Походка Дженны выглядела уверенной, но таковой она лишь выглядела. То и дело каблуки на ее туфлях не находили под собой опоры. Джой догнала Дженну в несколько шагов и развернула лицом к себе. – Я не буду дважды повторять, – сказала она. – Либо ты сама садишься в машину, либо я тебя затолкаю туда пинками. В глазах Дженны заблестел страх. В трезвом состоянии она была уже не так уверена в себе, прекрасно осознавая с кем разговаривает. Коричневый пиджак, брюки, укладка волос: когда она только успела превратиться в человека? Да, к встрече с сыном Дженна подготовилась основательно. Видимо, слова Джой на лестничной площадке подействовали. – Как всегда, прешь с напором, наплевав на всех, – с дрожью в голосе сказала Дженна. Феникс поправила ворот ее пиджака, погладила по плечам, будто скидывала с них лишние пылинки. Дотронувшись до бейджика с именем Дженны, она сказала: – Не устраивай сцены. Сядь в машину. Мать Оливера покорно закрыла глаза. На ее лице читалось отчаяние. Словно агнец, идущий на заклание, она побрела к автомобилю… – Так-то лучше, – сказала Джой, смотря, как Дженна садится в салон. *** Всю дорогу до залива Дженна не произнесла ни слова. Казалось, она впервые в жизни язык проглотила. Джой крутила руль, изредка посматривая на нее, но та продолжала молчать. И только когда они съехали с асфальта и остановились в уединенном месте, рядом со склоном к водохранилищу Глум Сити, Дженна спросила: – Зачем ты меня сюда привезла, Феникс? – Выходи из машины, – сказала Джой, смотря прямо перед собой. Дженна послушалась. Робко открыв дверь, женщина вышла из автомобиля, держа сумочку двумя руками, словно это спасательная шина, а вокруг нее бескрайний океан, готовый поглотить ее без остатка. На улице вечерело. Глум Сити зажигал огни на противоположной стороне залива. Город сверкал самыми разными цветами, будто бы красуясь перед его жителями. Джой покинула салон "Хонды". Встав рядом с Дженной у края склона, она несколько секунд всматривалась в краски города, а затем сказала: – Пять лет назад на меня напали: при задержании я убила одного из главарей банды и его дружки решили мне отомстить, – Джой говорила спокойно. Без эмоций. – Они подкараулили меня и закинули в фургон. Беда заключалась в том, что в том момент я вызволяла твоего сына из уличной передряги и его схватили вместе со мной, как свидетеля. Джой пнула камень под ногой, и он покатился по склону, пока не плюхнулся в воду. Взгляд Феникса был по-прежнему направлен в сторону Глум Сити. Стоя здесь и сейчас с человеком, которого она хотела видеть в гробу, Джой решила рассказать то, о чем никому и никогда не рассказывала. – Нас везли к новому боссу банды. И поверь, ничем хорошим бы это не закончилось… Отморозки совсем с ума сошли, раз задумали прикончить полицейского. – Зачем ты мне все это говоришь? – спросила Дженна, продолжая цепляться за сумочку. – Я убила их прямо в том самом фургоне, – сказала Джой, не обращая внимание на до смерти испуганную Дженну. – Оливер все видел. Он стоял за моей спиной, когда я поочередно вышибала мозги этим ублюдкам. Знаешь, что я чувствовала в тот момент? – Нет, – прошептала Дженна. – Удовлетворение, – Джой пнула еще один камень. – Чувствовала, как огромная рана внутри моей черной души перестала чесаться… – Зачем мы сюда приехали? – Когда дело было сделано мы с Оливером вышли из фургона, проверить трупы. Все мертвы, – выдохнула Джой. – Знаешь, Уинстон Черчилль однажды сказал: если убить убийцу, то количество убийц не изменится. Я же за свою жизнь убила гораздо больше убийц, чем одного. Стал ли от этого мир