Наверное, никогда ещё ей не приходилось с таким неимоверным усилием поднимать взгляд к чьему-то лицу и глазам и изображать на своих губах подобие приятной улыбки. - Конечно. – практически пролепетав и чуть было не пошатнувшись после столь смелого шага со своей стороны. Неужели ей могла прийти в голову настолько нелепая мысль, будто она выбрала наименьшее из двух зол, вместо того, чтобы испытать к этому человеку хотя бы каплю ответной благодарности? По сути, он же только что предложил ей со своей стороны спасительный выход из устроенной Джулией Клеменс ловушки. - Тогда почту за честь! – его сдержанная улыбка если и не сделала его привлекательным хотя бы процентов на десять, то в любом случае смягчила черты лица, добавив к его и без того импозантной внешности завораживающего шарма. Когда он предложил свою руку, мучавшее до этого сомнение на счёт правильности выбора длилось не более двух секунд. Девушка вложила в его тёплую ладонь свои подрагивающие пальчики, почти сразу же присев в грациозном книксене и слегка склонив голову. Вёрджил д’Альбьер ответил не менее изящным кивком, перед тем как на глазах у почти изумлённой публики повёл свою первую в этот вечер избранницу по танцам к центру бального зала. Надо сказать, сердце в груди Эвелин за этот во истину головокружительный отрезок времени, наверное, раз десять пыталось пробиться сквозь рёбра на свободу. И ей не только каким-то немыслимым чудом удалось не споткнуться, не сбиться с установленного ритма своего новоявленного кавалера, но и прошествовать к выбранному им месту довольно-таки лёгкой походкой. При этом смотреть по сторонам на наблюдающих за ними зрителями не хватило ни духу, ни наглости. Уж лучше провалиться сквозь землю, чем увидеть чью-то скептическую ухмылку или надменный взгляд пусть и незнакомого ей человека. После недавно пережитого кошмара, её совершенно не тянуло разглядывать чужие лица. Может она и не ошиблась, когда приняла предложение отца Полин на предстоящий танец. Хотя вальс… Не слишком ли она погорячилась? Парные танцы всегда давались ей с невообразимым внутренним противоречием, особенно, когда приходилось, прямо, как сейчас, принимать приглашения от незнакомых ей молодых людей. Не то, чтобы она вообще не любила танцевать (напротив, ещё ребёнком, а потом и подростком, она могла вытанцовывать под напеваемую ею же песенку хоть несколько часов кряду, пока никто не видит и не ставит ей это в укор), но сама мысль, что ей придётся несколько минут подряд вальсировать практически в мужских объятиях, уже заранее вызывала чувство пугающего дискомфорта. И дело далеко не в одних прикосновениях чужих рук к твоей талии или же ненавязчивом скольжении мужских бёдер по подолу бального платья. В расчёт шло достаточное количество раздражающих факторов: от исходящих от определённого кавалера не всегда приятных ароматов, до не вполне приемлемого пристрастия оного к чрезмерной болтовне и большому количеству встречных вопросов. Уж чего-чего, а разговаривать во время вальса Эвелин страсть, как не любила. Правда, в этот раз почему-то не удержалась, громко шепнула первой: - Спасибо! – и даже не поняла поначалу, как и почему вообще это ляпнула. - Не стоит. Это всё Пол. В этот раз взгляд от лица господина д’Альбьера скосить в сторону не удалось. Всё произошло настолько ненавязчиво и естественно, что сама Эва не успела заметить, как очутилась в полукольце танцевальных «объятий» этого мужчины, весьма изящным манёвром заставившего её подключиться к их первым па во втором туре вальсирующих пар. Можно сказать, именно в те секунды она впервые узнала, что такое на самом деле опытный партнёр по танцам и насколько может оказаться захватывающим классический вальс, когда тебя ведут круговым парением весьма профессиональные в этом плане руки, способные