Когда Кори въехала на парковку, перед ней предстала отнюдь не обнадеживающая картина. Компания «Консолидейтед дентал партнерс» располагалась в новом здании со стенами под кирпич-сырец чуть в стороне от Сэйнт-Майклс-драйв. Совсем непохоже, что в таком месте могут храниться старые стоматологические карты. Кори достала удостоверение на шнурке, повесила его на шею и вошла внутрь. Она хотела предупредить о своем приезде, но услышала в трубке автоответчик, а когда ее наконец соединили с кем-то из младших сотрудников, тот ничего не мог сказать о стоматологической базе данных и не выразил ни малейшего желания разобраться в этом вопросе. Кори думала, что Лайм составит ей компанию, однако наставник вежливо дал понять, что считает эту поездку бесполезной тратой времени и стоматологическую карту семидесятипятилетней давности отыскать невозможно. Кори решила все-таки попробовать и нашла крупную практику дантиста в Санта-Фе. Она принадлежала коммерческой сети клиник, которая за годы работы купила несколько десятков мелких практик. Кори цеплялась за слабую надежду, что сеть сохранила старые медицинские карты пациентов. Но проблема в том, что в Санта-Фе десятки закрывшихся зубоврачебных кабинетов, которые так никто и не приобрел. Лайм прав: Кори и впрямь действует наугад. Она вошла в просторную стерильную приемную. За стеклом сидели три регистратора. Кори выбрала ту, что выглядела бодрее других, и подошла к ней, показывая жетон ФБР. — Специальный агент Коринна Свенсон, Федеральное бюро расследований, отделение Альбукерке. Здравствуйте, мэм. Женщина потаращилась на нее, явно пришла к выводу, что такая соплячка никак не может служить в ФБР, и наконец поинтересовалась: — Вы по какому вопросу? Кори постаралась говорить вежливо: — Позовите, пожалуйста, кого-нибудь из начальства. — Это что, розыгрыш? — Нет, мэм, — ровным тоном ответила Кори. — Очень надеюсь, что вы не станете чинить препятствия. — Ну хорошо. Женщина встала и ушла, а через некоторое время вернулась с мужчиной в синем костюме из блестящей ткани и вязаном галстуке. На дантиста не похож: должно быть, просто сидит в кабинете и перебирает бумажки. Мужчина представился мистером Мерфи. — Можно взглянуть на ваши документы? — подозрительным тоном спросил он. Кори снова показала висевшее на шнурке удостоверение. Мистер Мерфи долго его разглядывал. — Откуда мне знать, настоящее оно или нет? — Можете позвонить в отделение Альбукерке. Поджав губы, он не сводил глаз с жетона. — У вас есть ордер? Начало не слишком многообещающее, но Кори не сдавалась. — Это не официальный обыск, мистер Мерфи. Я пытаюсь установить личность жертвы убийства по стоматологической карте и надеюсь, что вы предоставите мне доступ к вашим документам. Разумеется, добровольно. — Медицинская информация конфиденциальна. Об этом говорится в Акте о передаче и защите данных учреждений здравоохранения. — Я в курсе, но меня интересуют записи, которым не меньше семидесяти пяти лет. К тому же пациент мертв — я ведь сказала, что веду дело об убийстве? — У нас таких старых карт нет. — Но ведь к вам перешли документы стоматологических практик, которые вы купили? — Естественно. — Вы их изучали? — В этом нет необходимости. Разве что возникает надобность заглянуть в карту пациента, который здесь лечился до слияния. — Если вы не разбирали документы, почему думаете, что среди них нет старых карт? — Просто это маловероятно. — Но наверняка вы не знаете. Мужчина нахмурился: — Извините, миз… агент… Свенсон, но я вынужден отказать. Не уверен, что обладаю полномочиями, чтобы дать вам доступ к документам, и в любом случае у меня недостаточно информации для принятия решения. Кори сделала глубокий вдох, стараясь сохранять вежливую маску. — Мистер Мерфи, позвольте изложить, какие у вас варианты. Первый: вы можете ответить на мою просьбу о добровольном сотрудничестве отказом, и это ваше право. Я вернусь в отделение, выпишу ордер, отдам его на подпись судье и приду сюда с полудюжиной агентов. Все пациенты должны будут покинуть территорию клиники, а персонал придется изолировать — такова стандартная процедура. Обыск может занять несколько часов или даже дней — не знаю, насколько обширна ваша картотека. А вот второй вариант: вы разрешаете мне — добровольно, разумеется, — в частном порядке заглянуть в документы. Если хотите, я могу их изучать в присутствии кого-нибудь из ваших сотрудников. А ваш рабочий день будет продолжаться как обычно. Ну а что касается полномочий, то беспокоиться об этом должна я. Кори дала мистеру Мерфи время обдумать ее слова, а потом широко улыбнулась: — Выбирайте, какую дверь предпочитаете — первую или вторую? Невеста или тигр?