– Разве можно быть такой красивой и без кавалера? – он положил свою ладонь на руку Линдси. – Давай познакомимся поближе? Схватив приставучего нахала за палец, Линдси вывернула ему кисть и, заглянув в опешившие глаза мужчины, сказала: – Еще раз до меня дотронешься, и я тебя убью. Ее слова прозвучали настолько убедительно, что покоритель женских сердец мигом удалился. Линдси встала из-за столика и подошла к клетке. Она хотела посмотреть продолжение поединка, увидеть воочию безумие Джой Грин. Хотела понять: та ли это Джой, с которой они засыпали по ночам, забирая друг у друга одеяло, когда ночевали вместе. Та ли эта Джой, что окунула Тима Старка лицом в сортир, потому что он докапывался до Линдси в школе? Она хотела увидеть знакомый блеск в глазах бывшей подруги. На какое-то мгновение все застыло. Толпа перестала кричать, а Джой больше не наносила удары и просто замерла. Линдси по привычке надула жвачный пузырь и в этот момент их глаза встретились. Спустя пять лет и миллион галлонов боли это произошло: Джой Грин вся в поту и крови своей соперницы смотрела на Линдси, оцепенев. Линдси видела страх в ее глазах. Неподдельный настоящий страх. Великая и ужасная Джой Грин, как ее обзывали по телевизору, была в ужасе. По ее губам Линдси прочитала слово "Прости", а затем Феникс пропустила самый сильный удар, который только можно было представить. Ее бывшая подруга грохнулась на настил, мгновенно потеряв сознание. Из разорванной брови потекла кровь. Рефери, соперница Джой, орущая толпа! – никто не знал, что случилось. Никто, кроме Линдси Мелани, идущей к выходу. Девушка поднималась по лестнице, чувствуя, как по лицу текли слезы, размазывая темный макияж. Впервые, с тех пор как она покинула катакомбы свирепых маньяков. Джой попросила прощения. Сказала: "Прости". Но разве этого достаточно? Разве одно слово может перекрыть те ужасы, которые Линдси пришлось пережить? Нельзя бросить человека в преисподнюю, а потом просто извиниться. Это так не работает. Они были подругами. Самыми близкими подругами. И до последней секунды Линдси надеялась на то, что они подруги до сих пор. Но отныне это не так. Дружба кончилась. Джой придется заплатить за все. Возможно, не сейчас. Позже. Но когда наступит время, она поплатится. В этом Линдси была уверена. *** – Ты пришел, – сказала Джой. – Я же обещал Оливеру, – ответил Фрэнк Чейз. Этим утром в спорткомплексе Глум Сити собрались сотни людей. Родители, братья и сестры, одноклассники и просто друзья, все они пришли поболеть за своих близких. Джой сидела на скамейке в третьем ряду от ринга. Рядом с ней успел занять место ее отец. Люди выкрикивали разные слова поддержки двум парням, отработавшим три раунда плотного боя. Рефери поднял руку мальчика из синего угла. В следующем противостоянии должен выступать Оливер. Фрэнк успел, как раз вовремя. Парень обрадуется его появлению: в этом Джой не сомневалась. – Что с тобой? – спросил Чейз. – На тебе лица нет. Неужели, это все из-за того убийцы? – Пф, – выдала Джой. – Я думала, что мы наткнулись на что-то интересное, а в итоге имеем дело с банальной местью, украшенной символизмом. – Ты про нарциссы? – Ага… Джой увидела Оливера, поднимающегося в ринг. Ему на ухо что-то настойчиво твердил тренер. Парень разминал плечи, раскидывал руки для снятия напряжения. Как же он вырос, заметила Джой. Совсем взрослый. Шестнадцать лет, мужчина, одним словом! Она никогда не думала, что после потери Линдси сможет еще к кому-то привязаться. Их связь была нерушимой. Особенной. Такой дружбе можно только позавидовать. Оливер стал вторым человеком в жизни Джой, за которого эту самую жизнь она бы отдала без раздумий. После смерти Линдси, после ужасов подземелий Архитектора, она жила во тьме долгие годы. Слишком долгие. В какой-то момент ей показалось, что выход просто не найти. Но, спустя пятнадцать лет, он все же нашелся. Тот самый луч света, который осветил нужную тропу. И сейчас этот свет занял угол ринга, смотря на Джой своими очаровательными глазами и радуя теплой улыбкой. – И в чем тогда дело? – Чейз поправил ворот пиджака, провел рукой по седой бороде. – Через неделю из тюрьмы выходит Дженна… – Твою мать, – выругался Фрэнк. – Уже? – Угу… – Черт. Как же быстро летит время. Пять лет