возвести любую счастливицу за считанные секунды в состояние невесомой бабочки в вихревороте головокружительного полёта. Не удивительно, что у неё тогда перехватило не одно лишь дыхание. Впервые в жизни танцевать с настоящим профессионалом, испытывая существенную разницу, как в движениях, так и в самих ощущениях. И она ещё до этого сомневалась? Принимать или не принимать его приглашение? - Ей очень хотелось спасти вас из рук вашей тётушки, но не знала, как подступиться и выкрасть вас из-под чужого носа. Даже ощущения его рук и приятного запаха то ли одеколона, то ли лавандового масла для волос не казались чем-то крайне муторным и отвратным, как это бывало с другими партнёрами по парным танцам. Они тоже осязались словно нечто невесомое и невообразимо лёгкое, подобно его же изысканному мастерству – вести даму в вальсе, как если бы та была безупречной танцовщицей, способной проделывать более сложные па лишь на кончиках пальцев ног. Ещё немного и она вскоре перестанет воспринимать его внешность, как за отталкивающую, не говоря уже о его вполне очаровывающей улыбке и почти отеческом поведении. По крайней мере, его учтивые манеры, завораживающий голос и далеко не заносчивый характер шли с ней вразрез, как полная противоположность грубым чертам его немолодого и некрасивого лица. - Поэтому, она вас и подговорила? – сдержать ответную улыбку тоже не удалось, как и слова, будто сами по себе срывающиеся с губ девушки. Можно подумать, её так же раскрепостило изнутри, как и снаружи, благодаря пархающим движениям в танце в знающих руках незнакомого мужчины. Как мало, оказывается, нужно, чтобы стать если и не фривольной, то хотя бы самой собой. Когда в последний раз она испытывала нечто близкое к защищённости и незабитого происходящим восприятия? Теперь-то понятно, откуда у Полин столько искренней открытости и бесхитростных взглядов на окружающий мир. Из-за воспитания и едва ощутимых рамок этических запретов. - Частично да. – только сказано это было с лукавой улыбкой и не менее озорными бесятами в светлых глазах, взирающих на Эвелин, как на наивного ребёнка, смущённого слишком пристальным вниманием очень взрослого мужчины. - Частично? – ну вот, теперь она снова тушуется, моментально краснея от очередного приступа чрезмерной скромности. - Вообще-то меня сложно на что-то подговорить, тем более на подобные авантюры. Но в этот раз Пол оказалась на удивление убедительной. И вы действительно выглядели будто неприкаянной жертвой обстоятельств, эдаким прибившимся к подолу чьей-то юбки зашуганным котёнком, которого все теперь только и норовят, как погладить против шерсти да дёрнуть побольнее за усы или хвост. - О, господи! – девушка чуть было не задохнулась от неожиданной вспышки смеха, накатившего с опаливающим жаром острого смущения, подобно мощному порыву сирокко, разве что не сбившего с ног и ритма головокружительного вальса. Но в обжигающую испарину все-таки бросило, не смотря на поддерживаемую в зале прохладу и не всегда лёгкий сквозняк, блуждающий по особняку благодаря раскрытым настежь дверям в смежные помещения и на террасу-лоджию (теперь понятно, для чего на таких празднествах по всему периметру танцевальных помещений расставляют ледяные статуи с декоративными фонтанчиками под холодную воду). Хотя сам танец при любом раскладе и месте предусматривал повышение температуры тела с последующим за этим потоотделением. Куда не глянь, повсюду ловушки и бесчисленные возможности попасть впросак. Чуть где и не так оступишься, позору не оберёшься до конца своих дней. - Я и вправду так выглядела? - Ну, может и не настолько ужасно, но желание спасти вас из этого далеко не священного вертепа*, возникло почти сразу же. К тому же Пол уж очень за вас просила. Никогда не думал, что она к кому-нибудь так прикипит. Слышать от