– Как ты? В больнице сказали, что тебя выписали, – Торн выпил пиво. – Вернее, ты сама выписалась. Тебя просто не нашли на плановом осмотре. – Не люблю больницы, – ответила Джой. – Пришло заключение коронера по поводу гибели Патриции Август. – Удиви меня. – Она умерла от передозировки снотворного. – Хм, – Джой поставила стакан с водой на стол. – Неожиданно. – Угу. Уж не знаю, насильно ли ей таблетки в глотку затолкали или нет, но умерла она мирно заснув. Торн подошел к столу и сел на стул рядом с Джой. В его взгляде она видела тепло и заботу. Конору, действительно, не наплевать на нее. Он переживает. – Следовательно, убийца хотел воплотить свой план. Но не хотел, чтобы Патриция мучилась: тут какой-то диссонанс получается, – сказала Джой. – Ее дочь упомянула ту известную балерину, помнишь? – спросил Торн. – Думаю, нам следует поговорить с ней. Она самая яркая воспитанница Патриции. Наверняка ей будет что рассказать. И кстати… Рабочие закончили разбирать завалы на месте горящего амбара. Там был выкопан проход. Сперва его не разглядели из-за сгоревших обломков. Так Легион выбрался наружу. В проходе лежал его обугленный бронежилет. Он человек, Джой. Подготовленный. Сильный. Но все же человек. Торн встал со стула и сделал шаг в сторону Джой. Тыльной стороной ладони он провел по ее бледному лицу. Джой хотела отпрыгнуть от него, как от огня, но не стала. Впервые за многие годы она попробовала намерено принять ласку от другого человека. Хотела, наконец-то, сломать этот барьер, с которым она уже устала бороться! – и у нее получилось. Прикосновение мужчины не вызывали в ней чувства страха или чего-либо еще. Джой просто наслаждалась моментом. – Ты правда в порядке? – спросил Торн, убрав прядь волос Джой за ухо и оголив ее шрам на брови. Феникс долгое время смотрела в глаза Конора, не говоря ни слова. Зеленый и карий. У Торна были по-настоящему красивые глаза. Сейчас Джой смогла рассмотреть их как следует. Они пленили ее. Джой была околдована взглядом напарника. – Со мной все хорошо, – ответила Феникс. – Правда. – Когда он схватил тебя в том амбаре… Я боялся, что вижу тебя в последний раз. – Не дождешься. Джой легонько ударила Конора в плечо, но он тут же взвыл от боли. Она совсем и забыла, что Торн схватил пулю на той ферме. – Прости! Прости! – Ничего… Конор потрогал раненое плечо, поднял голову. Их лица оказались неприлично близко друг к другу. Джой могла видеть каждую пору на его коже. Слышала, как он тихо дышит. Ей так хотелось преодолеть это короткое расстояние между ними, но не хватало смелости. Джой надеялась, что Конор пройдет этот путь за нее. В данную секунду времени она хотела этого больше всего на свете. Дверь открылась и в лофт вошел Оливер. Джой отпрянула от напарника, понимая, что момент упущен… – Оливер, – хриплым голосом поздоровался Конор. – Джой много о тебе рассказывала. Парень подошел к полицейскому и крепко пожал ему руку: – Чего не скажешь о вас, – с юмором сказал Оливер. Джой разразилась смехом. *** Линдси зашла в дом Кристины Грин без приглашения: она просто оттолкнула хозяйку плечом. Каково же было ее удивление, когда Линдси поняла, что в доме практически ничего не изменилось. Прошло почти десять лет, с тех пор как она побывала здесь в последний раз, хотя казалось, что это случилось вчера. Тот же коврик у порога. Тот же цвет стен. Рамки с фотографиями. Куча разных безделушек на полках. Даже запах стоял точно такой же, как и в действе. Линдси часто бывала в гостях у Джой. Когда они были совсем юными подруги забирались под одеяло в импровизированном шалаше и рассказывали друг другу страшные истории, подсвечивая лица фонариком! – одни из самых счастливых дней в жизни Линдси. Она рано потеряла мать, но любовь и забота Кристины Грин помогали притупить боль. Мама Джой всегда умела разрядить обстановку. В детстве она казалась Линдси невероятной женщиной. – Прошу прощения, что все это значит? – спросила Кристина. Подойдя к небольшому журнальному столику, Линдси взяла фотографию в рамке. Кристина и Джой стоят в обнимку рядом со школой. Такие счастливые. В глазах радость и надежда на беззаботное будущее. Прекрасный снимок. В тот момент они и представить себе не могли, что их ожидает. – Кристина, – сказала Линдси. – За эти годы вы почти не изменились. – Мы знакомы? – Более чем. – Это что, какой-то розыгрыш? Линдси села на кресло и сложила ногу на ногу. Со стороны она смахивала на соблазнительную учительницу из молодежных комедий. Для полноты картины девушке не хватало очков в роговой оправе. – Я предоставлю вам выбор, Кристина. Линдси поставила фото обратно на столик рядом с креслом и достала из внутреннего кармана пиджака блестящий скальпель. Перекинув ногу на ногу, она пристально посмотрела Кристине в глаза: – У вас будет выбор, – сказала Линдси. – Сначала я расскажу вам свою историю. Расскажу ее подробно. Во всех деталях. Без сглаживания углов и прочей лирики. Расскажу, что я пережила из-за вашей дочери. На какие жертвы мне пришлось пойти, чтобы сидеть сейчас здесь, вдыхать аромат вашего