прошло. Он знает? Соперником Оливера оказался чернокожий парень примерно его же возраста. Но что касалось внешности, то мускулов в нем было в разы больше. В как-то момент Джой даже начала переживать. Справиться с такой махиной будет непросто. – Он никогда не говорит о ней, – сказала Джой, – и мне кажется, что он до ужаса боится того дня, когда Дженна вновь ворвется в его жизнь. Ты же помнишь, сколько говна он пережил с пьющей мамашей и отмороженным отчимом бандитом. – И какой план? – Я не знаю, – ответила Джой. – Нужно серьезно поговорить с Оливером. Узнать, что он об этом думает. С ее появлением все может в корне измениться. Вряд ли в тюрьме у Дженны мозгов прибавилось. А учитывая, что ее не выпустили по УДО, из-за склонности к агрессивному поведению, то, о чем вообще можно говорить? Я боюсь, папа… Мне страшно. Джой сама не верила в сказанные слова. Видимо, все на самом деле серьезно, раз она призналась в своих опасениях кому-то другому. Всю свою жизнь Джой решала проблемы самостоятельно. За исключением помощи с опекой над Оливером Джой всегда находила выход из сложившихся ситуаций. Но что делать сейчас она не знала. В последние дни в голову лезли дурные мысли. С Джой Оливеру лучше. Она сможет поднять его на ноги, дать ему хорошее образование. Обеспечит парню будущее. Он никогда и ни в чем не будет нуждаться. С тех пор как она закончила успешную спортивную карьеру, на ее банковском счету остались сбережения. Крупные сбережения. А с учетом процентов, денег стало в разы больше. Если жизнь – маятник, то у Джой есть возможность показать Оливеру максимальную его амплитуду. А что сможет сделать Дженна, кроме как утянуть мальчика за собой на дно? Джой знала, что Оливер не ее сын, и многие могут подумать, что ребенок должен расти с мамой, но она была с этим в корне не согласна. Да, это эгоистично. Кто знает, возможно, Дженна все-таки исправилась в тюрьме и в будущем сможет встать на нужные рельсы. Но риск слишком велик. Оливер значил для Джой все и даже больше! Джой убила много людей. Некоторых она отправила на тот свет, не используя значок полицейского. Их трупы до сих пор плавают на дне залива. И ради Оливера она готова сделать это еще раз. Начался поединок. Как и предполагалось соперник Оливера бил сильно, умело пользуясь своими габаритами. Каждое попадание по блоку доносилось до зрителей громким хлопком. Пару раз Оливер чуть было не пропустил сокрушительный удар справа, но мастерства хватило, чтобы не попасть под пушку оппонента. Во втором раунде чернокожий парнишка вымотался и настало время Оливера. Парень наносил точные удары, зарабатывая очки. Он бил, смещался с линии атаки, снова бил и дублировал нападения. Джой смотрела на поединок, не отрывая глаз, ощущая чувство гордости. Нет, она не отдаст мальчика Дженне. Ни за что! Оливер останется с ней. Джой сделает все что угодно, лишь бы не потерять его. Решено. В кармане завибрировал телефон: – Джой Грин… – Пулей дуй в центр к школе искусств, – раздался хриплый голос Конора. – Эл нанес очередной удар. На этот раз наш Патрик превзошел все ожидания… *** Джой так и не досмотрела поединок Оливера. После звонка Торна ее телефон трезвонил, не переставая: лейтенант, Джерри, даже парочка репортеров. Газетчиков Джой послала куда подальше, не стесняясь матерных слов. Доехав до школы искусств, она долгое время искала место для парковки. Казалось, здесь собрался весь город. Десятки фургонов различных каналов новостей. Кучи журналистов, камеры. Толпища зевак, что решили поглазеть на случившееся. Кто-то явно стуканул: не могли они так быстро организоваться. Копам приходилось держать настоящую оборону. С десяток патрульных смотрели за периметром, пытаясь угомонить репортеров. Как только Джой подошла к желтой ленте ей в лицо сразу же сунули несколько камер и начали задавать вопросы. Молча зайдя за оцепление, она двинулась в сторону Конора. Торн хладнокровно ждал ее у входа. Поднимаясь по бетонной лестнице, Джой любовалась различными скульптурами на территории школы. Аккуратный фонтан с танцующей девушкой в центре. Изящные лавочки, резные столбы фонарей. Везде все убрано и чисто. Но Джой была уверена, что внутри здания ее ожидало нечто по-настоящему грязное. – В чем дело? – спросила она, подойдя к