отца Полли такие приятные признания… Похоже она будет краснеть ещё очень долго, по крайней мере до завершения данного вальса. - А когда закончится танец? - Тогда придётся приводить в исполнение вторую часть плана. - Вторую часть плана? Лукавая улыбка прочертила более резкие линии вокруг рта господина д’Альбьера, собрав у уголков глаз мужчины озорные лучики возрастных морщин. Но почему-то впервые его лицо для Эвелин не показалось, как ещё совсем недавно, пугающе некрасивым и даже отталкивающим. Неужели она начинала привыкать к его нестандартной внешности, выискивая более удачные ракурсы с чертами, которые вполне могли стать интересными в плане анатомического изучения даже для такого художника-самоучки, как она? Ещё немного и она увидит в нём скрытую до этого (благодаря собственным слепым предрассудкам) чисто мужскую красоту, которой едва ли можно увлечься подобным ей юным девам, но рассмотреть в ней некий обособленный шарм индивидуальной самобытности – уже ничего более не помешает. А там, где шарм, то и до притягательного очарования рукой подать. - Да, плана Пол по спасению Эвелин Лейн из пучины местных «страстей». Она хочет, чтобы я вывел вас из зала на террасу, после чего передал вашей тётушке на словах, что это вы меня попросили провести вас на свежий воздух, дабы отдышаться после танца и прийти в себя на свежем воздухе. По дальнейшей версии предстоящих событий, там вас должна перехватить моя дочь и увести с собой в свои комнаты, а я вернуться в зал в гордом одиночестве. - И это действительно может сработать? - Только если вы сами этого захотите. Я не стану вас никуда уводить, пока не услышу чистосердечного согласия сбежать отсюда на всю оставшуюся ночь. Дело в том, что Пол весьма предвзято относится к любому роду светских раутов и в особенности бальных вечеров. Она не любитель танцев и скученных сборищ, впрочем, ничего удивительного. Её покойная матушка была такой же. Предпочитала после встречи гостей либо прогулки по ночному саду, либо тишину своих комнат. - Значит, Полин уведёт меня к себе? - Если вас это полностью устраивает, то да. Было бы странным, если бы оказалось наоборот. Желание сбежать отсюда, ещё и без оглядки, преследовало девушку далеко не первые десять минут. - Я ни в коем роде не отношусь к распространителям заведомой лжи, но, если ситуация выглядит действительно аховой, чтож, могу поступиться ради столь благого дела даже собственными принципами. - И это не будет выглядеть ни для кого со стороны чем-то странным и немного подозрительным? - В том, что две закадычные подружки предпочли этой ночью выспаться, вместо того, чтобы протанцевать до утра и провести всё это время в компании своих сверстниц и молодых людей?.. – мужчина «задумчиво» поджал губы и приподнял свои куцые брови ироничным домиком, почти сразу же отрицательно качнув головой. – Не думаю. Было бы странным, если бы ощутившие острое недомогание дамы вдруг решили остаться на шумном вечере, где им в любом случае станет ещё хуже. - И то верно. Сказать по правде, я не очень-то и рвалась на этот бал, не в обиду вашему дому и всем потраченным для этого вечера стараниям. Праздник и в самом деле невообразимо роскошный, но… - пришлось приложить не мало усилий, чтобы улыбка выглядела не слишком вымученной и жалостно натянутой. – Видимо, я, как и ваша дочь, не являюсь большой поклонницей подобных мероприятий, да и никогда ею до этого и не была. - Тогда вам определённо здесь нечего делать, особенно в компании вашей через чур активной тётушки. Насколько я помню Джулию, ей всегда не доставало чувства такта в некоторых вопросах и поведении, хотя при иных обстоятельствах это весьма завидная черта, достойная должного восхищения. И, судя по всему, вам с ней довольно не легко? - Боюсь, я не из тех людей, кто имеет хоть какое-то