Мальчик не ответил. Джой прошлась по всему лофту, заглянула в ванную, вышла на балкон: Оливера нигде не было. Почему он не выключил музыку? Джой подошла к колонке и нажала на стоп. Только тогда ее взгляд упал на стол, за которым Оливер обычно делал домашнее задание. Рядом с колонкой парня лежал белый конверте с надписью: "Посмотри на меня". А на нем – отрезанный палец с кольцом, которое Оливер снимал лишь на тренировках. *** Жилище Джона Мэллори выглядело максимально образцово. Аккуратный заборчик, постриженный газон, двухэтажный дом явно недавно перекрашенный. Можно прям сейчас фотографировать и выставлять на обложку журнала с надписью: "Американская мечта!". – Думаешь, его жена нам расскажет что-то путное? – Джерри заглушил автомобиль. – Нам нужно узнать, как Легион знакомится с людьми, которые потом превращаются в безжалостных убийц. Полицейские подошли к дому погибшего адвоката и постучали. Дверь им открыла светловолосая женщина. На вид не старше пятидесяти, но до сих пор не утратившая своей красоты. Образ соблазнительной дамы в годах портили опухшие глаза. Наверняка она проплакала не один час. – Диана Мэллори, – сказал Конор. – Мы из полиции. – Да-да, – ответила женщина, шмыгнув носом. – Я вас ждала. Проходите. Уютный интерьер. Везде убрано и чисто. Ни единой пылинки. Неужели в таком доме жил убийца? – Присаживайтесь, – Диана указала не два кресла возле небольшого столика, на котором стоял поднос с овсяным печеньем. – Я налью вам кофе. Джерри хотел запротестовать, но Конор взглядом дал понять, чтобы тот заткнулся. Пускай вдова завершит ритуал приема гостей. Для нее это явно важно. Полицейские сели на кресла, вскоре появилась и Диана с двумя чашками кофе. – Угощайтесь, – сказала хозяйка дома. – Спасибо, – Торн выпил кофе и откусил печенье. – Очень вкусно. – Сама пеку. Мамин рецепт. Джон обожает их, – Диана замолчала. Подбородок задрожал: – Обожал… – Расскажите нам о вашем покойном муже, – Джерри к кофе так и не притронулся. – Как вы познакомились? – В колледже, – ответила Диана. – Джон был самым лучшим студентом на потоке. Юрист от бога, как о нем говорили преподаватели. Высокий парень с очаровательными глазами и незабываемой улыбкой. Все девчонки хотели узнать Джона поближе, но он всегда держался особняком. Никаких вечеринок, прогулок с друзьями. Казалось, он никому не доверял. Конор слышал о Мэллори немного, но о том, что Джон был скромный? – никогда. Один из успешнейших адвокатов города. Человек, гребущий деньги лопатой. Тот, у кого есть связи в самых различных кругах. От политиков, до криминальных авторитетов Глум Сити. – Как-то раз мы шли с учебы в общежитие, – продолжила Диана. – Не в месте. Просто рядом. Водитель слишком быстро выезжал из-за поворота и не заметил собаку. Бедняжка попала под колеса. Мы с Джоном несколько километров несли ее на руках до ветеринарной клиники. Лихой водила, естественно, скрылся, оставив бедное животное умирать. С тех пор мы с Джоном стали неразлучны. Собака выжила. Я отдала ее маме, а когда мы закончили колледж и поженились, то забрали ее себе. – Диана, – Конор поставил допитую чашку на стол и посмотрел вдове в глаза: – В какой момент ваш муж изменился? – Изменился? – За годы вашей совместной жизни вы не заметили в Джоне каких-то изменений. Поведение? Может быть он стал более грубым, или, наоборот, более мягким по отношению к вам? