Она вышла из зала. – Алло? – Лейтенант Маллен? Это шеф Пауэлл. Начальник полиции Дугласа… – О, здравствуйте! Спасибо, что перезвонили. Эбби оставила для него сообщение с подробным описанием того, что узнала от сестры Гретхен Вуд. – Послушайте, лейтенант, я получил ваше сообщение, и, как уже сказал Бентли, мы дадим вам знать, если будут какие-то подвижки. – Это я уже поняла, – ответила Эбби, поглядывая на часы. У нее уже не было времени, чтобы гладить этого мужлана по шерстке. – Я просто хотела убедиться, что вы в курсе этой зацепки, поскольку Мейген сказала… – Нету тут никакой зацепки, – перебил ее Пауэлл. – Просто Гретхен Вуд пару раз посещала эту церковь, прежде чем поджечь дом Йейтса. Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу. – Ну, как я упомянула в своем сообщении, Мейген опознала Моисея Уилкокса как того, кто читал проповедь в той религиозной группе… – Наши детективы еще раз побеседовали с Мейген, и теперь она уже не совсем уверена, что правильно опознала его. А еще они пообщались с местным проповедником церкви Братства Лилии, и он совершенно четко заявил, что никогда не видел человека, подходящего под описание Моисея Уилкокса. – Церкви Братства Лилии? – недоуменно переспросила Эбби. – Это та церковь, о которой говорила Мейген. В которую ходила Гретхен Вуд. – Это не церковь, это небольшая религиозная группа, скорее, даже секта… – Церковь Братства Лилии – это определенно не секта, лейтенант. Она действует здесь уже много лет. А еще они управляют молодежным лагерем для трудных подростков неподалеку от города. Они успели проделать просто потрясающую работу с некоторыми детьми, которых принимали в этом лагере. Эбби недоуменно нахмурилась. Должно быть, это какая-то ошибка… Может, детективы неправильно поняли Мейген? Или Моисей просто использовал помещение этой церкви как место для своих проповедей, или же… – Мои детективы убили целый день, ища ветра в поле, – недовольно буркнул Пауэлл. – В то время как нам еще нужно опросить знакомых Гретхен Вуд, просмотреть записи с дорожных камер, изучить ее излюбленные места тусовок… Наверняка в Нью-Йорке всё по-другому, но здесь у меня только два человека, которые занимаются практически всем. В последний раз прошу – перестаньте вмешиваться в наше расследование. В трубке послышались короткие гудки. Несколько секунд Эбби просто стояла у двери, глядя на столик с портретом Карлоса Рамиреса. Кто-то поставил в самом его центре зажженную свечу. Эбби уставилась на крошечное пламя и представила, как эта свеча вдруг опрокидывается, поджигая многочисленные фотографии и письма, разбросанные вокруг нее. Сжигая все дотла. Сглотнув, она подошла к столику и, воровато оглядевшись по сторонам, задула свечу. А потом вернулась на свое место. Карвер со Стивом отчаянно пытались поддерживать хоть какой-то разговор. Как поняла Эбби, речь шла об обивке стульев в зале, которую, по мнению Стива, недавно заменили. – Извините, – тихонько произнесла она, усаживаясь между ними. – Работа. Переведя телефон в беззвучный режим, быстро открыла на нем интернет-браузер и забила в поисковую строку «Церковь Братства Лилии». Первая же ссылка в результатах поиска привела ее на веб-сайт церкви. Согласно его разделу «О нас», церковь Братства Лилии представляла собой религиозную христианскую организацию, призванную привести людей по всей стране к осознанию их роли в Царстве Божьем. Тут и вправду перечислялись различные программы, ориентированные на проблемную молодежь, приюты для бездомных и развитие лидерских качеств. Эбби быстро просмотрела десятки восторженных отзывов и фотографий подростков, ремонтирующих дома, раздающих еду и одежду и играющих с маленькими детьми на улице. Принадлежала ли церковь в Дугласе к этой организации? Мог ли Моисей прятаться за фасадом этого христианского учреждения? Огни вокруг нее