моральное право обсуждать своих опекунов и их отношение ко мне. - Вы правы. – хоть и по-отечески мягкая, но всё же горькая усмешка, опустила уголки губ мужчины в эдаком смиренном согласии. – Такие вещи не стоит обсуждать во время танцев с едва знакомым вам мужчиной. Поэтому не стану больше вас утомлять лишними минутами неуместных разговоров и изматывающим вальсом. Вам действительно пора на свежий воздух. А то, не дай бог, ещё лишитесь чувств. Последняя фраза хоть и была сказана в качестве беззлобной шутки и всё же небезосновательной. А учитывая, какими долгими обычно бывали первые туры вальса, едва ли бы Эвелин сумела продержаться хотя бы в одном из них. _______________________________________ Священный вертеп* - игра слов между «пещерой Рождества», «притоном-гнездилищем» и «спектаклями на евангельские темы» Глава двадцать вторая - Ну наконец-то! Вы что, решили протанцевать половину бальной программы вечера? – Полин хоть и выказала своё несдержанное раздражение по данному поводу, тем не менее долго возмущаться не стала, пусть и выглядела при этом крайне взвинченной и показательно недовольной. Довольно живо подскочила к Эвелин и своему отцу, вышедшим на широкий балкон открытой террасы, кое-как удержавшись от соблазна выместить на обоих накопившееся за последние минуты вынужденного ожидания свое агрессивное негодование. - Пол, не будь такой непоследовательной. Нам же нужно было продержаться для приличия хоть какое-то время на глазах бдящих гостей. А то было бы странным пригласить Эвелин на вальс и буквально сразу же потащить её на балкон. - По мне так ничего странного. Поплохеть может в любую секунду, даже не доходя до первой позиции. - Бога ради, Пол. Иногда ты становишься просто несносной. - Прости, папочка, но ты и без того прекрасно осведомлён, насколько сильно меня нервируют все эти рауты. - Знаю, Пол. Поэтому не обессудь, но однажды мне всё-таки придётся тебя наказать за столь неприемлемое поведение в один из подобных вечеров – например, заставив тебя остаться с гостями до окончания раута. Я слишком долго потакал твоим капризам, но ты, видимо, стала воспринимать мою отцовскую слабость, как за нечто обыденное и абсолютно несущественное. - Ну как ты можешь сейчас такое говорить, папá? Я просто немного не в себе из-за долгого ожидания и переживаний. – Полин не преминула тут же подхватить отца за локоть и подобно ластящейся кошечки, что трётся о руку любимого хозяина, едва не повиснуть на его руке буквально, заглядывая снизу в его «строгое» лицо заискивающе просящим взглядом. – А так, я всегда стараюсь изо всех сил быть чуть ли не эталоном для подражания, и ты тоже прекрасно об этом знаешь. Разве я не выполнила часть своих обязательств во время встречи гостей? И, надо сказать, выполнила их безупречно, превзойдя саму себя. - Хорошо, на сегодня я больше не стану злоупотреблять твоим бесценным временем и здоровьем, но предупреждение я сделал. Так что особо не расслабляйся. А вам, мисс Лейн, приятного отдыха в компании моей не всегда покладистой дочери. Было весьма приятно не только с вами снова познакомиться, но и испытать во истину незабываемое удовольствие. Мне искренне жаль, что сегодня уже не удастся пригласить вас хотя бы ещё на один вальс. А ещё придётся возвращаться в зал и объяснять вашей тётушке, куда это я только что вас увёл на глазах у стольких гостей. - Спасибо, спасибо, спасибо! Ты у меня самый лучший папочка во всём мире! – Полин протараторила едва не в захлёб искренние слова благодарности, напоследок чмокнув любимого папеньку в гладко выбритую щеку. И, надо сказать, господин д’Альбьер держался всё это время с завидным достоинством безупречного отца и гостеприимного хозяина своего дома, даже на безопасном расстоянии от чужих глаз и ушей, не посрамив ни своего имени, ни