напарнику. Конор побрился, более-менее уложил волосы и от него даже пахло туалетной водой. В остальном же он выглядел точно так же: джинсовка, черная футболка в обтяжку, штаны чем-то отдаленно напоминающие военные и коричневые ботинки. Несколько ссадин на лице добавляли хулиганского образа. – Уж не знаю, что там в голове у нашего парня, но удивлять он умеет, – ответил Торн. – Пойдем… Проходя по коридорам школы, Джой смотрела на картины местных учеников, развешанные на стенах. Некоторые выглядели достойно. Парочку она бы могла и прикупить. Мимо полицейских шли криминалисты в белых комбинезонах, фотографы, судмедэксперты. Подходя к нужному кабинету, Джой увидела Лео Стерна. Парень кивнул, стянув с головы капюшон рабочей одежды: – Привет, Феникс, – сказал он. – Осмотритесь там пока. Я подойду через пару минут. Что-то меня мутит… Чтобы Лео стало плохо на месте преступления? – должно случиться нечто поистине ужасное. Он всегда оставался профессионалом своего дела. – Ты видел? – Джой посмотрела на Конора, стоя возле белой двустворчатой двери, ведущей в балетный класс. – Да. Пойдем, – Торн открыл дверь, позволив Джой войти внутрь. Первое на что Джой обратила внимание – освещение. Несколько огромных окон пропускали свет в класс, озаряя каждый сантиметр помещения. Слева во всю стену было зеркало, а рядом с ним балетный станок. Паркетный пол выглядел идеально чистым. Белые стены с различными фресками и прочими дизайнерскими решениями добавляли пространства. По сравнению с грязной станцией метро, где плюнуть было некуда, балетный класс школы искусств смотрелся великолепно. Тем сильнее резонировали мертвое тело, крутящееся на специальной установке, и звонкая музыка, обычно играющая в открывающихся шкатулках с балеринами. Грациозная поза жертвы, которую все привыкли видеть в балетных шоу, приводила в недоумение. Если Джой не изменяла память, то это была пятая позиция: скрещенные ноги, ровная спина, поднятые вверх руки. Сперва Джой не могла понять, как труп может так уверенно стоять на крутящейся платформе? Но когда жертва повернулась спиной, все встало на свои места. Женщину насадили на огромный кол, чтобы она не теряла равновесие, вращаясь в вечном танце смерти. Положение рук и ног фиксировала металлическая конструкция, которая повторяла изгибы тела убитой. Подойдя ближе, Джой увидела тонкую леску, удерживающую конечности. Преступник явно потрудился, чтобы придать нужную позу своей жертве. На вид убитая смотрелась довольно возрастной женщиной, хотя ее тело по-прежнему выглядело подтянутым и стройным. Женский балетный костюм, состоящий из корсажа, застегивающегося сзади на крючки и пришитой к нему многослойной юбки из тюля, был вшит прямо в кожу жертвы. Аккуратные стежки и никакой крови, словно автор обрабатывал порезы, чтобы красный цвет не испортил его задумку. Убитая, действительно, выглядела той самой крутящейся балериной из шкатулки с музыкой. Разница была лишь в размерах. Джой внимательно взглянула на лицо мертвой женщины и ей стало понятно, почему криминалист Лео решил взять несколько минут на передышку. Аккуратно зашитые губы ужасали. В каждый глаз было вбито по здоровенному гвоздю. Поседевшие волосы собраны в пучок на затылке, а на лбу жертвы красовалась идеально вырезанная буква "Л". И нигде ни единой капли крови. От увиденного возникало ощущение абсурда. Уродство в его чистом виде, выполненное с маниакальным учетом всех деталей. Джой бы не удивилась, если б узнала, что перед совершением этого зверства, убийца множество раз воспроизводил его на листе бумаги. Придумывал идеальную композицию, рисуя эскизы будущего злодеяния. – Это что-то новенькое, – сказала Джой, когда ощущение шока прошло. – Наш маньяк настоящий эстет, – Торн подошел поближе к вращающейся жертве. – Неужели это дело рук Патрика? – спросила Джой. – Совершенно другой почерк. – Ага… Тело женщины повернулось к Торну передом, и полицейский как следует рассмотрел ее изуродованное лицо с гвоздями, вбитыми в глазницы. – Нет, – сказал Джой. – Не верю. На станции метро была месть. Обида. Злоба, черт возьми! Он убивал с яростью. Да, Патрик контролировал ситуацию, но само убийство он совершал импульсивно, – подойдя к напарнику, Джой добавила: – В этом случае все обстоит иначе…