— Доброе утро, — мягко произнес Гарсия. — Пожалуйста, закройте за собой дверь и сядьте. Внимательные карие глаза быстро оглядели ее. Гарсия встал, чтобы пожать руку Кори, а когда она выбрала место, сел и положил мускулистые руки на стол, сцепив пальцы замком. Выражение его лица оставалось нейтральным — он и не улыбался, и не хмурился. А впрочем, Кори ни разу не видела Гарсию ни смеющимся, ни вопящим в гневе. — Спасибо, что пришли, агент Свенсон. — Да, сэр, — ответила Кори. — Хэла… агента Морвуда у нас очень любили. Он всего себя посвятил службе, и его уважали за преданность бюро. Его смерть — трагедия для всего отделения, Свенсон, это наше общее горе. Простите, если ночью по телефону я говорил с вами резко. — Ну что вы, сэр. Вдруг Гарсия смутился, хотя на него это было не похоже. От потрясения и горя Кори была как в тумане, но заметила, что перед старшим агентом не лежит открытая папка, да и включенного диктофона не видно. Это тоже показалось необычным: Гарсия ведь наверняка будет задавать вопросы. Он набрал полную грудь воздуха: — Думаю, лучше всего сразу говорить начистоту, агент Свенсон, чтобы вы полностью понимали ситуацию и цель нашей беседы. — Хорошо, сэр, — ответила Кори. «Начистоту? О чем это он?» — В ходе предварительного расследования обстоятельств пожара я сегодня утром говорил с доктором Лэтропом. Он… э-э-э… вспомнил, что… — Еще одна заминка, но на этот раз покороче. — Вчера, когда вы с ним вместе работали в криминалистической лаборатории, вы нарушили технику безопасности. Кори была слишком занята сохранением защитной брони, поэтому смысл слов Гарсии дошел до нее не сразу. — Извините. Что я нарушила? — Вчера в процессе работы вы разогревали пластилин, верно? Кори кивнула. И вот на столе появилась папка. Гарсия открыл ее и перевернул пару страниц. — Для протокола доктор Лэтроп заявил, что вы не соблюдали правила пользования горелкой Бунзена. — Старший агент еще раз заглянул в документы. — Он говорит, что рядом с огнем находились легковоспламеняющиеся материалы. Кроме того, он утверждает, что вы не проверили, нет ли на трубке дефектов, в частности трещин, возникших при сгибании. И наконец, он сказал, что для вас обычное дело оставлять горелку без присмотра, после работы не закручивать основной вентиль для подачи газа и все в таком духе. Пока Кори слушала Гарсию, защитная броня расплавилась, и ее место заняла смесь потрясения, боли и гнева. — Сэр… То есть Лэтроп обвиняет меня в том, что я не погасила горелку и пожар случился по моей вине? Пожар, из-за которого погиб мой наставник? Гарсия вскинул руки в успокаивающем жесте: Кори и сама не заметила, как встала со стула. — Агент Свенсон, пожалуйста, не надо. Предупреждая вас сразу, я оказываю вам услугу: теперь вы видите полную картину. Лэтроп не выдвигал против вас конкретных обвинений. Вас ни в чем не подозревают. Уж вам ли не знать, что у нас работают команды экспертов, чья профессиональная обязанность — восстанавливать ход событий в таких случаях, как нынешний. Лаборатория уже опечатана, эксперты взялись за дело. Когда они обнаружат источник возгорания, станет ясно, что именно произошло. Обвинений, выдвинутых одним человеком, мало. Воспоминания Лэтропа и других свидетелей, включая вас, важны, но второстепенны. Старший агент замолчал. И опять он устремил на Кори пристальный, проницательный взгляд. Она опустилась на стул. Вот новое потрясение, но на этот раз совсем иного свойства. Гарсия прокашлялся, а когда он снова заговорил, голос звучал тихо, почти доверительно. — Сейчас я вам все сказал по протоколу. А вне протокола признаюсь: я вам искренне сочувствую. В более справедливом мире вам дали бы время оплакать вашу потерю и не стали бы сразу накидываться с обвинениями. Доктор