Прошел год, с тех пор как Калеб Крейг подобрал ее на дороге и приютил. За время пребывания в его загородном доме Линдси залечила раны. Привела в норму свое психическое состояние. Научилась принимать себя такой, какая она есть. А именно: бездушной куклой, из которой высосали жизнь… В доме Калеба было всего несколько больших зеркал. Линдси каждый раз отворачивалась, проходя мимо них. Калеб даже предложил завесить их тряпками, но Линдси отказалась. Она знала, что когда-нибудь наступит время и ей придется посмотреть на отражение. Закончить гештальт, приняв свою новую сущность. Спустя год этот момент настал. Стоя в гостиной, ловя солнечные лучи обнаженным телом, Линдси предстала перед зеркалом. Раньше она любила полюбоваться отражением. Действительно, там было на что посмотреть. Все парни в школе оборачивались взглянуть на ее зад если Линдси надевала обтягивающие джинсы. Многие, разговаривая с ней, то и дело опускали глаза вниз, когда ее декольте на блузке было чуть глубже обычного. Девчонки молча завидовали, обсуждая Линдси за спиной. Да, она любила свое тело, даже гордилась им… Сейчас же в отражении зеркала Линдси видела уродство. Грубые шрамы, борозды, мерзкая надпись на груди. От былой соблазнительности не осталось и следа. Ее стерли начисто. Уничтожили острием лезвия и пламенем паяльных ламп. Линдси потрогала себя за плечи, грудь. Провела кончиками пальцев по животу. Опустила руку ниже. В памяти всплыли кадры того, как ее привязывали к столу и по очереди насиловали несколько мужчин. Она кричала, пыталась вырваться, но все чего смогла добиться – это оглушающего удара в голову от одного из мучителей. Она помнила их мерзкие улыбки. Обжигающее дыхание на своей коже. Помнила их внутри себя. Их резкие толчки. Сладостные стоны, когда они достигали пика блаженства. Она все это помнила… Но злилась Линдси больше всего на себя. Ей должно быть противно, страшно, она должна быть в ярости! Но ничего этого нет. Простая констатация фактов, стоящая в отражении зеркала, изуродованная шрамами. Калеб предлагал помочь ей. Он обещал вернуть ей прежний внешний вид. Не сразу, со временем, но хирург говорил, что сможет все исправить. Линдси каждый раз отмалчивалась. Какая разница? В чем смысл? Даже если ей вновь подарят красоту, то уродства, зарытые глубоко внутри нее, вылечить нельзя. Подойдя к зеркалу вплотную, Линдси еще раз прочитала надпись на своей груди: "Сдохни, сука!". Как знать, возможно, ей действительно было бы лучше сдохнуть на той дороге. Истечь кровью и прекратить свое существование. Зачем все это, если у нее не осталось никого и ничего? Бесцельно коротать дни в теле демона, что сумел сбежать из ада? Линдси увидела машину Калеба. Она подъезжала к дому, дважды просигналив. Хирург всегда так делал, ознаменовывая свое прибытие. За этот год Крейга никто ни разу не навестил, но это не означало, что подобного не могло случиться. Если Линдси потеряла все и всех, то у Калеба осталась бывшая жена и немногочисленные друзья, с которыми он изредка говорил по телефону. Когда хирург зашел в гостиную с двумя пакетами продуктов и увидел обнаженную Линдси, то на мгновение застыл. Калеб знал, как выглядит ее обезображенное тело, но все равно пришел в замешательство. Линдси прочитала это в его глазах. Поставив пакеты на пол, Крейг снял с себя пальто, подошел к девушке и прикрыл ее наготу. Раньше он никогда этого не делал, но сейчас Калеб обнял ее. Крепко обнял. По-отцовски. В отражении зеркала Линдси видела изуродованную ведьму в черном пальто, чей подол опускался почти до пола, и высокого мужчину, который с любовью смотрел ей в глаза. – Собирайся, – сказал он. – Куда? – Ты сидишь здесь уже целый год. Пришло время вновь окунуться в мир… *** – Ну как ты, сынок? – спросил Фрэнк Чейз у Оливера, пережевывая кусок сочного стейка. – Волнуешься перед завтрашними соревнованиями? Отец Джой предупреждал, что приедет на ужин, но с учетом навалившихся дел она совсем об этом забыла. За последние годы Фрэнк окончательно поседел. Комиссар отрастил густую бороду, стал зачесывать волосы назад. И в общем-то выглядел он гораздо солиднее чем раньше, когда гонялся за преступниками, а после напивался в барах. Фрэнку