лучше? Не знаю. Стало ли от этого лучше мне? Однозначно. В то время я искала насилие. Мне нравилось отнимать чужую жизнь. Я была чудовищем, просто не понимала этого, потому что свои грязные позывы прикрывала полицейским кодексом. Я же не такая, как эти обезумевшие головорезы из банды? У меня есть значок. Я же не калечу невинных женщин, словно какой-то серийный убийца? Я страж порядка. Еще один камень вылетел из-под подошвы Джой, в конце своего пути угодив в воду. На улице совсем стемнело. Стало прохладнее. – Я не нарушала закон. Да, в некоторых случаях у меня была возможность не убивать. Я жала на спусковой крючок, наведя дуло в голову, а не в плечо. Но осудить меня никто не мог… – Джой. Пожалуйста. Я лишь хочу… – Я дала Оливеру выбор, – прервала ее Джой. – О случившемся в фургоне мы могли рассказать властям и надеяться, что все это удастся замять, как самооборону. В чем я сильно сомневалась. Либо же мы избавляемся от тел и забываем об инциденте. – Господи… – В тот момент Оливер открыл мне глаза на то, кто я есть на самом деле. Я была чудовищем. Настоящим монстром, – Джой повернулась к Дженне и посмотрела в ее испуганное лицо. – Передо мной стоял одиннадцатилетний мальчик, который только что стал свидетелем тройного убийства, а я лишь сжимала пистолет за спиной в ожидании его ответа. И сейчас, трезво посмотрев на себя прошлую, я могу с уверенностью сказать, что убила бы его, если бы Оливер решил обратиться в полицию. Прострелила бы ему голову и кинула в фургон к остальным трупам. Из глаз Дженны потекли слезы. Ее трясло. Она смотрела на Джой так, как жертвы смотрят на своих палачей перед смертью. – Мы утопили фургон прямо на этом месте, – Джой кивнула в сторону водохранилища. Дженна выронила сумку из рук. – Твой сын выбрал обман и остался жив. Я пошла на этот обман, поняв, что дальше так продолжаться не может… Джой замолчала. Какое-то время женщины смотрели друг на друга: одна – с глазами уверенного в себе льва, другая – с лицом загнанной добычи. – Если бы не Оливер до меня бы так и не дошло, в кого я превратилась. Он показал мне, кто я такая. Сорвал с меня маску. Твой сын спас меня, Дженна. Джой потянулась во внутренний карман куртки. Увидев движение, Дженна дрогнула. Ее глаза забегали. Казалось, она искала выход, которого нигде не было. – Держи, – Джой протянула бумажный конверт. – Что это? – Дженна неуверенно взяла его в руки. – Твой сын слишком многое для меня значит, чтобы я отдала его тебе. Оливер стал тем компасом, благодаря которому я смогла выбраться из густой чащи, – Джой зажала конверт в руках Дженны. – Бери деньги и уезжай. Начни новую жизнь. С мальчиком все будет хорошо. Обещаю, я сделаю все для того, чтобы он был счастлив. Но для этого тебе придется уйти… Дженна приоткрыла конверт, взглянув на увесистую пачку купюр. Несколько капель слез из ее глаз упали на бумагу. Глубоко вздохнув, она закрыла конверт, вручив его обратно Джой. – Я не оставлю сына с таким человеком как ты, – ответила она. – Забери это. У тебя не получится откупиться. Не всех можно купить или запугать, Феникс. В голосе Дженны появилась смелость. Неужели в ней проснулась мать, которая пойдет на все, лишь бы защитить своего ребенка? Жаль, что за голову она решила взяться так поздно. – Возьми! – Джой насильно всучила конверт Дженне. – Пошла ты в задницу, психопатка! Дженна бросила деньги к ногам, с яростью уставившись на Джой. Страх окончательно исчез. Видимо, ей стало плевать, что перед ней стоит человек, который может прихлопнуть ее, как назойливого комара. – Думаешь, ты сможешь дать ему все в