– Переписывайте, – голосом строгой учительницы, дающей двоечникам последний шанс, сказала мама. – И на будущее: если хотите работать в газете миледи Вероники, дважды проверяйте предоставляемую вами информацию! – Но половина материала – это тексты внештатников! – Кто у нас с ними работает? – рыкнула мама на незнакомого мне пожилого дядечку. – Понимаете, новости про разбой, грабеж и убийства продаются лучше. – Конечно, – не стала спорить с очевидным мама. – А еще новости про покушения и заговоры. Но если силовые ведомства справляются с ситуацией, почему мы должны делать вид, что они не работают? Такого не будет. Повисло молчание. – У кого-нибудь ко мне есть вопросы? – поинтересовалась маменька. – Миледи Журавлева, – спросил у нее журналист постарше. – Вы говорили, что возможно будет взять интервью у высокопоставленных вельмож. – Будет возможно, – кивнула величественно мама. – Миледи Вероника этим вопросом как раз занимается. – За пирожки, господа, – сказала я многозначительно, – в империи Тигвердов возможно все. На этом мужчины вышли из матушкиного кабинета. – А я взяла Вилли работать в редакцию посыльным, – похвасталась мама уже своим, не учительским голосом. – Спасибо, – искренне поблагодарила я. Мне стало немного стыдно. Как же за всеми этими событиями я не подумала о работе для своего маленького друга. – Надо только, чтобы он учебу не забросил. Джон пристроил его в ту же школу, где у его друзей сыновья учатся. – Как-нибудь выкрутимся, – улыбнулась мама. – А мальчишка хороший. Я кивнула. – Слушай, дочь! – взглянула на меня строго-строго главный редактор. – А где кроссворд для последней страницы? – Ой! Забыла! – ахнула я. – Ты народ подсадила – ты и разбирайся! А то что ж получается – какая хозяйка, такие и работники? Неорганизованные! Все! Только Джулиана и Луиза умнички. И я молодец! А вот остальные! Мы расхохотались, и я понеслась трудиться. Отловила Вилли, сунула ему деньги и велела бежать в книжный магазин за энциклопедиями. Затем принялась расчерчивать квадратики на листе бумаги. Это мне развлечение на полдня точно. С другой стороны, сама виновата, не надо было тянуть. К вечеру меня из-за стола вытянул Ричард. – Пойдем домой, неугомонная ты моя! – распорядился он. – Сейчас, – кивнула я. – Еще два слова – на «Т» и «С». – «Тигверды» и «солдаты». – Очень смешно. – А тебе из какой области надо? – Из мирной. – Цветочки-бантики? – Драгоценные камни, книги, города… И тут я кое-что вспомнила: – Ричард, кто такие тикуны? – Что?! Где ты этого набралась? Ты где была? С кем?! – началось… Допрос с пристрастием, рычанием и огненными искорками в черных очах! Красота!!! Пришлось рассказывать все как есть. И про разноцветных пушистых даггов, и про синюю маргаритку, и про ребристые обожженные деревья. Отчитываться, оправдываться, успокаивать, прикрываться наследником, обещать блины и… много чего обещать… Как я и предполагала, тикуны – это клопы. Живут в коре не особо ценных древесных пород, из которых и строят свои жилища бедняки. Сам по себе тикун не опасен, и даже деревья он не ест – просто там селится. Но людей кусает – от страха, впрыскивая под кожу мизерную дозу яда. Яд для жизни не опасен, но зуд и покраснения вызывает. Ричард пытался меня отговорить, намекая на то, что упоминание об этом насекомом не совсем принято в светском обществе, но я решительно отвергла подобный снобизм. Представила, как Вилли радостно вписывает в колонку знакомое слово, и решила, что все делаю правильно. – А на «с»? – Я подняла глаза на Ричарда. Ох… Как же хитро он улыбается… – Сойки – подойдут? Добьем местную аристократию сельской экзотикой! – Принц хохотал. – Сойка – это птичка? – Я обрадовалась, услышав знакомое слово. – Сойки – это цветы, Ника! И я думал, они твои любимые, раз тебе так понравилась та картина. Я даже букет приготовил, но потом пришлось искать подснежники. Я вспомнила любимую картину, что написала Джулиана, и ярко-синие маленькие цветочки на ней. Годится! – Все! – захлопала я в ладоши. – Ричард, а где ты нашел подснежники, ведь не сезон был? – Для влюбленного мужчины нет ничего невозможного, – очень серьезно ответили мне. – Пойдем, – попросила я. Мы вместе отнесли кроссворд маме. Она кивнула, улыбнувшись, поглядела на Ричарда. И