потускнели, и ропот толпы постепенно стих. Эбби убрала телефон обратно в сумку. Позже можно будет разобраться во всем этом более основательно. На сцену вышла Саманта со своей подругой Фионой, и Эбби захлопала вместе со всеми остальными. Несколько секунд спустя к девочкам присоединился мальчишка – Эбби знала, что его зовут Питер и что он гитарист. Предыдущий гитарист, с которым играла Сэм, так и не вернулся в школу после того жуткого дня. Фиона устроилась за ударной установкой. Сэм достала из футляра скрипку. Но затем, к полному удивлению Эбби, вместо того чтобы вскинуть ее к плечу, подошла к микрофону. – Здравствуйте, – произнесла она, и голос у нее слегка дрожал. – Спасибо всем вам за то, что пришли. Как вы все знаете, месяц назад наша школа подверглась нападению вооруженных людей. Во время нападения некоторые из нас… пострадали. Голос ее затих, и Сэм закрыла глаза. У Эбби сжалось горло. Ей захотелось подняться на сцену, обнять свою дочь – объявить всем, что концерт отменяется, потому что это слишком больно для ее маленькой девочки. Она вцепилась в подлокотники кресла, заставляя себя оставаться на месте. Через несколько секунд Сэм вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Простите. Во время этого нападения был убит наш учитель, Карлос Рамирес. Некоторым из нас… ученикам и учителям, все еще трудно справиться с этими воспоминаниями. Иногда бывает тяжело заснуть или оставаться в одной и той же комнате слишком надолго. Гм… Если кому-то из вас это дается с трудом, дайте нам знать, потому что у нас есть групповые встречи, на которых мы говорим об этом, и это очень полезно. Сэм судорожно вздохнула. – Во всяком случае, одной из вещей, которыми мы с Фионой после этого занимались, была работа над музыкой, которую мы написали. И мы бы хотели сыграть ее для вас. Первая пьеса называется «Выхода нет». И они начали играть. Эбби уже слышала фрагменты этой их новой композиции, когда Сэм репетировала дома. Но она никогда не слышала, как они играют ее вместе. Началась она с барабанного боя – размеренного, как сердцебиение. А потом Сэм присоединилась к нему серией резких нот на электрической скрипке. Ритм ускорился, вступила гитара, и все это слилось в неистовый суматошный шквал. А затем вдруг внезапная пауза, надолго затянувшаяся – слишком надолго: глаза Сэм неподвижно смотрят куда-то в пространство, широко раскрытые и пустые, и лишь глухие удары барабана каждые пару секунд. Выхода нет… Эбби смутно уловила, что чувствовала Сэм, когда писала это. Ощущение, будто ты в ловушке, боишься даже пошевелиться, а опасность подстерегает за каждым углом. Сумела представить, через что прошла ее дочь в тот день. Но на поверхность всплыли и более ранние воспоминания. О том, как маленькая девочка бежит по коридору, полному дыма. Слыша крики своих родителей и других людей, ставших ей семьей. Потом взрыв, обжигающий укус пламени на шее… Пальцы Эбби машинально потянулись к старому шраму. Когда все закончилось, все неистово захлопали, и Эбби присоединилась к остальным лишь через пару секунд, слишком ошеломленная, чтобы сразу отреагировать. Она плакала. Лицо Сэм на сцене тоже было мокрым от слез, но губы у нее изогнулись в чем-то похожем на улыбку. Глава 12 Суббота, 11 июня 2005 года Моисея постоянно будили кошмары, и он полночи не спал, читая Евангелие от Луки. И вот теперь, когда он стоял на улице, наблюдая, как группа его последователей разрисовывает стены местной церкви, в голове у него начинало глухо пульсировать. Он пониже надвинул на лоб козырек бейсболки – солнечный свет лишь усиливал головную боль, – уже подумывая вернуться в свой номер в местном мотеле. Но местные должны были его видеть. Как свидетельство крепости их общины, и… – Мистер Уильямс? Можно предложить вам водички? Отец Портер присоединился к нему в тени, протягивая бумажный стаканчик. Моисей