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить. Это очень важно. Диана задумалась. Несколько минут она смотрела в окно, словно прокручивала в памяти всю свою жизнь. – Мы прожили с Джоном тридцать лет. Не поймите меня неправильно, мой муж всегда был чудесным человеком, но первые годы нашего знакомства, а после и брака, я все время чувствовала, что его что-то тяготит. – И когда это чувство пропало? – спросил Джерри. – Пятнадцать лет назад. Когда его отец Джон Мэллори старший пропал без вести, – Диана задумалась. – Точно. Теперь я вспомнила. Никто не знал, что с ним случилось. В один прекрасный день он просто исчез. Но именно после этого Джон изменился. Он стал часто навещать мать. Постоянно приезжал в родительский дом. Покупал себе пиво, садился на крыльцо и смотрел на небольшой фонтан, который сам же и установил. – Можно вопрос? – Джерри с еле заметной улыбкой глянула на Конора. – А фонтан Джон установил лишь после того, как его отец пропал? – Да, – неуверенно ответила Диана. – Подскажите, – Торн поднялся с кресла. – Мать Джона еще жива? – Да. Она в доме престарелых, что в самом центре. Джон тратил кучу денег, чтобы за его матерью был самый лучший уход. Уверена, он бы и сам заботился о ней, но работа занимала все его время. Полицейские попрощались с вдовой. Как только они вышли из ее дома, туда ворвалась целая свора криминалистов, готовых перевернуть все с ног на голову. Джон Мэллори убил комиссара полиции. Судьбам его жены и двух детей, что вот-вот должны вернуться из-за границы на похороны отца, можно было лишь посочувствовать. Теперь их жизни превратятся в ад. – Ты подумал о том же? – Джерри сел в машину и завел двигатель. – Что наш адвокат убил папашу и закопал его во дворе, а после установил на этом месте фонтан? – Ага… – Сначала заедем в дом престарелых. Поговорим с матерью Мэллори. Труп Джона старшего, если он там и захоронен, никуда от нас не убежит. – Чего не скажешь о старухе, которая щелкнет ластами со дня на день, – засмеялся Джерри, выезжая на дорогу. *** Оливер не помнил, как потерял сознание. Последние в памяти кадры: он садится в машину блондинки, проезжает несколько домов, женщина предлагает ему выпить минералки. Дальше – пустота. Что случилось потом и почему сейчас так тяжело открыть веки? Неужели она его опоила? Но зачем? – Очнулся? Знакомый голос. Что, черт возьми, происходит? Оливер попытался приглядеться. Металлические стены вокруг, под ногами такой же пол. Словно он попал в огромный железный ящик. Тусклый свет. Ничего не разглядеть. Нужно выбираться, но почему руки не слушаются? Да и ноги тоже… Что все это значит? – Мы в доках, – ответила женщина на еще не заданный вопрос. – В контейнере, который вскоре отправится далеко-далеко. Оливер уставился на блондинку, вышедшую из тени. Вновь захотел пошевелиться, но не вышло. Опустив голову вниз, он увидел свои обмотанные ноги вокруг деревянного бруса. Взглянув по сторонам, парень обнаружил прикованные к дереву руки. В мозг ракетами влетали самые различные ужасные мысли. И только спустя несколько секунд до него дошло: он привязан к кресту. Желудок свернуло в узел. По телу пронеслась волна ледяного холода. Оливер истерично захлопал глазами, не веря, что все это происходит взаправду. Отрава в минералке, железный контейнер, доки, крест! – что за дурацкие шутки? – Если это какой-то дебильный розыгрыш, – простонал он, – то мне как-то не смешно. Блондинка подошла к большой спортивной сумке, валяющейся на полу рядом с Оливером. Сняв с себя всю одежду, оставшись совершенно голой, она достала из сумки черный балахон и что-то еще. Спрятав наготу под тканью мантии, женщина надела на голову какой-то предмет. Когда она повернулась, Оливер смог разглядеть ее новое лицо. И от увиденного он потерял дар речи. На парня смотрела маска шакала. Та самая маска, что скрывала лицо настоящего дьявола, когда он мучил