отпустила меня домой. – А вы? – удивленно посмотрел на нее ненаследный принц Тигверд. – Ну нет! Пока все сделано не будет как надо – я отсюда ни ногой! Я хотела сказать, что тоже не пойду. В конце концов, кто всех взгоношил! Но споткнулась о матушкин взгляд и удалилась. – У тебя удивительная мама, – тихо проговорил Ричард. – Чем-то похожа на мою. С ней рядом тоже тепло. – Расскажи о своей маме, – попросила я. А сама вспомнила наброски, что видела в альбоме у Джулианы. Надо попросить, чтобы она и для нас портрет Милены Рэ написала. Интересно, я бы понравилась маме Ричарда? – Ты бы ей понравилась, – эхом отозвался на мои мысли Ричард. – Она ценила искренность. Мама и сама была такой – прямолинейной, честной. Говорила всегда только то, что думала. Все как есть. Вот только говорила редко и мало. Она была тихая, молчаливая. Часто – грустная. Он потер лоб и вдруг неожиданно светло улыбнулся: – Мама учила меня… без слов. Либо показывала что-то, либо просто клала ладонь на лоб – и я знал, что она хочет сказать. Или видел сон, в котором чему-то учился… Мне вдруг стало очень грустно. Что-то заныло в груди, больно сжало в висках и очень-очень сильно обожгло палец с перстнем. Буквально секунда – и все прошло. Так же внезапно, как и началось. Мы шли пешком по вечернему Роттервику. Людей было мало, в воздухе сладко пахло цветущими деревьями. Запах был свежий, весенний. Так пахнет, когда цветут те самые деревья, в парке у дворца. Под этим деревом мы встретились когда-то. Осенью. Интересно, как они называются, эти деревья? Надо все-таки добраться до атласа в библиотеке. – Пойдем поужинаем? – прервал мои мысли Ричард. Я и не заметила, что мы подошли к ресторану «Зеленая Цапля». – Может, дома? – Я поежилась, вспоминая помпезность этого роскошного места. – Дома как-то… уютнее. – Ника, – меня нежно, но крепко обняли за плечи, развернули к себе, – ну неужели ты думаешь, что я за это время тебя не выучил?! Мы не пойдем в этот ресторан. То есть пойдем, но не совсем туда, куда ты ожидаешь. Во-первых – это сюрприз, который, я надеюсь, тебе понравится. – А во-вторых? – Я совсем напряглась. – А во-вторых – дома нет ни еды, ни слуг… никого. – Даже Флоризеля? – Он в поместье с Джоном – с ним все будет в порядке, не волнуйся. Просто я хочу, чтобы мы были только вдвоем. – Я тоже… После долгого поцелуя я мало что соображала – просто семенила за Ричардом, который, крепко сжимая мою ладонь, тащил меня за собой. День был тяжелый, вечер поздний. Я украдкой зевала и, честно говоря, предстоящим романтическим ужином интересовалась мало. Тем более что есть не хотелось. Совсем. А хотелось… Домой хотелось. Мы прошли огромную залу того самого ресторана, где уже были когда-то. Ричард о чем-то пошептался с метродотелем, и мы стали спускаться вниз по винтовой лестнице. Лестница была очень красивая – ажурные воздушные перила с изображениями цветов и птиц, белоснежный мрамор с розоватыми прожилками. Спускались довольно долго. Наконец мы вошли в маленькое полуподвальное помещение. Там были изящные кованые столики, выкрашенные мятным цветом стены и огромное количество птичьих клеток! Клетки были разных форм и размеров – от совсем маленьких, плетеных до больших и очень красивых. Клетки были и золотые, и серебряные, кованые, плетеные, но в каждой из них сидели маленькие ярко-зеленые птички. Их было так много, что, если бы они разом стали петь или чирикать, услышать друг друга было бы невозможно. Но, к счастью, птички молчали. Больше всего они были похожи на ярко-зеленых воробьев. Ну или на растолстевших канареек. И тут я догадалась, кто это: – Ричард! Это… Зеленые цапли? – Да, любимая. – Ричард смотрел на меня очень вдохновенно и романтично, а я… Я хохотала до слез, настолько зеленый воробей был не похож на цаплю. Наверное, я сильно испортила красоту и торжественность момента, но ничего не могла с собой поделать. Ричард терпеливо ждал… Я успокоилась, но дала себе слово как-нибудь показать Ричарду, как выглядит в моем мире цапля, – тогда он меня поймет. И простит. Я хихикнула последний раз, когда к нам подошел сам хозяин. – На сегодня вы закрыты – я хочу, чтобы мы с миледи остались вдвоем. Бутылку «Зеленой цапли», любику для птиц, какой-нибудь легкий десерт для нас.