осталось всего несколько месяцев, и он покинет пост начальника полиции Глум Сити. Все знали, что старина Чейз скоро уйдет на покой и поэтому никто его особо на работе не донимал. Появилось больше свободного времени. Поговаривали, большинство обязанностей комиссара уже взял на себя его будущий приемник. Фрэнк наверняка догадывался: он не дождется внуков. Джой не из тех женщин, что станет оставлять после себя потомство. Какого же было его удивление, когда дочка попросила помочь с опекой над маленьким соседским мальчиком, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Чейз и Оливер быстро нашли общий язык. А когда он увлекся боксом, то любовь старика к пацану лишь возросла. Чейз сам был боксером в молодости. В этом виде спорта он знал все. Они с Оливером могли часами обсуждать чемпионов мира, изучая их техники и прочие индивидуальные моменты. Не то что в ММА! – в кровавом мордобое, который устраивала его дочь, будучи профессиональной спортсменкой, Чейз не понимал ничего. Но Джой была искренне рада, что они с Оливером подружились. Она видела огонек в глазах отца, когда он общался с ним. Тот огонек, погасший много лет назад. – Нет, дядя Фрэнк, – ответил Оливер. – Я готов на все сто. У соперника нет шансов. Мальчик положил вилку на стол и продемонстрировал пару прямых ударов. Руки Оливера технично пролетели над тарелкой со стейком. – Джой обещала прийти, посмотреть. Вы тоже придете? – Как я могу пропустить соревнования моего парня? – воодушевился Чейз. Патрика Литтла объявили в розыск. У полиции не было оснований думать, что Марка Уоллиса убил кто-то еще. Мотив, психические отклонения, время на осуществление задуманного! – все указывало на него. Что касалось послания, оставленного для Джой, то к подобным выходкам преступников она давно привыкла. Каждый второй придурок считал своим долгом что-то ей доказать. Она же печально известная беглянка Архитектора! Как можно пройти мимо? Записки на зеркалах не вызывали в ней ни капли трепета. Другое дело – Конор Торн. Несмотря на их дневную потасовку, собравшую вокруг себя кучу народа, Джой никак не могла выкинуть этого мужчину из головы. Почему? Из-за чего? Ответов на вопросы у нее не было. Что-то в нем цепляло. Какая-то животная черта. Как знать, возможно, потому что Конор не расстилался перед Джой из-за ее трагического прошлого, как это делали многие другие. Для Конора Джой очередная женщина, встретившаяся на пути. Ни больше, ни меньше. Просто Джой Грин. Детектив полиции Глум Сити. Обычная коллега, а не та девочка подросток, о которой сняли кучу фильмов. – Вы сегодня отлично поработали, – сказал Чейз, обращаясь к дочери. – Патрик Литтл в розыске. Дело времени, когда он попадется. – Не при Оливере, – Джой вытерла губы бумажной салфеткой. – Думаешь, я не читал новости, – воодушевился парень. – О вашем Эле трубят из каждого угла. Чувак наделал шума. Говорят, он убьет снова. – Не верь всему, что говорят, Оливер, – ответила Джой. Фрэнк встал из-за стола, налил себе кружку кофе и вышел на балкон. Джой доела свою порцию стейка, собрала грязную посуду, бросила ее в раковину и присоединилась к отцу. Прохладный воздух ласкал кожу легким ветерком. Огни вечернего Глум Сити пленили взгляд. До появления в ее жизни Оливера, Джой могла часами любоваться городом в это время суток. Сигналы машин, крики прохожих. Суета. – Я слышал о вашей перепалке с Конором, – сказал Чейз, держа кружку обеими руками. – Расскажешь? Джой вспомнила их драку с Торном. Так сильно она не выходила из себя уже очень много лет. Если бы не те женщины, оттащившие Джой от Конора, кто знает, когда бы она перестала его бить. Да и вообще, перестала бы? Конор вызывал в Джой самые противоречивые чувства. От дикой неприязни, до любопытства. От желания прикоснуться к нему, до желания вцепиться в него мертвой хваткой. – Он мужик грубый, – Чейз подул на горячий кофе в кружке. – Но на то есть свои причины. – "Старые псы", бла, бла, бла, – сказала Джой. – Не утруждайся, мне уже все уши прожужжали. Крутой коп, проработавший под прикрытием долгие годы. Благодаря ему банду удалось посадить. Чейз сделал глоток, и облокотился на перилле балкона. Выпив еще, он серьезно глянул на дочь: – Конор Торн