прекрасного дома, и бороться с порывом, чтобы не разнести тут все к чертям собачьим. – Кто ты? – дрожащим голосом спросила Кристина. – Вы меня выслушаете. Выслушаете очень внимательно. Так внимательно, как никогда прежде, – сказала Линдси, надув розовый жвачный пузырь. Кристина стояла в недоумении. Она тщательно вглядывалась в лицо Линдси, явно выискивая сходства со всеми своими знакомыми. И в какой-то момент ответ нашелся. Это было видно в ее глазах. Женщина схватилась за грудь, у нее подкосились ноги. Кристина начала часто дышать, а ее лицо мгновенно покраснело. – Невозможно, – прошептала она. – Я тоже так думаю, каждый раз, когда подхожу к зеркалу, – сказала Линдси. – Кристина, сегодня вы узнаете правду. Настоящую правду. Затем я уйду, – девушка дотронулась кончиком пальца до острия скальпеля и положила его на стол. – Дальше – выбор за вами. Либо вы воспользуетесь этим, – Линдси кивнула головой в сторону лезвия, – и покинете свою дочь тихо и мирно. Либо в один прекрасный день ваша дочь покинет вас. Линдси поднялась с кресла, подошла к Кристине и окинула ее ледяным взглядом. Она никогда раньше не чувствовал себя настолько уверено. Линдси выглядела айсбергом чья верхушка уже наводила трепет, но то, что скрывалось под толщей льда! – это заставляло ужаснуться. Если демоны и существуют, то в отражении глаз Кристины Грин, Линдси видела именно его. – И поверьте, – добавила Линдси. – Для Джой финал будет гораздо менее приятным. В этом вы можете не сомневаться. *** Чейз остановил машину возле городского кладбища Глум Сити. Взяв с собой небольшой букет роз, он пошел вдоль аккуратных рядов белых надгробий. Справа от него проехал уставший газонокосильщик. Мужчина коротко кивнул комиссару и продолжил работать. За последние года они встречались довольно часто. На кладбище Фрэнк был постоянным гостем, чего нельзя было сказать о Джой. Его дочь стояла возле могилы матери, скорее всего, впервые с момента ее смерти. Джой даже на похороны Кристины не пришла: она предпочла поехать на задержание ячейки бандитов, по делу над которым работала в тот год. Чейз несколько лет не мог ей этого простить. Как дочь могла выбрать работу вместо похорон мамы? – уму непостижимо… Но потом Чейз понял, что мозг Джой думает совершенно по-другому. Эмоциональный фон дочери разрушен и вряд ли его можно собрать. Что-что, а менять сознание Архитектор умел. Этот ублюдок навсегда изменил Джой. – Странно видеть тебя здесь, – сказал Фрэнк, положив букет рядом с памятником. Стоя в черной худи с широким длинным воротом, Джой смотрела на могилу матери. Интересно, что она думала в этот момент? Чейз всегда хотел забраться в голову дочери и разогнать эту чертову свору тараканов, заполонившую там все. – Как ты меня нашел? – спросила Джой, сдув отросшую челку с лица. – Я начальник полиции. Думаешь, отследить твой телефон для меня составит проблему? Почему не брала трубку? – Я на больничном, – ответила Джой. – Хватит придуриваться. Ты можешь нести эту чушь своему лейтенанту. Я-то знаю, что дискомфорт в шее вряд ли бы тебя отправил домой, жарить оладьи. – Зачем она это сделала? – Джой села на одно колено и дотронулась до надгробной плиты. – Спустя столько лет ты решила задаться этим вопросом? Не поздновато? – Зачем она это сделала, папа? – вновь спросила Джой. Фрэнк выдохнул. Он до сих пор злился на дочь, но ругаться больше не было сил. Джой менялась. С каждым днем в ней происходили какие-то метаморфозы, которые Фрэнк не был в силах понять. Зачем она пришла сюда? Наверняка из-за того, что теперь в ее жизни появился Оливер и в Джой порой вспыхивали страхи, присущие всем родителям. – Мы никогда не узнаем, дочка, – ответил Чейз. Подойдя к Джой, стоящей на одном колене рядом с плитой, он положил руку ей на плечо. По крайней мере, она пришла навестить могилу матери. Это уже что-то. – Она бросила нас, так? – Джой поднялась на ноги. – Кристина была чудесной женщиной. – По всей видимости, она была еще и очень слабой… Чейза словно молнией пронзило. Он вспомнил сколько они провели бессонных ночей, пытаясь привести Джой в чувства, после ее побега. Сколько сил, терпения и нервов потратила его супруга, выхаживая дочь, пока та неумолимо скатывалась в пропасть. У Джой нет права обвинять Кристину в слабости. Жена Чейза была кем угодно, но только не слабой женщиной. – Не всем же быть такими сильными и бесстрашными как ты! Черт бы тебя побрал! – Фрэнк нервно поправил галстук, провел рукой по бороде. Выдохнул, пытаясь успокоиться. – Конор и Джерри нашли убийцу Патриции Август, – сказал он. Джой посмотрела на отца, вопросительно приподняв бровь со шрамом: – И кто же это? – Клементина Олсен, – ответил Чейз. – Известная во всем мире балерина и лучшая ученица убитой. *** Линдси ушла, оставив Кристину Грин с разбитым в дребезги сердцем. Мама Джой ощущала себя расколотой вазой, которую отныне невозможно склеить. Ведь Линдси ударила по ней молотом, после чего в пыль растоптала каждую частицу. Единственное решение: собрать этот мусор в совок и выкинуть в урну. По-другому никак.