— Факел. — Арчер протянул руку, ожидая, пока Лиланд зажжет огонь и передаст факел. Толстые клочья паутины и кружащиеся пылинки серой пеленой закрывали вход в пещеру. Он смахнул паутину и шагнул вперед, возвращаясь назад во времени. Узкий проход не освещали факелы, но Арчер словно наяву видел их вдоль стены. В воздухе витал раздражающий запах пачули, а откуда-то издалека эхом доносились песнопения. Тогда его переполняло мрачное возбуждение. Он пошел по своей воле. Ничего не боясь и в то же время всего опасаясь. Мрачная улыбка коснулась его губ. По крайней мере, хоть это осталось неизменным. Воспоминание отступило, и темный гнилой проход вновь приветствовал его. Позади споткнулся Лиланд, и Арчер поддержал друга. — Ты помнишь дорогу? — спросил Арчер. Не хотелось бы, обернувшись, понять, что тот потерялся. — Как такое забудешь? — сухо ответствовал Лиланд. — Хорошо. Тогда вперед. Продвигались они медленно. Арчер смахивал паутину и расчищал завалы, которые изредка им попадались. Вдруг проход резко свернул вправо, и Арчер непроизвольно задышал чаще. Каверн-холл был всего лишь в нескольких шагах. Мгновение, и им открылась идеально круглая пещера с грубыми известняковыми стенами. Двенадцать пустых колец для факелов торчали в стенах, а сверху, на толстой железной цепи, свисала огромная люстра, в гнездах которой все еще торчали толстые обрубки свечей. В ночи полнолуния благодаря сотням зажженных свечей пещера светилась, словно оранжевое пламя. Задолго до того, как члены «Западного лунного клуба» открыли для себя это место, пещеру использовали для древних ритуалов. Тысячелетний дым факелов окрасил потолок в черный, а человеческие ноги отполировали пол. На какое-то мгновение мужчины застыли в молчании, и их поглотили картины прошлого. Арчер знал, что Лиланд вспоминает ту же ночь. Напевы, возбуждение. Чаша, наполненная похожей на ртуть серебристой жидкостью. Арчер прикрыл глаза. Когда по горлу заструилось леденящее зелье, обжигающая, ослепительная боль бросила его на колени перед друзьями. А затем Лиланд в ужасе и стыде отвернулся и отказался допить свой бокал. Арчер подошел к полукруглой нише, вырезанной в дальней стене, где находился жертвенный алтарь. Толстая базальтовая плита лежала на большом, прямоугольном гранитном блоке. Зловещий черный камень. То каменное ложе, на которое Арчеру предстояло улечься и завершить процесс обращения — если бы он не сбежал тогда в ночь, слишком испуганный страшной болью, что пульсировала у него в венах от мерзкого варева. На мгновение ему показалось, что он слышит смех. Арчер и Лиланд закрепили факелы в кольцах, что были вбиты по обе стороны от алтаря, и приглушенный, трепещущий свет затопил нишу. — В записке говорится, что оно под алтарем, — тихий голос Лиланда эхом отразился под сводами. «Ишь ты!», — подумал Арчер. Кто мог знать, что алтарь полый. Он протянул дрожащие руки. Так страшно касаться камня, но разве у него есть выбор? Ледяной холод просачивался сквозь перчатки, по телу бежала дрожь. Стиснув зубы, Арчер начал медленно толкать алтарь в сторону. С оглушающим грохотом глыба сдвинулась, и он, уперевшись, толкнул изо всех сил. Гранит отъехал, и показался небольшой черный провал. С тихим шелестом наружу вырвался поток сухого воздуха, словно в тишине вздохнула женщина. Друзья отскочили. Но больше ничего не случилось. Стиснув зубы, Арчер повернул камень. Как и утверждалось, огромное квадратное основание оказалось полым. Он схватил факел и подался вперед. В темном провале алтаря, словно младенец в колыбели, лежал продолговатый коричневый сверток. Помогая, Лиланд забрал у него факел, и Арчер потянулся вниз. Пальцы коснулись находки, и та его половина, что изменилась, протестующе завопила. Напрягшиеся мышцы свело болью. С глубоким вдохом он заставил себя взять находку. И тут же левая сторона словно бы вздохнула от облегчения. Тело его разделилось на две части. Одна