поблагодарил его и отхлебнул тепловатой воды. – Просто невероятная работа! – продолжал Портер. – Я все никак не могу поверить, что вам удалось собрать здесь всех этих молодых людей в такую рань, да еще и в выходные. Вы ведь им даже ничего не платите! – Благотворительность уже сама по себе награда, – мягко ответил Моисей. Портер рассмеялся. – Хорошая мысль, хотя я могу хоть целый год проповедовать о благотворительности и никогда не получу такого вот отклика. Моисей вежливо улыбнулся. Ну конечно же, откуда взяться таким откликам у Портера – с его слабым подбородком, писклявым голосом и занудными пустословными проповедями… Этот человек и понятия не имел, как разговаривать с людьми. Как заставить их по-настоящему слушать. – Вообще-то я удивлен, увидев вас здесь, на солнце, – продолжал Портер. – Как… как вы себя чувствуете? Моисей напрягся. Услышал ли он легкий скептицизм в голосе священника? Может, Портер намекал, что все эти разговоры о проблемах с кожей у Моисея – просто враки? В последние годы, появляясь на публике, он всякий раз надевал бейсболку и большие солнцезащитные очки, чтобы скрыть свое лицо. Старался бывать на улице только вечерами, в темноте. Все это оправдывалось его так называемой особенностью кожи. Хватило бы всего одного человека, способного засечь сходство между ним и той знаменитой фотографией Моисея Уилкокса, которую всегда показывают в документальных фильмах о массовом убийстве в его секте. И тогда его частые кошмары станут явью. Полиция окружит его, посадит за решетку. И на сей раз не будет ни дыма, ни пламени, за которыми можно будет укрыться. Но лицо Портера вроде как было полно искреннего сочувствия, а Моисей сомневался, что у этого человека хватило бы ума скрыть свои подозрения, если б таковые у него имелись. Он прокашлялся. – Сегодня мне немного получше. И это стоит мелких неудобств. Мне нравится наблюдать за тем, как мои люди проявляют доброту. Портер улыбнулся и сочувственно кивнул. – Если я могу что-нибудь сделать для вашей маленькой общины, не стесняйтесь попросить. «Ты мог бы пригласить своих прихожан на наши семинары… Мог бы намекнуть им о необходимости ежемесячных пожертвований… Мог бы и сам внести свой вклад в наши фонды». Существовало множество способов, которыми Портер мог помочь их маленькой группе, но Моисей знал, что подобные просьбы сведут на нет всю доброжелательность местных, которую ему удалось завоевать за последние пару месяцев. Пока что не стоит. – Мы ценим подобное проявление чувств, но в этом нет необходимости, – ответил Моисей. – Придете завтра в церковь? – Конечно. В этом-то весь и смысл… Чтобы Портер мог публично поблагодарить их, а последователи Моисея сумели воспользоваться дружественной атмосферой, чтобы пригласить кого-то из прихожан на следующий семинар. – Прошу меня простить, – извинился Моисей, приметив приближающуюся Анну, и перешел через улицу, чтобы поговорить с ней наедине. Эта молодая женщина присоединилась к его группе почти год назад. Поначалу Моисей нацелился на нее, потому что она была редактором местной газеты. Он полагал, что пара-тройка позитивных публикаций поможет убедить людей записываться на семинары. Но вдруг обнаружил, что у Анны просто-таки феноменальный талант к администрированию и финансам. Под ее вдумчивым руководством им удалось сократить свои расходы почти вдвое. Именно она предложила открыть общий банковский счет, на который все их работающие члены жертвовали часть своей зарплаты. И время от времени ей удавалось устраивать кое-кого из их группы на временную работу. К данному моменту Моисей считал ее просто-таки бесценным кадром. Это навело его на мысли об Абихейл. Настолько же его дочь талантлива, как эта девушка? Насколько же мотивирована? В один прекрасный день, когда Абихейл вновь окажется в составе его паствы, он будет знать наверняка…