положения. Может в те минуты, наблюдая со своего места за столь душещипательной семейной сценкой, Эвелин наконец-то и разглядела в нём куда больше приятных черт, которые до этого стыдливо маскировались под грубой внешностью немолодого мужчины? Не даром тётя Джулия говорила о нём, как о дамском сердцееде из не такого уж и далёкого прошлого. О подобных вещах едва ли будут говорить небезосновательно, ещё и устами замужней дамы. Правда тогда в девушке скорее взыграло чувство тоскливой зависти или же сердце в груди отозвалось томным «всхлипом» на увиденное и воспринятое им намного глубже, чем хотелось бы. Кажется, она попыталась что-то вспомнить, либо сами воспоминания царапнули мутное стекло глубоко спящей памяти, если и не давно забытыми образами, то ностальгическими ощущениями по любому. Ей захотелось узнать, каково это? Быть чьей-то любимой дочерью, ради которой даже столь принципиальный отец готов пойти пусть и на безобидный, но обман? Или хотя бы просто испытать нечто близкое к увиденному. Чью-то искреннюю к тебе любовь, пускай даже и родственную. - Я тоже была рада снова с вами познакомится, господин д’Альбьер и искренне сожалею, что практически ничего о вас не помню. – произносить подобные признания подобному мужчине ещё и в таком подвешенном состоянии казалось настоящей пыткой. Но Эвелин даже сумела выдавить ответную улыбку, когда протягивала ему не вполне уверенным жестом похолодевшую в длинной перчатке ладошку на прощание. А ещё стало как-то не по себе от его прямого взгляда, который не сумела смягчить ответная улыбка на его грубом лице. Будто острыми кинжалами метнул в её широко распахнутые глаза перед тем как нагнуться и поцеловать на прощанье ей руку. Хотя и не исключено, что ей всё это почудилось. В окружающих полусумраках балкона и не такое привидится, а с её бурным воображением и подавно. - Думаю в последнем нет ничего страшного, тем более у вас появилась возможность заново узнать и этот город, и его жителей. Ещё раз приятного вам отдыха, мисс Лейн. Надеюсь, Пол не даст вам скучать. - В этом можешь не сомневаться. Уж нам-то будет куда интереснее, чем тебе. И не вздумай после этого за нами увязаться. Возвращайся к гостям, пока тебя не хватились миссис Клеменс, миссис Кроули и как минимум дюжина обеспокоенных твоим отсутствием вдов и прочих мадам. – похоже, Полин уже не терпелось избавиться от присутствия отца, как до этого – дождаться его прихода с Эвелин. - Вот когда не надо, он бывает на редкость навязчивым и невыносимым! – она скажет это Эве чуть позже, когда месье д’Альбьер наконец-то покинет территорию огромного балкона, а Полли потянет свою отвоёванную совместными усилиями подругу в сторону окон-дверей параллельных бальной зале комнат. И всё произойдёт настолько быстро, чуть ли не бегом, будто в запаздывающей спешке, что Эвелин не успеет даже разглядеть саму террасу и простирающийся за её беломраморной балюстрадой ночной сад Терре Промиз. - Но, надо признаться, сегодня, после стольких лет со дня смерти мамы, он как-то вдруг неожиданно ожил. При чём слишком уж подозрительно. Раньше, чтобы упросить его что-то сделать, требовалось не абы сколько времени и крайне осторожных заходов со стороны, а тут… Мне даже не пришлось его уговаривать пригласить тебя на танец, чтобы потом вывести из зала. - Хочешь сказать, что это на него не похоже? - Хочу сказать, что танцы для него в последние годы стали настоящей пыткой, поскольку желающих дам дождаться от него приглашения всё ещё много, а вот у него совершенно нет никаких желаний приглашать кого-либо вообще. На последних раутах он наотрез отказывался танцевать, ссылаясь на боли в пояснице и на старое ранение ноги, а тут… даже хромать перестал! - Может ему сегодня стало получше? - Да неужели? Боже, Эва, какая же ты в сущности ещё наивная!