съежилась в страхе, другая жаждала освобождения. Он быстро вытащил сверток и положил его на алтарь. Больше в углублении ничего не было. — Разверни его, — скомандовал Арчер. Он сильно вспотел, чего почти никогда не случалось, и сомневался, что дрожащие руки справятся с задачей. Лиланд, казалось, все понимал. Отложив факел, он внимательно изучил сверток. Тот был сделан из такой старой кожи, что начал распадаться уже в недолгом пути от тайника до алтаря. Не найдя на коже ни отметок, ни орнамента, Лиланд просто разрезал ее перочинным ножом и отвел в сторону, словно бы исследовал мумию. Перед глазами Арчера встала картина их жизни в Каире. Давней, позабытой жизни, когда они изображали из себя археологов. Хрупкая кожа осыпалась, открыв превосходную ткань, в какую обычно заворачивали мумии, и воспоминания о том времени ожили. Белоснежная голова Лиланда склонилась ниже. — Монетка. — Он передал ее Арчеру. — Греческая надпись. Времен Клавди [15]. Тетрадрахма[16]. А затем под льняной тканью открылась другая драгоценная находка — небольшая коллекция папирусов, помещенная в кожаный футляр. Руки Лиланда затряслись, как и у Арчера несколько минут назад. — Записки римского солдата. То давнее сообщение Дауда было детальным и точным. В правление Клавдия молодой солдат Марк Август отправил домой два письма, в которых рассказывал о повстречавшемся ему ужаснейшем заклинании. В первом письме он описывал, как вызвать демона света — существо необычайной силы, что способно отличать невинных от преступников и засим уничтожать злодеев. Второе послание было выдержано в другом тоне. Марк Август умолял любимую сестру сжечь первое письмо. Он писал, что спрятал свою находку там, где ее никому не найти — в местах богослужений недавно убиенных друидов. К счастью для Арчера, давно умершая римлянка не сожгла послания брата, но сохранила оба. И спустя много веков их нашел Дауд. Как и упоминание о месте службы Марка Августа. В записках одного из его друзей-легионеров говорилось, что небольшой их отряд нашел пещеру, а внутри нее — алтарь для жертвоприношений, сделанный из базальта и гранита. Описание и место точно соответствовали Каверн-холлу. Арчер искренне восхищался теми усилиями, которые приложил Дауд, дабы подтвердить эту сомнительную историю. И он очень по нему скучал. «Ради тебя, дорогой друг. Ради всех моих убитых друзей». Просматривая папирусы, Лиланд едва их касался. — Тоже греческий. Чуть позже изучу их внимательно. Арчер кивнул, и Лиланд, отложив записи, наконец полностью развернул сверток. Тот странно гудел. Арчер сомневался, что Лиланд слышит это гудение, но он сам чувствовал вибрацию каждой клеточкой тела. Когда последние слои ткани упали на землю, кожу по всему телу начало пощипывать. Глазам предстали широкие кожаные ножны с выгравированными символами. Украшенная орнаментом бронзовая рукоять странно блестела, словно новая. Успев разглядеть лишь это, Арчер отскочил в сторону и сделал глубокий вдох. — Спокойно, — пробормотал Лиланд. — Сейчас он тебе не опасен. — Тебе легко говорить, — выдавил из себя Арчер с мрачной насмешкой. Провел дрожащей рукой по подбородку. Лиланд повернул древний меч, все еще безопасно лежащий в ножнах. — Удивительно. Видишь надписи на рукояти? Арчер чуть придвинулся. — Египетские иероглифы? — И снова отошел подальше. — Да. Как интересно! Значит, не друиды… — Отстраненность ученого, с которой говорил Лиланд, начала раздражать Арчера. — Это то, что мы ищем? — спросил он с легким нетерпением. Лиланд приподнял кустистую бровь: — Разве есть нужда спрашивать? Ты ведь чувствуешь в нем силу? — Несомненно. — И даже больше. Ощущение собственной смертности. Что было непривычно. Он и забыл, каково это — находиться в смертельной опасности. — Заставляет задуматься… — размышлял вслух Лиланд. — Именно поэтому для ритуала выбрали Каверн-холл? Не члены «Западного лунного клуба» остановили свой выбор