В дверь позвонили одновременно со звонком телефона. Джоанна жестом пригласила следователя Фана войти, а сама продолжала разговор с каким-то Джастином из программы «60 минут». — Я хотел сказать, что мы все просто счастливы, что вы согласились дать нам интервью, — сказал Джастин. Джоанна заскрипела зубами. Значит, он уже дал согласие, вот засранец. — Прошу прощения, я вам перезвоню. — Все в порядке? — спросил Фан. — Да, все нормально, это Девятый канал. Я не уверена, что нам это нужно. — Вы все-таки подумайте. Больше людей будут в курсе. Собственно говоря, я потому и пришел. Не знаю, как сказать… — Просто скажите, и все. — Мы отослали добровольцев по домам и закрыли пункт сбора информации в Пойнт-Лонсдейле. Это не значит, что мы прекратили поиски, просто после первого этапа мы должны дождаться новых улик, чтобы продолжать. Поиски — это не линейный процесс, я надеюсь, вы понимаете. Мы по-прежнему будем делать все, что в наших силах. Но вам с Алистером обязательно нужно оставаться на виду. Подумайте об этом выступлении на Девятом. Джоанна сказала, что подумает, и поспешила выпроводить следователя. Она была вне себя от злости на Алистера за то, что он у нее за спиной дал согласие на интервью, но порадовалась, что добрые жители Пойнт-Лонсдейла больше не будут тратить время на поиски Ноя. Она выглянула в окно, чтобы убедиться, что Фан ушел, и обнаружила, что охранника на веранде тоже больше нет, да и единственный оставшийся журналист складывает вещи в фургончик и собирается уезжать. * Когда Элизабет вернулась вечером домой, Джоанна вскочила, с ужасом вспомнив, в каком состоянии она оставила кухню. — Ничего-ничего, я все уберу, — сказала Элизабет. — И приготовлю тебе нормальной еды. Через полчаса перед ней оказалась баранья отбивная с овощами. Джоанна извинилась, что не в состоянии это съесть. — Ничего страшного, — сказала Элизабет. — Я уже ложусь. Тебе тоже надо поспать. * Алистер вернулся в начале одиннадцатого. — Как Фил? — спросила Джоанна. — Передавал тебе привет. Ты выходила? — Где вы с ним встречались? — В городе. — Пообедали, а потом еще и поужинали? — Джоанна, ну зачем ты на меня нападаешь? — Звонили из «60 минут». Они так рады, что ты согласился дать им интервью. — Ах, вон оно что… Послушай… Прости меня. Но ты только подумай. Разве невиновные родители могли бы от такого отказаться? Говорить буду я. Ты будешь просто держать меня за руку. Она была не в силах даже обсуждать это. Будь что будет. — Пообещай хотя бы, что книгу ты издавать не будешь. — Может, поговорим об этом попозже? — Нет. Пообещай мне сейчас. — Обещаю. Обещания Алистера стоят недорого — Ты ведь встречался не с Филом, правда? А с кем? С Бетани? Я посмотрела ее фотографии в «Гугле». Очень сексуальная. Тебе она нравится? — Что? Господи боже! — Ответь, пожалуйста, на мой вопрос! — А ты перестань, пожалуйста, изводить меня своей паранойей! Алистер громыхнул стулом, резко захлопнул дверцу микроволновки, чтобы разогреть еду, оставленную для него матерью, и включил телевизор. Прожевав овощи, он вздохнул: — Ты должна мне верить. Я встречался с Филом. Джоанна вжалась в подлокотник дивана, отодвинувшись от Алистера как можно дальше. Между ними оставалось четыре фута, она прикинула. До телевизора, стоявшего перед ними, было четыре фута от нее и четыре — от него. Джоанна, Алистер, телевизор: равносторонний треугольник. Она вдруг поняла, почему ей тогда в спальне повсюду мерещились треугольники. Психолог. Треугольник судьбы. * — Вы слышали о треугольнике Карпмана, иначе треугольнике судьбы? — спросила психолог и была удивлена, когда Джоанна сказала, что нет, никогда. Она принялась рисовать треугольник на листе бумаги. — Есть три роли — три вершины треугольника. — В некоторых ситуациях каждый человек берет на себя одну из ролей. Например, вы, начиная встречаться с Алистером, могли полагать, что спасаете его — от