встреча… м-м… С молодым человеком. Одет бедновато, в старое пальто не по размеру. Бело-красная шапочка с эмблемой «Спартака». Брюки цвета «хаки», похоже, солдатские. Возможно, дембельнулся. Круглые очки, как у Чехова. Лицо узкое, немного дитячье… О! «БОМЖ» передал ему сумку и отсчитал… так… сто рублей. Четыре по двадцать пять. Расходятся! За кем мне? – Первый – Седьмому, – затараторила рация. – Держись за посредником… За дембелем! – Понял… «Дембель», радостно улыбаясь, сунул деньги в карман и бодро пошагал к вокзалу. Щукин двинулся следом. На «БОМЖа» – ноль внимания. Красно-белая шапочка мелькала впереди, как поплавок, и вывела Сашу к путям под гулкими сводами. «Дембель» заоглядывался и поспешил к скорому с игривым названием «Белая акация». – Седьмой – Первому. Поезд номер 35 «Москва – Одесса», шестой вагон. Посредник передал сумку проводнице… Полная, пергидрольная блондинка… Писклявый голос… Расплатился. По-моему, половину отдал. Та довольна… – Седьмой, не забивай эфир, – строго сказал Первый. – Все, отбой. Посредника проводит Третий. – Конец связи, – буркнул Щукин и направил стопы к станции метро. Глава 9