чем он нуждается? – спросила Джой. – Думаешь, ты не начнешь пить, как только тебя попрут с работы, из-за того, что ты проспала, потому что всю ночь трахалась с первым попавшимся мудаком, который решил залезть тебе в трусы? – Этого не будет! – запротестовала Дженна. – Будет! – ответила Джой. – Обязательно будет! Ты найдешь себе еще одного урода, который станет лупить тебя на глазах сына! Только в этот раз его убьет уже Оливер, а не ты! Ты хочешь, чтобы твой сын закончил так же, как ты? Ты этого хочешь? – Джой толкнула Дженну в грудь. – Я изменилась. Все это в прошлом. – Хватит заливать! – Я не отдам тебе своего ребенка! С этими словами Дженна накинулась на Джой с кулаками. Несмотря на то, что она отсидела в тюрьме пять лет, драться Дженна так и не научилась. Джой ушла в сторону, срезав ее коротким левым боковым прямо в челюсть. Дженна повалилась на землю, но тут же вскочила на ноги. – Даже не думай, – рявкнула Джой, глядя на обезумевшую женщину. Мама Оливера не послушалась. Ринувшись в бой, она закричала как настоящая львица. Неуклюжие удары руками по воздуху. Попытки схватить Джой за куртку. Вновь выкрики. Для опытной Джой одной ярости Дженны было недостаточно. Как только она вымахалась Джой со всей силы ударила ее ногой в грудь. Подошва ботинка пришлась прямо в солнечное сплетение. Дженна рухнула на спину, словно от попадания пули. Из-под ее тела вылетела пыль. Она хватала ртом воздух, пытаясь сделать вдох. Джой подошла к сраженной противнице и достала пистолет. Взведя затвор, она направила дуло Дженне в голову: – Бери деньги и проваливай, – ее голос буквально сквозил холодом. – Оливер останется со мной. – Ни за что, – прошептала Дженна, по-прежнему не в силах вдохнуть. Даже лежа на спине без единого шанса на победу она не сдавалась. – Он мой ребенок, а я его мать. – Последний шанс, – Джой обхватила пистолет двумя руками. – Я его мать! – набрав полные легкие воздуха, крикнула Дженна. – Отныне его мать я, – ответила Джой. Глава 7 Ничего не осталось… Волки забрали мою красоту. Забрали мое достоинство и душу. Подруга бросила меня висеть бездыханной на кресте. Порой мне кажется, что Бог просто потерял очки, раз допустил, чтобы со мной случилось такое дерьмо. До недавнего времени теплилась надежда на скорую смерть, но и она покинула одинокую изуродованную мученицу. Ничего не осталось… Я абсолютно голая: обнаженная снаружи, обнаженная внутри. В те редкие моменты, когда свет камеры гаснет и я не вижу избитое лицо ведьмы в отражении десятков зеркал, я вспоминаю школу. Вспоминаю урода Тима Старка, который всем растрепал, что якобы занялся со мной сексом. Вспоминаю напыщенную Эмму и как ее опешившее лицо впечаталось в кабинку, когда она довела меня до ручки. Господи, как же я хочу вернуться к ним. Вновь увидеть их улыбки, услышать насмешки! – без разницы. Я думала, что ненавижу этих людей… Сейчас же, я бы отдала все на свете, чтобы опять оказаться среди старых знакомых из прошлой жизни. Снова пережить ту пьяную вечеринку, когда Тим Старк хотел переспать со мной, но у него ничего не вышло из-за слишком большого количества выпитого алкоголя. Я хочу вновь увидеть своих школьных врагов. Хочу бегать за учителями и упрашивать их дать мне еще один шанс на экзамене. Мне так хочется открыть тонированное окно своего "Эскалейда" и ловить потоки ветра лицом, медленно колеся по вечернему городу. Я просто хочу домой… Но когда свет камеры в очередной раз включается, и я вижу себя в зеркале, то воспоминания испаряются. Растолкав широкими плечами кадры прошлого, на их место приходит суровая реальность.