не сажал за решетку банду "Старых псов", – ответил Фрэнк. – Он их всех убил… С этими словами Чейз зашел в лофт, взял с пола боксерские принадлежности и начал показывать Оливеру, свои коронные приемы молодости. *** – Держи… Калеб принес целый поднос с бургерами, картошкой фри, куриными ножками, колой и разными соусами. Они приехали в закусочную в самый центр города. Первое время Линдси не могла поверить в увиденное. За год консервации в доме хирурга она совсем забыла о том, что за его стенами тоже есть жизнь и она продолжается, несмотря ни на что. Люди все так же встречаются друг с другом, смеются, обнимаются. Ходят в кино, обсуждают любимые сериалы. Для них не изменилось ничего. Им не пришлось пройти через тот ужас, что выпал на долю Линдси. Для них каждый новый день сулил очередным приключением. Пока Калеб ходил делать заказ, Линдси сидела за столиком одна и внимательно смотрела по сторонам. Она запоминала лица, искала запасные выходы из кафе. Выискивала пути отступлений если придется бежать. Натянув шапку и спрятав глаза под тенью капюшона, она, как могла, отгораживалась от окружающих. Возможно, один из них окажется тем, кто захочет причинить ей боль. А боли в жизни Линдси было предостаточно. – Не знал, что ты любишь, – сказал Калеб. – Взял всего понемногу. Сам же хирург схватил с подноса сочный бургер и впился в него зубами, словно он не ел до этого неделю. Соус потек по его узкому подбородку, несколько капель запачкали ворот рубашки. – Очень вкусно, – Крейг вытер губы салфеткой. – Попробуй. Линдси взяла куриную ножку, окунула ее в сырный соус и поднесла ко рту. Вокруг стоял шум и гам. Подростки за соседними столиками что-то громко обсуждали. По большому телевизору, висящему на стене, показывали передачу про единоборства. Еще раз окинув окружающих взглядом, Линдси попробовала куриную ножку. На короткий миг все стало, как прежде. Она закрыла глаза и окунулась в прошлое. Линдси с Джой часто приходили в подобные заведения. И хоть ее подруга не ела фастфуд, но составить компанию Линдси никогда не отказывалась. Они были такими же. Смеялись, обсуждали за глаза выходки одноклассников, материли учителей. Делились мыслями по поводу будущего. – Ну как? – спросил Калеб. – Неплохо, – ответила Линдси, чувствуя, как внутри нее что-то начало просыпаться. – Спасибо. – Можно вопрос? – Калеб выпил газировки. – Ты оплатил обед. Валяй. – Почему ты решила остаться со мной? – Ты спас мне жизнь… – Да, но весь оставшийся мир считает Линдси Локхарт мертвой. Я понимаю, у тебя умер отец. Но разве кроме него у тебя никого нет? – Нет, – коротко ответила Линдси. – А как же Джой? Линдси дрогнула. Калеб не знал, что именно Джой проткнула ее грудь мечом. Калеб не знал, что благодаря той же Джой, Линдси попала в лапы к тем садистам. Калеб не знал, что у Джой был шанс спасти ее, но она им не воспользовалась. Джой могла уберечь Линдси – для этого ей нужно было убить человека, – но она не стала. Не захотела марать руки. В итоге Линдси превратили в мученицу. – У тебя осталась подруга, – хирург поднес стакан глазировки к кубам. – Я отойду на минуту. Линдси поднялась из-за стола и чуть ли не бегом помчалась в уборную. Закрывшись в небольшом туалете, она облокотилась на раковину, смотря на свое отражение в зеркале. Сердце стучало, пульс участился. Линдси глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Сняв шапку, она видела свой вспотевший лысый череп с кучей шрамов. Впервые после освобождения ей захотелось кричать. Выплеснуть эмоции наружу. Хотелось что-нибудь сломать. Пальцы так сильно вцепились в раковину, что, казалось, они вырвут ее из стены. В дверь постучали. Линдси закрыла глаза: нужно успокоиться. Постучали еще раз, громче! Нельзя выходить из себя и привлекать внимание. – Ты там скоро? – крикнули за дверью. Линдси затрясло. Глаза бегали туда-сюда, словно заведенные. Сжав кулаки, она посмотрела на свои дрожащие руки. Ей нужно выплеснуть эмоции. Прямо сейчас, иначе ее просто разорвет изнутри. Хотелось крикнуть, заорать что есть мочи! – но вместо этого она молча скрежетала зубами, чувствуя напряжение во всем теле. – Слышь, коза! – раздался все тот же противный девичий голос. – Тебя долго ждать?