скучного брака, от сердитой жены, от монотонной жизни, от отсутствия секса. Он, таким образом, представлялся вам Жертвой, а вы принимали на себя роль Спасателя. Как же хотелось схватить этот дурацкий листок и затолкать психологине в горло! Джоанна прошла уже шесть сеансов, и с каждым разом проку было все меньше, а ненависти к себе все больше. Она всегда приходила сюда с конкретными задачами: во время двух первых сеансов — услышать, что встречаться с женатым мужчиной — это нормально. Во время двух следующих — что никому не будет от этого вреда, если только держать их отношения в секрете. На пятом приеме Джоанна надеялась узнать, как из всего этого выпутаться. Ей до смерти надоело врать. То еще удовольствие. Она пыталась сама все прекратить, но у нее ничего не получилось, а Джоанна привыкла, что у нее всегда все получается. Наверное, что-то она делает не так, и нужно просто узнать, как сделать это правильно. Когда она сказала Алистеру, что все кончено, это не привело ни к чему, кроме слез, за слезами последовал секс, а за сексом — еще большая влюбленность в него. Когда она сменила телефонный номер, внесла в стоп-лист его адрес у себя в почте и в «Фейсбуке» и перестала появляться в обычных местах их встреч, это привело лишь к тому, что он стал ее выслеживать, завел себе новый электронный адрес, создал новые аккаунты в «Фейсбуке» и «Твиттере» и стал присылать красивые письма уже с них. А в результате она так и не решилась его бросить. Вот тут-то и состоялась шестая встреча с психологом. — Вы просто скажите, как мне от него уйти, и все! — умоляла Джоанна, но психолог не слушала и только тыкала пальцем в свой дурацкий рисунок. — И вот что происходит. Некоторые люди, некоторые пары застревают в этом треугольнике. Они меняются ролями, снова и снова, переходят от одной вершины треугольника к другой и никак не могут из этого вырваться. С началом романа вы, вероятно, перешли с позиции Спасателя в положение Жертвы. Он заставлял вас лгать. Заставлял жульничать. Превратил вас в человека, которого вы не узнавали и который вам не нравился. Вы, наверное, думали: «До встречи с тобой я была хорошей. Ты все испортил!» И вот вы переместились на другую вершину треугольника — стали Жертвой. А он превратился в Преследователя. Потом Жертвой снова стал он. «Моя жена несчастна, и моя любовница теперь тоже несчастна. И сам я несчастен. А ведь я всего-навсего хотел быть счастливым. Бедный я, бедный. Жертва». Джоанна выложила за этот сеанс очередные тридцать пять фунтов, и оплаченного времени, если верить квадратным серебряным часам над плюшевым диваном, оставалось всего двадцать минут. Психолог не сможет ей помочь. Джоанна больше не станет к ней приходить. Она принялась мысленно составлять список покупок. — Пары, угодившие в этот треугольник, не могут двигаться дальше, — сказала психологиня, опуская рисунок на журнальный столик, стоявший между ними. — Они застревают и перемещаются только внутри трех углов. Часы громко тикали. Джоанна встречалась с ним в баре в центре через час. Она надеялась прийти вооруженная, чтобы наконец покончить с этим раз и навсегда. Они были вместе уже девять месяцев. Осталось всего пятнадцать минут. Нужно еще купить яиц в супермаркете и попытаться съесть одно на завтрак. — Где вы сейчас, Джоанна? — Что? — В каком углу треугольника? Психологиня ткнула ручкой в рисунок, раздраженная, что клиентка отвлекается и не слушает. — Как вы думаете, где вы находитесь в настоящий момент? — Э-э… По правде сказать, в настоящий момент мне нужно быть в другом месте. Простите, мне пора. Договариваться об очередном сеансе она не стала. Два часа спустя Джоанна обнаружила, что находится с Алистером в темном переулке позади бара. Когда все закончилось, она пообещала ему: — Да, я спасу тебя от нее. Мы будем вместе. В этот конкретный момент она была Спасателем — преданным, со спермой на подбородке.