[33] Щеки Мерфи медленно залились краской, он вытер рот платком и наконец произнес: — Если ставите вопрос таким образом, то, пожалуй, мы можем исполнить вашу просьбу. Пожалуйста, следуйте за мной. Он повел ее через лабиринт закутков и по пути окликнул сотрудника: — Даррен! Это агент ФБР. Проводи ее в мертвый архив и помоги найти то, что ей нужно. Даррен повернулся к Кори, и его глаза округлились. Она уже привыкла, что люди реагируют на ее молодость и внешность подобным образом. В ответ Кори смотрела на него с каменным лицом. Хватит с нее на сегодня любезностей. Она протянула Даррену руку: — Специальный агент Свенсон. — Э-э-э… Даррен Шмитц. Кори несколько месяцев упражнялась с кистевыми эспандерами, и сейчас она крепко сжала влажную руку Даррена, самым примитивным способом давая понять, кто здесь главный. — Пойдемте, — произнес Даррен; его собственное рукопожатие было вялым. Шмитц провел Кори в дальнюю часть здания, потом они вышли через черный ход. На улице возле площадки для погрузки и разгрузки стоял потрепанный полуприцеп, под который подложили кирпичи. Туда и направился Даррен. К полуприцепу была прислонена лесенка, ведущая к двери. Сотрудник клиники влез по ней, отпер кодовый замок, снял его и открыл дверь. Затем вошел и включил свет. Кори поднялась следом за ним. У нее упало сердце. Старые картотечные шкафы выстроились вдоль стен от пола до потолка, и это не считая картонных коробок и металлических ящиков, стоявших друг на друге. В каждой такой «башне» ящика три или даже больше. — Какая здесь система хранения? — спросила Кори. Шмитц уставился на нее: — Вы о чем? — Как вы ищете карты пациентов? По фамилии? — По стоматологической практике, потом по году, а потом по фамилии в алфавитном порядке. — Серьезно? Как можно что-то отыскать в этом хаосе? — Не знаю. — А кто знает? — Сюда больше никто не ходит. Только я. — Тогда зачем вообще держать этот прицеп? Почему все это дерь… барахло до сих пор не выкинули? — Прежде чем выбрасывать папки, надо изучить их содержимое. Да и вообще, хранение дешевле обходится. — А если вы вдруг помрете, как новый сотрудник разберется, что к чему? Шмитц вытаращил глаза. Кори поняла, что зашла слишком далеко. В конце концов, если бы записи и впрямь выбросили, в ее поездке не было бы никакого смысла. Она поглядела в испуганное, блестящее от пота лицо — внутри прицепа было жарко, как в духовке, — и вдруг ей стало жаль Даррена Шмитца. Кори покачала головой: — Извините за резкость. Я понимаю, вы делаете все, что можете. Давайте я покажу, что меня интересует, и, надеюсь, вы поможете отыскать нужные документы. — Кори поставила на пол портфель, открыла его и достала папку. — Вот рентгеновские снимки зубов жертвы убийства, мы сделали их в лаборатории ФБР. Коронки оказались необычными — они изготовлены из нержавеющей стали, после чего тщательно отполированы. Их почти наверняка сделали в Советском Союзе в сороковых. Шмитц уставился на рентгеновские снимки: — Из нержавеющей стали? — Да. У нас в Америке этот материал для коронок применяют редко — только когда проводят пульпэктомию у детей. Впрочем, вы это знаете лучше меня. Но жертва — взрослый мужчина, и он был убит в сорок седьмом здесь, в Нью-Мексико. Шмитц посмотрел наверх: — Единственное, что могу предложить: давайте поищем в картотечном шкафу, где хранятся рентгеновские снимки разных необычных случаев. Их собирал дантист, работавший здесь много лет назад, до того как мы выкупили практику. — Хорошо, начнем оттуда. Через пять минут Кори смотрела на рентгеновские снимки в оттенках сепии: на них были запечатлены те самые четыре коронки, которые она искала. Не верилось, что ей так повезло. Они со Шмитцем наткнулись на снимки в собрании диковин, в разделе под названием «Необычные сплавы». Мало того: к снимкам был скрепкой прикреплен листок с именем и адресом пациента в Санта-Фе, а также датой: 3 августа 1945 года.