на Каверн-холле; их сюда привели и сказали, что это место средоточия великой силы. «Очень подходящее для тех, кто настолько глуп, чтобы осмелиться играть в Бога», — горько подумал Арчер. Он снова отошел. — Зачем отправляться туда, где спрятано единственное оружие, что способно тебя уничтожить? — Полагаю, причина скорее в силе, исходящей от меча. Она притягивает. Необязательно знать о мече, дабы почувствовать его зов. — Может и так… — протянул Арчер, когда Лиланд осторожно положил клинок на алтарь. — Дай-ка глянуть… — Лиланд принялся за папирусы. — Кажется, Дауд не совсем верно понял. Согласно словам Марка Августа, тайному ордену египетских жрецов было поручено создать и заботиться о существах, именуемых Детьми Света, но коих Марк Август называет Lux Daemons, или Anima Comedentis. Демоны света. Марк Август наткнулся на эту группу жрецов, когда его легион уничтожил их храм. Уничтожил во имя империи, конечно же. Если к тому времени в мире и оставались демоны света, он с ними не столкнулся. Марк Август украл и меч, и тайну сотворения демонов… Господи Боже… — Лиланд осел. — Ради всего святого, что? — рявкнул Арчер. — Он прошел обряд! — В неровном свете глаза Лиланда блестели, словно озерца. — Стал одним из них! Но, в отличие от тебя, Август знал, как положить всему конец. Вот только решил не делать этого. Казалось, в пещере сгустились тени. «Еще один. На свободе». — Будучи предусмотрительным, — отстраненно продолжил Лиланд, — Марк Август держал меч при себе. Если бы он устал от жизни, то воспользовался бы им. Лиланд пролистал еще несколько страниц. — Очевидно, жрецы умели управлять демонами с помощью меча. Они говорили, что это меч Амат Пожирательницы[17]. — Съедающая Сердца, — сказал Арчер. Друзья переглянулись, затем Арчер невесело рассмеялся: — Черт меня дери! — Очевидно, Амат была прародительницей первого демона света. Считалось, что древнеегипетская демоница Амат пожирала сердца тех, кого находил недостойными бог подземного царства Анубис[18]. Боже, пускай это будет лишь аллегория! От мысли, что вырезанные сердца его друзей были на самом деле съедены, внутри все переворачивалось. Если же представить, что и он может однажды возжелать подобное блюдо… Арчера затошнило. К счастью, Лиланд, не замечая потрясения друга, продолжал читать: — Жрецы утверждали, что меч выкован в огненном озере в Дуате, египетском подземном мире. Говорили, будто озеро это могло как очищать, так и уничтожать. Недостойные поглощались огнем, умирая во второй раз, и приговором таким душам служила неприкаянная вечность. Тех же, чьи сердца чисты, эта участь миновала. — «В воде да пребудете вы, но не обожжет она вас, и жар не коснется тел ваших», — процитировал Арчер. — Так гласит Книга Врат[19], — завершил Лиланд, его глаза сияли знакомым светом. Затем он вернулся к чтению: — Дальше все в подобном же ключе… меч станет служить лишь тому, чье сердце чисто и неустрашимо… демона света нельзя уничтожить каким-либо другим способом… — Он остановился и взглянул на Арчера. — Прочти сам. Ты знаешь древнегреческий лучше меня. Дрожащей рукой Арчер коснулся древнего текста. Лиланд прав. Вот только Арчер чувствовал себя утомленным до последней жилки в теле и на удивление неуверенным. Он не хотел планировать собственную смерть. Он лишь хотел вернуться домой к жене. Опустившись на колени, поближе к факелам, он прочитал все повествование. Когда он дошел до конца, в душе замерцал тоненький — такой крошечный, что даже смешно было о нем думать — лучик надежды. На губах появилась едва заметная улыбка. Осторожно, дабы не повредить папирус, Арчер поднялся на ноги. — Мы нашли то, за чем пришли. — Меч он брать не стал. — Прошу тебя хранить найденное, пока я не буду готов. Лиланд тоже встал. Медленно, хрустнув коленями. Арчер не стал ему помогать, зная, что друг этого не хотел бы. — Предстоит серьезно подготовиться. И многое прочитать. Глава 26