Лэтроп… Между нами говоря, он обладает, скажем так, определенной репутацией… Но факт остается фактом: Лэтроп прослужил в ФБР много лет, и мы не можем отмахиваться от его заявлений. Надеюсь, вы поймете, что я должен задать вам кое-какие вопросы. Поверьте, так будет лучше. — Да, сэр. — Кори судорожно вздохнула. — Спасибо, сэр. Еще раз прокашлявшись, Гарсия снова принял облик строгого начальника. — Много времени я у вас не отниму. — Он достал из кармана ручку. — Ночью вы сказали, что около пяти часов вечера Морвуд заходил в криминалистическую лабораторию. В это время там работали вы и Лэтроп? — Работала одна я. Лэтроп только наблюдал. Чтобы Кори и дальше прикрывала этого сукина сына — ни за что! Гарсия сделал пометку. — Чем конкретно вы занимались? — Разогревала в воде пластилин над… над горелкой. Для реконструкции лиц. Это нужно, чтобы нанести на слепок черепа мышцы. — О чем вы говорили с Морвудом? — В основном о том, удастся ли достоверно установить личности убитых при помощи реконструкции. Лэтроп был уверен в успехе, я утверждала обратное. — А какое мнение высказал Морвуд? — Он был доволен тем, как продвигается моя работа. Даже попросил меня вести презентацию на собрании во вторник. — А после этого агент Морвуд ушел? Кори кивнула. — Что было потом? — Мы с Лэтропом… э-э-э… поспорили. — Из-за чего? Кори вздохнула. — Сэр, у него есть привычка преуменьшать мои заслуги. Он отпускает ехидные, сексистские, унизительные комментарии, а когда я выражаю недовольство, переводит все в шутку. И так ведет себя с первого дня. В присутствии Морвуда он назвал меня Кассандрой, и мне показалось, что это неуважительно. Я сказала, что, если он позволит себе еще один подобный комментарий, я буду жаловаться. — Ясно. Гарсия снова начал писать. — Между прочим, в колледже Джона Джея я получила диплом судебного антрополога, а Лэтроп как будто… — Я понял, агент Свенсон. На этот раз в голосе Гарсии прозвучала железная нотка. Потом он писал, а Кори молчала. Наконец Гарсия поднял взгляд. — Видите ли, я обязан задать вам эти вопросы. Доктор Лэтроп покинул лабораторию раньше вас? — Да. На этом и закончился наш спор. — Вы продолжили работу? Кори кивнула. — И долго работали? — Примерно час. Может быть, час с четвертью. — Во сколько ушли? — Около половины седьмого. — Лэтроп в лабораторию не возвращался? — Нет, сэр. — Когда он уходил, газовая горелка работала? — Да. — Как долго вы пользовались ей после его ухода? — Минут пятнадцать. Как только пластилин стал достаточно мягким для лепки, я достала его, погасила горелку и выключила газ. За все время моей работы легковоспламеняющиеся материалы не вступали в контакт ни с газом, ни с огнем. — Не могли бы вы вкратце перечислить меры безопасности, которые приняли перед уходом из лаборатории? — Закончив работу, я положила модель в шкаф, чтобы с ней ничего не случилось. Потом убрала инструменты, сняла перчатки, навела порядок на рабочем месте. Я уже выключила регулятор воздуха и закрыла газовый вентиль рядом с рабочим столом, и к тому времена горелка остыла. Я убрала ее вместе с остальным оборудованием. Убедилась, что главный вентиль закрыт, осмотрела лабораторию, потом выключила свет, дождалась, когда на сигнализации загорится зеленый огонек, и только после этого ушла. Кори думала, что Гарсия будет записывать ее слова — от руки или на диктофон. Но вместо этого он просто слушал, поглаживая бороду и наблюдая за Кори. Наконец задал последний вопрос: — Вы полагаете, что Морвуд вернулся в лабораторию ночью ради того, чтобы вернуть улику в сейф? Я прав? Кори растерялась. В полночь? — Я не уверена. — Вам известны какие-либо другие причины, связанные с работой агента Морвуда или с чем-то еще, по которым он мог прийти в лабораторию в такой поздний час?