своих жертв. В полицию попали видеоматериалы, в которых Габриэль Дин, он же Архитектор, был в точно такой же маске. Оливер пересмотрел все документальные фильмы про этого безумца: ошибки быть не может. Маска шакала. И она сейчас прямо перед ним. *** Саманта Мэллори смахивала на высушенную мумию: редкие седые волосы, морщинистая кожа, пустые глаза, в которых погас огонь много лет назад. Женщина качалась на кресле-качалке, безжизненным взглядом уставившись в окно. Управляющая домом престарелых проводила Конора и Джерри в комнату матери Джона Мэллори, предупредив их, что Саманта страдает деменцией. Вытянуть что-то путное из пожилой дамы им вряд ли удастся. – А здесь миленько, – сказал Джерри. Конор осмотрел уютное жилище Саманты. Небольшая кровать, тумбочка, стол, окно со светлыми занавескам. Оказаться в подобном месте на финальном отрезке своей жизни для Торна было самым страшным кошмаром. Он бы предпочел погибнуть в перестрелке, чем сидеть на кресле в подгузнике и ждать: когда же его веки закроются окончательно? Когда душа покинет больное тело… – Саманта Мэллори? – спросил он. Женщина лишь хлопнула глазами, продолжая пялиться в окно. Почесав переносицу, Конор подошел к старушке и сел рядом с ней на одно колено. – Джонни! – воскликнула Саманта. – Мальчик мой! Почему ты так долго не навещал мамочку? Краем глаза Торн увидел удивление на лице Джерри. Диккенс скривил странную гримасу, но секундой позже дал понять, чтобы Конор сыграл роль покойного Джона Мэллори. – Да, мама, – ответил Торн. – Я здесь. Дрожащие руки Саманты коснулись лица полицейского. Ее пальцы гладили неровную щетину, надбровные дуги, легким касанием прошлись по растрепанным волосам Конора. На мгновение закрыв глаза, Торн вспомнил прикосновения собственной матери. На душе стало спокойно и мирно. Джерри написал в телефоне: "Спроси про отца!". Увеличив текст, он показал надпись Торну, стоя за спиной Саманты. Конор незаметно кивнул. – Как ты тут, мама? – За мной ухаживают. Хорошо кормят. По вечерам мы смотрим телевизор в общем зале, – ответила женщина, продолжая теребить волосы Конора. – Страшно становится лишь перед сном. Когда я лежу в кровати, укрытая одеялом, а его величество сон потихоньку забирает меня в свое царство. – Ты боишься не проснуться утром, – с горечью в голосе констатировал Конор. – Идя по жизни, мы вдруг обнаруживаем, что лед у нас под ногами становится все тоньше. Мы видим, как вокруг нас проваливаются под лед наши сверстники, – Саманта подарила Торну одну из самых прекрасных и в то же время грустных улыбок. – Я старая женщина. Мои минуты подходят к концу. Нет ни одной косточки в моем теле, которая бы не болела. Бывает, я становлюсь ворчливой старухой, потому что мне все это надоело… Но я все равно боюсь засыпать. – Не переживай, – Конор положил обе руки на колени Саманты. – Сегодня ты можешь спать спокойно. – Прости меня, Джонни, – внезапно расчувствовалась старушка. – Прости, что не уберегла тебя от ярости отца. Прости, что мне не хватало смелости заступаться за тебя, когда он запирал тебя в подвале неделями. Прости меня за мою слабость… Прости, мальчик мой. – Мама, все в порядке. Его больше нет. Ты ни в чем не виновата. – У твоего отца не было сострадания. А тот, кто не имеет сострадания, априори жесток. Пока мои стоптанные ноги все еще ходят по этой бренной земле, я хочу, чтобы ты знал: я горжусь тобой. Горжусь тем, кем ты стал. И я безмерно благодарна судьбе, что двадцать лет назад она познакомила тебя с ним. Конор с Джерри переглянулись. Неужели она говорит о Легионе? – Познакомила меня? – спросил Торн. – Ты разве не помнишь то письмо?